Жажда искушения

— Ну так скажите же, Эйприл, поскорее!

Они по-прежнему стояли в полной темноте. Эйприл приоткрыла дверь и выглянула наружу, потом, продолжая поглядывать в коридор, громко зашептала:

— Джина оставляла тайные послания людям, исповедующим незаконную ветвь «вуду», на кладбище. Там же они поклонялись своему божеству и исполняли свои ритуалы. — Еще больше понизив голос, Эйприл продолжала: — Они делали это довольно часто, но их никто никогда не ловил за этим занятием. Джина обожала это проклятое кладбище и делала все, чтобы никто не узнал о том, что там происходит. Как-то она сказала: «Если тебе понадобится помощь и не от кого будет ждать ее, найди моих Мэннингов».

— Почему вы не рассказали мне об этом раньше? Почему ничего не сказали полиции?

Зйприл задумчиво покачала головой:

— Не знаю. Не думала, что это важно, что это может чем-то помочь. Считала, что это просто глупость. Ну кто станет всерьез воспринимать людей, которые в наши дни приносят в жертву цыплят на кладбище? Я боялась причинить вред друзьям Джины. А может, подсознательно хотела, чтобы Джон оказался убийцей, и тогда никому больше ничто не угрожало бы.

Вдруг они услышали стон, раздавшийся в темноте.

Обе оцепенели от ужаса, вглядываясь в мрак гримерной.

Наконец Энн решилась и зажгла свет.

На диване лежала Синди, свернувшись, словно эмбрион в материнской утробе. Она казалась такой маленькой, словно раненый воробышек.

— Синди! — воскликнула Энн и, поспешно подойдя к дивану, опустилась перед ней на колени.

На Синди были джинсы и хлопчатобумажная рубашка. Обнаженными оставались лишь руки ниже локтей, и Энн увидела на них синяки.

— Синди! — снова воскликнула Энн.

— О-о-о… — Синди поднялась и, моргая, уставилась на женщин.

— О Господи, что он с тобой сделал? — тревожно пробормотала Эйприл.

Энн с ужасом перевела взгляд на нее.

— Дюваль? — резко спросила она.

— Нет, нет… — запротестовала Синди, пытаясь выдавить улыбку. — Хэрри здесь совершенно ни при чем.

— Тогда кто?

— Это креветки.

— Что?

— Думаю, я переела креветок.

— И от этого у вас синяки на руках? — поинтересовалась Энн.

— Мне стало плохо, я упала. Мне просто нужно немного полежать. Я уже выпила лекарство. И мне уже лучше, клянусь. Я спала тут, пока меня не разбудили ваши голоса.

— Ах, Синди, — тяжело вздохнула Эйприл.

— Синди, вы должны сказать нам правду! Ведь может погибнуть кто-нибудь еще.

— Я говорю правду! — твердила Синди. — Пожалуйста, Энн, поверьте мне. Вы должны мне поверить.

— Я должна высказать этому типу все, что я о нем думаю, — после некоторого колебания заявила Энн.

— Постойте, пожалуйста! — умоляюще воскликнула Синди. — Вы сделаете мне только хуже…

Но Энн уже вышла за дверь. Стремительно пройдя между столиками, она вернулась к бару. Джон стоял, собираясь уходить.

Энн встала перед ним, лицом к Дювалю, сверля его яростным взглядом:

— Это вы избили девушку?

— Какую?

— Синди!

— А что с Синди?

Он говорил так искренне и раздраженно, что Энн засомневалась: действительно ли Дюваль виноват в плачевном состоянии Синди.

— Она… она больна, — сказала Энн.

— Говорил же я ей, чтобы она не ела этих проклятых креветок. У нее на них каждый раз такая реакция. Надеюсь, она оклемается до вечера и будет в состоянии работать. Вас я еще не уговорил поработать у меня, а?

— Нет-нет, мы с Энн уходим, — быстро сказал Джон и настороженно взглянул на Энн. — Нам действительно нужно успеть кое-что сделать, прежде чем доблестная полиция нашего округа увяжется за мной снова. Увидимся позже, Дюваль.

— Да уж, непременно увидимся, — подтвердила Энн, но Джон уже тащил ее к выходу, который по-прежнему охранял одноглазый вышибала. Он широко улыбнулся и приветливо помахал им вслед.

— Нужно взять такси, — сказал Джон. — Быстро. Полицейские наверняка уже пронюхали, что я сбежал из больницы. И они, конечно же, явятся сюда, — он сердито взглянул на Энн. — За тобой никто не следил?

Она покачала головой.

— Не верится, что они оставили тебя без присмотра.

— Думаю, не оставили.

— Думаешь?

— Днем я видела напарника Марка.

— Напарника Марка?

— Дево.

— Я не доверяю ему — впрочем, я не уверен, что доверяю и самому Лакроссу. В конце концов известно же, что он спал с Джиной. А только что я узнал, что однажды она провела ночь и с его напарником.

— В самом деле? — Энн вздрогнула. — Именно он наблюдал сегодня за моим домом, но я вышла через черный ход магазина на первом этаже.

— Молодец. И все же нам нужно поторапливаться.

— Постой! Я кое-что знаю. Нам нужно поехать…

— Дюваль только что говорил…

— Ты не понимаешь! Эйприл сказала, что Джина оставляла послания…

— …что некие вудуистские ритуалы отправлялись…

— …на кладбище, — произнесли они в один голос и уставились друг на друга в изумлении.

— Тебе не надо туда ходить, — сказал Джон.

— Я тебя одного не отпущу. Все будет хорошо. Джон, ради Бога, не возражай, ты никуда без меня не поедешь. Вон такси, быстро помаши ему!

Она подтолкнула Джона, и через секунду они уже сидели в машине.

Водитель не поверил, когда они сказали ему, куда ехать.

— Эй, ребята, вы что, сегодня же полнолуние! Повсюду полно всяких безумцев!

— Все в порядке, — заверил его Джон.

— Но кладбища по ночам закрыты! — возразил таксист.

— Мы хотим просто походить вокруг, — успокоила его Энн.

— Вот дождетесь, что кто-нибудь прострелит вам голову, больно опасное место вы выбрали, чтобы «походить вокруг».

— Мы будем осторожны, — добавил Джон.

— Вы хотите, чтобы я вас там ждал? — тревожно спросил таксист.

— Нет! — ответила Энн, взглянув на Джона. — Нас… нас друзья заберут оттуда.

Шофер доставил их по назначению, получил от Джона хорошие чаевые, но не переставал ворчать:

— Мертвых друзей, вот кого вы там найдете себе на голову. Мертвых друзей. — Потом он рассмеялся. — Ну и ну! Кладбище. Полнолуние. И я только что скинул пару покойничков. Черт знает что происходит! Ну и дела!

Он наконец уехал.

Джон и Энн растерянно смотрели на высокие стены и крепкие решетки.