Жатва душ. Остров мертвых

Сердце успокоилось, дыхание выровнялось. Ступенька, еще ступенька. Роскошные пальмы в светлых горшках, лестничная площадка…

Твою мать! Я невольно отвернулся. На лестничном пролете, выделенный квадратом солнечного света, словно прожектором, лежал обглоданный до костей трупик ребенка лет трех-четырех. Крови не было, очевидно, ее выпили, остались лишь бурые разводы на полу. Следы миниатюрных стоп вели вглубь коридора, терялись в бархате напольного покрытия. Были и еле различимые отметины пришедших позже, когда кровь уже подсохла.

Дети наиболее беззащитны, особенно когда зомби стала собственная мать.

Чтобы достать мозг, ребенку раскололи голову.

Лестница уже не казалась безопасным местом. От одного зомби я худо-бедно отобьюсь, но если они навалятся толпой в замкнутом пространстве, то меня постигнет участь этого малыша.

Пока спускался, видел следы босых грязных ног, но зомби не встречал и вскоре понял почему. Огромное их количество скопилось в холле. С первого взгляда они походили на пассажиров на вокзале. Со второго — на пассажиров, эвакуированных с пляжа в чем были. Люди разных рас, с основном белые и азиаты, сидели на корточках возле длинного ресепшена, скрестив руки на груди и прижимаясь друг к другу боками — спали или просто берегли энергию. Роскошные диваны возле окон пустовали.

Главное, что я и так знал, но хотел подтвердить, — друг друга они не трогали. Что там говорилось в приветственном тексте жнецов? Окошко услужливо всплыло, напомнив: «Лишившись своей души, они в постоянном поиске чужой. Душа чистильщика им недоступна, однако другие они могут изгнать из тел…» Значит, они атакуют тех, кто сохранил душу.

Бодрствующие пошатывались у подъема на вторую лестницу, что напротив моей. Забив ресепшен, они заняли самые темные места. Перечеркивая ковровую дорожку, валялся обглоданный скелет.

Где выход на нулевой этаж, я не знал. Шастать по зданию, искать его — зомби сагрятся. Так вроде в играх называется, когда монстры, обнаружив тебя, атакуют?

Захотелось плюнуть на Макса Тернера, кем бы он ни был, и двинуться по пути наименьшего сопротивления… Нет, так далеко не уйдешь.

Думай, голова!

Если б дело происходило в России, по правилам пожарной безопасности на каждом этаже висел бы план здания с маршрутом эвакуации. Этот маршрут не используется, а следовательно, зомби там должно быть немного.

На цыпочках я поднялся на этаж выше, выглянул в темный коридор и ровно у выхода на стене обнаружил заламинированный план. Написано там было по-филиппински и по-английски. Я без труда отодрал его от стены, вышел на освещенную лестницу и принялся изучать.

Нулевой этаж включал в себя прачечную, комнаты для персонала и подсобные помещения и имел три выхода: первый находился в торце здания и вел на улицу, второй был под лестницей, что напротив моего номера, и выходил в холл, оккупированный зомби, а еще оставался шанс спуститься туда на лифте.

Что забавно, лифт питался от резервного генератора и пока работал, но пользоваться им было рискованно, не зная, кто встретит внизу и заблокированы ли выходы.

Оставалось одно — прорываться на улицу и проводить разведку боем, так я хотя бы смогу убежать, если освобождение Макса окажется непосильным.

Отсюда до крутящейся двери, ведущей на улицу, было метров тридцать, а дальше… Возможно, они боятся света и на улицу не побегут. Хотелось, конечно, в такое верить, но рассчитывать на это было недальновидно. Я вдохнул-выдохнул, собираясь с силами, и рванул к двери.

Зомби оживились, заурчали, зашипели, заклацали зубами. «Спящие» мгновенно встрепенулись и потянулись мне наперерез. Один прыгнул вперед сонной жабой, плюхнулся на пузо и успел сжать клешню на моей лодыжке. Ругнувшись, я ударил его вешалкой, метнулся к двери, прокрутил ее и вылетел наружу.

Зомби не соображали, что делать, и долбились в стекло, выбрался только один бородатый парень в шортах с пальмами, упал на дорожку, вымощенную красно-коричневой плиткой. Я обернулся на бегу: зомби (опустевшая оболочка Николае Станчу, 19 лет) поднялся и поковылял за мной.

Преследовал, пока я не исчез из поля зрения — просто сел за постриженными кустами возле бассейна, в котором плавала кукла, разметав синие волосы по воде, и бились о бортик детские игрушки. Кораблик, уткнувшийся килем в надувной матрас, вдруг шевельнулся и двинулся ко мне. На спине выступил холодный пот — до того скрытый игрушками мальчик лет трех поднялся и попытался добраться до меня. Ноздри его раздувались, в помутневших глазах застыла недетская сосредоточенность. Зомби? И таких мне тоже убивать?

Ну уж нет. Бортик не давал мальчику выбраться из бассейна, малыш спотыкался о него и неуклюже валился назад в воду. Угрозы он не представлял, но здорово меня деморализовывал. Стараясь о нем не думать, я пошел дальше, изучая обстановку.

Никого. На столиках — тарелки с остатками снеди, коктейльные бокалы с длинными ножками, облепленные пчелами фрукты. Хотя были и трупы — обглоданные и просто разорванные. Несколько раз встретились непонятные кровавые пятна, облепленные то пухом, то шерстью. Неужели мертвяки и животных жрут?

Жрут. Растерзанный труп комнатной собачки уже неопределимой породы я увидел на нижней ветке кустарника, словно его нанизали… как шашлык.

— Уэ-э… — проурчало чуть в стороне и зашаркало: — Ш-шух… ш-шух…

Наблюдая за Николае Станчу, зомби, потрусившим к нашему корпусу, я пятился параллельно бассейну, и тут что-то загрохотало позади.

Вскинув вешалку, я едва не прибил чайку, с криком утаскивающую кусок плоти. «Пусть это будет ветчина», — взмолился разум, и без того балансирующий на грани.

Подождав, пока зомби скроется, я на полусогнутых поковылял к торцу жилого корпуса.

Где все живые? Переродились? Звать их не стал, чтобы не привлекать зомби.

Инстинкт гнал меня к Максу Тернеру, убеждая, что нужно сбиться в стаю, и чем скорее, тем лучше. А он, как я понял, с техникой дружит, раз сумел влезть в радиоэфир. Очень ценный кадр — связист в команде. Особенно если ты на острове и позарез требуется попасть на материк.

Территория перед отелем пустовала. Кошмар усугубляли следы недавнего присутствия людей — пустые стулья, книги, брошенные в гамаках, перевернутые детские коляски. И кровь… Повсюду следы крови. Похоже, пока я спал, произошло очень много всего.