Жатва

«Давай уже, а то пугаешь меня и сам пугаешься».

И Вера залилась смехом. Присутствующие не понимали причин для веселья, а я подхватил Веру на руки и закружил. Наверное, это выглядело со стороны странновато.

Глава IX

— Сергей Валентинович, да дайте же поспать!

Этот никогда не устающий человек снова стучал в мою комнату ранним утром, чтобы мы продолжили с ним перевод научных книг.

Заспанный, открыл ему дверь, стоя в одних трусах.

— Вы вообще человек? Как можно не спать сутками?

— Давай, давай, Саша. Наука не ждет. Солнышко уже высоко.

Посмотрел в окно и не увидел в нем никакого солнышка. Спать хотелось очень сильно. И это с моей-то регенерацией, позволяющей тратить на сон значительно меньше времени, чем раньше. Обреченно махнул рукой:

— Ааа… пойдемте работать.

Уже целую неделю ученые Редькины не покидали моей усадьбы. Я и рад был отправить их домой, но жаждущий новых знаний профессор всё никак не унимался. Мы перевели с ним на родной язык несколько десятков научных книг, а профессору все было мало. Я периодически отвлекался, выдумывая различные причины, по которым нужно было «срочно отлучиться». Но дед снова и снова меня находил, и мы садились за книги.

— Ты понял, что мы сейчас перевели? — с возбуждением начал говорить профессор.

— Отчасти, Валентиныч. Здесь говорится о создании медицинских капсул, но что-то мне подсказывает, что это сложно реализовать. Где мы найдем нанопорошок из Калифорния-252 в таком количестве, когда его во всем мире всего несколько граммов?

— Эх, тут я с тобой согласен. Может быть, мы найдем в твоей библиотеке описание синтеза этого металла? Ты вообще представляешь, что это дает? Лечение тяжелых заболеваний, раковых опухолей, полное восстановление организма и регенерация как у тебя, пока пациент будет находиться в капсуле да и просто омоложение тела. А это, считай, бессмертие.

Перспективы действительно радужные, только вот где взять этот металл? И тут меня осенило…

— А пойдемте-ка со мной, профессор. Нужно кое-что вам показать.

И мы пошли в сторону ангаров. Там встретили моего завхоза, который был весь в работе. С карандашом за ухом и потрепанным блокнотом в руках, как обычно что-то подсчитывал и поругивал кого-то в густые усы.

— Сан Саныч, знакомьтесь. Это Сергей Валентинович — ученый и мой хороший друг. Сергей Валентинович, а это наш «Плюшкин» — Александр Александрович Капица, заведующий хозяйством. Саныч, покажи нам, куда ты разместил то, что из кисета достали?

Профессор вертел головой, разглядывая наш ангар, в котором хранились десятки тысяч позиций и, не выдержав, спросил:

— Александр Александрович, голубчик, а чьих это рук дело?

Завхоз вопросительно посмотрел на профессора.

— Здесь такой порядок, что я диву даюсь. Неужели это все вы сами?

Саныч так редко одаривал нас своей улыбкой, что я и забыл, как она выглядит. А всего-то нужно было его похвалить. Надо будет запомнить на будущее. Слово за слово между завхозом и профессором завязался живой разговор (кажется, кто-то нашел себе «сображника»).

— Вот здесь мы все и храним.

И он открыл нам дверь в отдельное помещение. Профессор взял щепотку порошка, применения которому мы не понимали, растер в пальцах, понюхал, попробовал на язык, затем посмотрел на нас и сказал:

— Это Калифорний-252, причем переработанный до наночастиц. Возможно, я ошибаюсь, и нужно будет все перепроверить это в моей лаборатории, но он чертовски похож на то, что я видел на симпозиуме в Лондоне, и внешнее описание подходит. А у вас его здесь хранится сколько?

Саныч, как ходячий калькулятор, выдал нам точное количество:

— Восемь ящиков, ориентировочный вес одного ящика двадцать пять кило.

Профессор хищно улыбнулся.

— Саша, один грамм Калифорния стоит около 20–30 миллионов долларов. А ты говорил, что в десятке богатейших расположился… А не первым ли в мире по состоянию активов?

Даже сходу я не мог себе представить количество нулей, если я все продам. Но деньги меня сейчас не интересовали.

— Профессор, а теперь обрисуйте мне общую картину. Сколько Калифорния нужно для одной медицинской капсулы, сколько нам их потребуется всего, и сколько нужно будет оставить про запас. Сразу можете не отвечать, подумайте хорошенько. Сан Саныч, а давай-ка перенесем все это добро в отдельный сейф. И никому об этом! Все услышали?

Нестройным хором ответили мне два деда:

— Обижаешь, Саша.

— Да вы же меня знаете, Алексан Романыч. Я вас никогда не подводил.

Обратился к профессору:

— Ну что, идем дальше?

Тут неожиданно вмешался завхоз:

— Алексан Романыч, я бы хотел профессору показать наши запасы. Можно я его заберу? Сергей Валентинович, вы не против?

— Я не против, веди меня, Саныч.

Ого, как быстро они нашли общий язык. Уже на «ты» и «Саныч». А час назад еще и знакомы не были. И я покинул склад в одиночестве.

В поместье было тихо. На моей любимой террасе сидела скучающая Анна и пила чай, укутавшись в теплую шаль.

— Здравствуйте, Анна.

— Доброе утро, Александр.

— Скучаете в одиночестве?

— Нет, наоборот. Здесь очень хорошо. Такой красивый вид, дух захватывает. Если я вам мешаю, могу покинуть это место.

— Нисколько, Аня. Я люблю встречать рассветы в этом месте. Вы составите мне компанию.

И мы замолчали. Каждый думал о своем.

Туда-сюда сновали «аристократы». Егорка прислонился к стенке, чтобы отлить, и думает, что его не видно. Нагер завтракал. Обратился к нему мысленно: «Шугани Егора». Малыш повернул голову в мою сторону, кивнул и подкрался к ничего не подозревающему слуге, легонечко хлопнул его по плечу, и Егор отлетел на два метра, распластавшись в грязи. Я залился смехом. Он сделал мое утро.

Раздалось хрипение рации.

— Командир, к нам гости.

С террасы наблюдал приближение четырех бронированных джипов. Окна наглухо затонированы, номера столичные. Серьезные гости пожаловали. Двери распахнулись, и вышел Секретарь Совета Безопасности Гатчинов. Второй человек после президента.

Я присвистнул при его виде. Вот это птица к нам пожаловала! Чего ждать от Гатчинова, я не знал. Вряд ли он появился здесь, чтобы разобраться со мной лично.

— Вижу. Отрабатываем по коду «четыре».

Согласно этому коду, объект или объекты представляют потенциальную угрозу. Эти обозначения придумал Владимир, и бойцы проводили учения каждый день, отрабатывая алгоритм действий. Градация уровней угроз заканчивалась цифрой 5, где единица обозначала максимальную опасность, а пятерка — полное ее отсутствие. И сейчас два десятка полностью экипированных бойцов во главе с Владимиром следовали за мной на встречу с Гатчиновым.

— Василий Иванович, приветствую вас. Чем я удостоился чести видеть такого человека в своем имении?