Жажда бессмертия

В комнате отдыха работал телевизор и слышался храп. Они прошмыгнули мимо открытой двери и пошли дальше.

— Блин, сверток с красками забыл, — ужаснулся Валентин. — Пойду, заберу.

Карл Борисович схватил его за руку и зашептал:

— Не смей возвращаться. Я тебе десять таких красок куплю, если поможешь сбежать.

Валентин с недоверием посмотрел на него, но ослушаться не посмел. Они двинулись дальше, к двери, над которой висел круглый светильник с надписью «Выход».

Вдруг в туалете кто-то смыл в унитазе и включил воду в раковине. Валентин схватил Карла Борисовича за руку и потянул к ящику с пожарным шлангом. Они встали за красным ящиком и, что было сил, прижались к стене.

Через пару секунд из туалета вышел сонный мужичок в очках с толстыми линзами. Он громко зевнул и зашаркал по коридору. Карл Борисович задержал дыхание и даже прикрыл глаза, чтобы казаться менее заметным. Однако мужичок еще раз зевнул и скрылся в ближайшей палате.

Валентин и профессор переглянулись, с облегчением выдохнули и продолжили путь. Карл Борисович дрожащими руками вынул ключ из кармана и вставил в замок.

— Только медленно, — шепотом предупредил Валентин. — Чтобы громко не щелкнул. Здесь акустика хорошая.

Профессор кивнул, вытер пот со лба и повернул ключ. Слабый щелчок, и дверь открылась.

Оба с облегчением выдохнули и начали спускаться на первый этаж.

— Там еще две двери. Но ночью охраны нет, поэтому можно расслабиться.

Как и сказал Валентин, остаток пути они преодолели быстро и ни с кем не столкнулись.

— Фух, — с облегчением выдохнул Карл Борисович, когда они нырнули с крыльца больницы в кусты. — Свобода.

— Нет. Еще ворота.

— Их тоже запирают?

— Да, но не этим ключом, — Валентин почесал щеку, по которой больно ударила ветка.

— А как же тогда мы выберемся? — забеспокоился профессор.

— Придумаем что-нибудь, — сказал Валентин и начал продираться сквозь густые неухоженные кусты. Карл Борисович последовал за ним.

Вскоре они оказались у железных ворот. Справа, в бетонном заборе, была дверь.

— Где-то здесь я оставлял в прошлый раз, — Валентин принялся прохаживаться возле забора, тщательно утаптывая траву.

— Что ты ищешь? — спросил профессор, озираясь.

Валентин не ответил. Он нагнулся к земле и принялся шарить руками.

— Неужели нашли? — ужаснулся он и с остервенением начал разбрасывать ветки.

— Что ты ищешь? — потряс его за плечо Карл Борисович.

— Лом. У меня здесь лом был.

— Так вон он, — профессор показал на кусок арматуры, прислоненный к стене за пышным кустом.

Валентин шумно выдохнул, просунул лом в щель между дверью и стеной и слегка приподнял. Язычок замка соскочил с выемки в стене и дверь со скрипом открылась.

Когда они вышли, Валентин проделал то же самое с другой стороны. Дверь закрылась, а лом снова был переброшен за забор.

— Вот теперь — выбрались, — весело сказал Валентин и подмигнул профессору. — Как ты?

Он глубоко вздохнул и, счастливо улыбаясь, ответил:

— На воле и воздух слаще.

— Согласен. Пошли ко мне. Здесь недалеко. Где-то полчаса ходьбы будет, — махнул Валентин рукой в сторону возвышающихся вдали высоток. Профессор кивнул, и они побрели вдоль дороги, делясь впечатлениями от пережитого.

Как и говорил Валентин, через полчаса они подошли к старому кирпичному дому в пять этажей.

— Вот здесь я и живу, — Валентин распахнул дверь и первым зашел в подъезд. Карл Борисович последовал за ним.

— Фу-у-у, — протянул он и прижал руку к носу. — Чем так воняет? Канализацию прорвало?

От резкой вони у него в носу защипало и выступили слезы.

— Да нет, — махнул рукой Валентин. — Это кошки. В подвале живут. Весь подъезд уже изгадили.

— Похоже, что не только изгадили, но и сами сдохли.

Они быстро поднялись на верхний этаж. Валентин приоткрыл этажный электрический щит и достал оттуда ключи.

— Вот я и дома, — он зашел в квартиру и включил свет. Карл Борисович зажмурился. Три большие люстры осветили квартиру-студию.

— Проходи, не стесняйся. А я пойду чайник ставить.

Профессор снял тапочки, но, взглянув на пол, снова надел и медленно побрел, с интересом рассматривая картины, висящие на стенах. Они были разных размеров. Одни — выполнены на полотнах, другие — просто на альбомных листах или ватманах.

— О, — восхищенно произнес Карл Борисович и показал на картину в золотистой рамке. — Это ты откуда такую красоту срисовал?

Валентин поставил чайник на плиту, включил газ и подошел к нему. На большой картине была изображена беседка, утопающая в зелени. Вдали возвышались острые верхушки гор. Розовые кусты краснели в долине.

— Это и есть другой мир. Я же говорил, что регулярно там бываю, — сказал он и начал раздеваться. — Надо переодеться. Тебе тоже что-нибудь подберу.

Растерянный Карл Борисович всматривался в пейзажи, написанные Валентином, и они начали ему казаться знакомыми.

«Я же так и представлял себе тот мир. Вот ручеек, который течет с гор. Его журчание хорошо слышно на цифре семь. А вот пруд с кувшинками. Похоже, он не соврал».

Тут засвистел чайник, и Валентин пригласил его к столу.

— У меня только сушки, — предупредил он и поставил дымящуюся кружку перед профессором.

— Рассказывай уже, как на ту сторону перебраться. Что делать? — в нетерпении проговорил Карл Борисович, интенсивно размешивая сахар.

Валентин загадочно улыбнулся и кивнул.

— Хорошо. Только мне надо подготовиться.

***

Сева стоял возле приемной директора и поглядывал на наручные часы. С шумом открылись двери лифта, и показалась Алла Шалвовна.

«Блин, — выругался он про себя. — Опять будет допытываться».

Он сделал вид, что изучает план эвакуации. Секретарь с любопытством взглянула на него, но, увидев, как старательно он делает вид, что не замечает ее, прошла мимо.

«А может, он сегодня вообще не появится», — встревожился Сева и начал грызть ноготь на большом пальце.

Всю ночь он не мог заснуть, придумывая речь, с которой выступит перед директором. Похоже, что смена власти в отделе будет со дня на день. Он, как и несколько сотрудников отдела, видел, в каком состоянии был в то утро Карл Борисович. Из интеллигентного профессора он превратился в неадекватного маргинала: дрался, плевался и кусался. Санитарам пришлось связать больного, чтобы тот не навредил себе или другим.