Жаркое лето Хазара (сборник)

— Но если у вас жалоба, — работник госбезопасности окинул взглядом толпу, — разве не могли вы записаться на прием и просто прийти к хякиму, а не собираться на площади?

— Не получилось. Много раз приходили. И ни разу он не принял нас, все время ссылался на занятость. Мы даже домой ему звонили, жену его просили, чтобы она посодействовала нам во встрече с хякимом, ничего не вышло. Наш сегодняшний сбор — вынужденная мера, акт отчаяния.

— У нас не было другого выхода! — поддержал старика Хасар.

Ответственный работник госбезопасности стал убеждать людей, что они поступают нехорошо, непорядочно, в то время как Лидер страны так много делает для блага своего народа, заботится о нем. А их поведение вряд ли кому-то понравится, и вообще, теперь и вовсе никто не захочет их выслушать. Словом, он перевел разговор на политические рельсы.

Выходило, что он встал на сторону хякима, и старика, который уже начал было оттаивать, это возмутило и задело до глубины души.

— Если он не хочет обижаться на народ, пусть ставит руководителями честных людей, а не этих разбойников!

Поняв, что уговорами толпу не разогнать, работник госбезопасности снова сделал тактический ход:

— Друзья! Вы здесь подождите немного, а я сам пойду и поищу хякима! — и он отправился в кабинет, чтобы оттуда созвониться с Ашхабадом и получить указание, как действовать дальше.

Кто-то издевательски крикнул ему вслед:

— Зачем же искать хякима, он давно находится на месте — вошел в здание через черный ход!

После ухода работника госбезопасности рядом с мятежниками из руководства остался только побледневший от страха начальник милиции вместе со своими перепуганными подчиненными.

Войдя в здание, сотрудник госбезопасности Худайберен зашел в первый попавшийся кабинет и оттуда позвонил в Ашхабад и доложил обстановку. Получив сверху необходимые указания, поднялся этажом выше и пошел к хякиму.

Хяким города, опасаясь, что мятежники начнут забрасывать камнями окна его кабинета, проводил срочное совещание в другом месте — в кабинете своего заместителя.

Он был взбешен. Видел, как забастовщики размахивают руками, показывая на его кабинет.

В тот момент, когда Худайберен вошел в кабинет, он распекал руководителей соответствующих ведомств за то, что они заранее не приняли мер и допустили это столпотворение на площади перед зданием хякимлика.

Не зная, на ком еще сорвать зло, хяким набросился на сотрудника госбезопасности, как только тот вошел в кабинет:

— И что, эти звери теперь так и будут стоять там?

В его словах был упрек в адрес работников госбезопасности, которые были обязаны предвидеть такой оборот дела.

Худайберен, выяснив мнение людей, не спешил с ответом на вопрос хякима. Взял стоящий в стороне стул и сел на него рядом с хякимом. И лишь после этого посмотрел в глаза хякима, давая тому понять, что намеревается говорить с ним откровенно.

— Чашев Меркезович, вам необходимо выйти к людям! — потребовал он.

— С какой стати я должен выходить?

Хяким недовольно посмотрел на начальника госбезопасности:

— Существует специальные органы, которые обязаны следить за порядком в городе! Так неужели же нельзя взять зачинщиков этих беспорядков и как следует "поговорить" с ними?

— Чашев Меркезович, у нас не та ситуация. Сейчас надо попытаться по-хорошему поговорить с людьми!

— Неужели эта безумная толпа надеется, что заставит меня отменить принятое решение? — высокомерно воскликнул хяким. Он становился все надменнее. — Думаю, заставить Чашева Меркезовича взять свое слово обратно невозможно!

С ненавистью разглядывая сквозь окно мятежников, хяким дошел до точки кипения, он и не собирался успокаиваться. Он был недоволен работниками правоохранительных органов, выпустивших ситуацию из-под контроля, а главное, вообще допустивших ее. Считал, что они могли бы проявить большую бдительность, тогда ничего этого не случилось бы.

Но работник городской службы безопасности Худайберен держался спокойно и невозмутимо, словно был уверен в том, что все закончится миром.

Он вел себя как мудрый сановник Петра Первого, сумевший успокоить его, когда тот понес потери в сражении с турками под Полтавой и был растерян, не знал, как выйти из тупика.

— Вам советуют выйти к людям и объясниться с ними, постараться успокоить их! — требовательно произнес он.

— Кто это говорит?

— Сейчас Ашхабад выйдет на связь по прямому телефону в вашем кабинете. Я только что разговаривал с ними…

Эти слова переполошили кичливого Чашева Меркезовича. Если о происшествии уже знают в Ашхабаде, его точно не погладят по головке… Поглаживая свое мясистое лицо, он вдруг согласился:

— Ну, раз сверху велят выйти, значит, надо выйти. Но и эти мятежники, которые так опорочили меня, после этого спокойно жить не будут!

Захватив с собой несколько человек, хяким наконец-то вышел на площадь, где собрались люди. Он за руку поздоровался с теми из них, кто стоял в первых рядах, "выказал" им свое уважение. А затем как ни в чем не бывало обратился к собравшимся:

— Друзья, вы, вероятно, пришли сюда, чтобы узнать о судьбе дачного поселка? Вон как много вас тут собралось!

Честно говоря, мы и не знали, что там живет так много людей, — сочувственно произнес хяким, окидывая взглядом толпу и мысленно прикидывая, сколько же человек может находиться на площади. Он старался найти слова, которые бы успокоили толпу. — Да, территория дачного поселка подпадает под генеральный план реконструкции города. Но проведенные там несколько дней назад замеры показали, что грунтовые воды подходят слишком близко к поверхности почвы, поэтому это место непригодно для большого строительства. Так что зря вы пришли сюда, могли бы и не приходить, потому что вопрос этот снят! Нет никакой проблемы у вас!

Старик старался встретиться с хякимом взглядом, потому что знал, что язык человека может солгать, но никогда не солгут его глаза, поэтому хотел заглянуть в глаза этого человека и удостовериться, правду ли он говорит. А хяким, словно почувствовав это, все время отводил от людей взгляд, вертелся, как уж на горячей сковороде, время от времени поправляя падающие на лицо волосы. Его бегающий взгляд ни на ком не останавливался, хотя казалось, что он смотрит на людей.

Начал накрапывать дождь. Те, кто предусмотрительно захватил из дома зонты, сейчас раскрыли их над своими головами. По лысой голове старика начали скатываться дождевые капли, и тогда те, кто пришел с зонтом, укрыли его от дождя.

Кое-кто спасался от дождя плакатами и флагами, развернув их над своими головами.

То ли поверив в высокопарную речь городского головы, то ли не желая больше мокнуть под дождем, люди стали потихоньку расходиться.

Хасар повез старика в поселок на своей машине.

Старик не представлял, каким будет результат их выступления, но возлагал на него большие надежды.

Однако, сегодняшний итог их встречи с хякимом был ему не по душе.

Некоторое время он сидел молча, о чем-то думая, потом вдруг произнес: