Жажда любви

— Si, grazie, — воскликнул Рикардо и принялся предлагать ей свой собственный рецепт сочетания бульона и водки — напитка, который он считал лучшим возбуждающим средством после целого дня катания на лыжах.

Большинство работников ресторанов, магазинов и отелей Санкт-Морица говорили на французском, итальянском и немецком языках, английском и романше, — местном языке, представляющем собой странную комбинацию итальянского и немецкого, на котором «Санкт-Мориц» звучал как «Сан-Мурейцен».

— Li porter`o subito, — добавила официантка и поспешно ушла, тогда как двое мужчин стали проталкиваться через тесный ресторан к столику, где их ждали Дэйзи и Лючия.

— А где Катринка? — спросила Дэйзи, когда Марк поцеловал ее в знак приветствия.

— Она будет здесь с минуты на минуту.

— Она разговаривает с принцем Димитрием. Ее сын здесь, — добавил Рикардо.

— Кристиан? Как мило! — воскликнула Дэйзи. — Я просто горю желанием узнать его поближе. Когда он приехал?

— Прошлой ночью, — сказал Марк со всем энтузиазмом, на который только был способен.

— О, а мы не знали, — огорчилась Лючия. — Он мог бы утром отправиться с Пиа и Мартином на Корвач.

— Ну, ничего, вечером мы познакомим наших детей, — сказала Дэйзи. — Как долго ты пробудешь с нами, Марк?

— Я собираюсь регулярно приезжать из Лондона. «Интернейшнл» выйдет уже в следующем месяце. Последние минуты перед стартом — мой конек.

— По тебе этого не скажешь, — засмеялась Лючия. — Ты умудряешься казаться таким тихим… Я полагаю, у тебя и язвы нет?

— Нет, — сказал, усмехаясь, Марк.

— У меня тоже нет, — вмешался Рикардо. — Я много ем, много работаю, много развлекаюсь, но у меня нет язвы. Я в нее не верю.

— Рикардо вообще не верит в болезни, — прокомментировала Дэйзи, в ее голосе звучала любовь. — Следовательно, я никогда не заболею: просто не рискну. Это слишком его огорчит.

— Привет всем. Вы еще не заказывали? — сказала Катринка, скользнув на стул рядом с Марком.

— Рикардо заказал бульон с водкой.

— Только не мне! — воскликнула она и повернулась к Кристиану. — Zlat'icko, садись сюда, рядом со мной. Не правда ли, ты со всеми знаком…

— Да, — ответил Кристиан, слегка щелкнув каблуками и поклонившись, что говорило о годах, проведенных им в швейцарской закрытой школе. На вопросы, которыми его засыпали, он отвечал с большой непринужденностью и приятным юмором. Он был очень привлекателен, на его открытом лице не было даже намека на презрение или надменность. Катринка с наслаждением, а Марк с удивлением убедились, что окружающие просто очарованы им.

Вскоре разговор перешел на спорт.

— Ты будешь выступать за «Корвилью»? — спросила Лючия.

Катринка кивнула.

— Даже когда я была женой Адама я состояла в этом клубе…

— Кстати, об Адаме, — сказала Лючия и на секунду заколебалась. Ей не хотелось портить беседу.

— Что такое? — спросила Катринка.

— Он едет сюда.

— Вот это да, только его здесь и не хватает, — проворчала не без оснований Дэйзи. — Он всегда появляется внезапно.

Катринка взяла за руки Марка и Кристиана и сказала с улыбкой:

— А кого это волнует — куда едет Адам Грэхем и что он делает?

Как бы то ни было, Марк почувствовал легкое раздражение: сначала Кристиан, теперь Адам. «Не много ли для одного отпуска?» — подумал он.

ГЛАВА 9

Дом, который ван Холлены сняли на февраль, находился на дороге из Целерина на Санкт-Мориц. Назывался он Чеза Консальи. Он был оштукатурен и выкрашен в веселый желтый цвет, а снаружи обнесен невысокой каменной стеной, поверху которой шла металлическая изгородь.

В доме, выстроенном в 1790 году, было шесть семейных спален, гостиная, столовая и огромная кухня, не считая служебных помещений на втором этаже. В мансарде располагались две дополнительные спальни для прислуги, через коридор связанные с туалетами, и огромная кладовая. Каждый этаж был оборудован роскошной ванной и раздельными туалетами. В подвальчике располагались винный погреб, прачечная и игровая комната, где было сыро как в пещере. Стены большинства комнат были облицованы сосновыми панелями. Яркие восточные ковры покрывали полированные паркетные полы. Вдоль широких коридоров стояли старинные столики с цветочными вазами. Швейцарский банкир, владелец дома, проводил этот месяц на Каймановых островах.

Даже европейцы признавали, что кататься на лыжах лучше в Аспене и Вэйле, но ни один из этих городов не имел такого разнообразия нарядных модных магазинов, такой развитой индустрии развлечений, такого количества элитарных клубов, высококлассных отелей и ресторанов, каким мог похвастаться Санкт-Мориц.

Проведя вот уже десять дней в Санкт-Морице, дней, насыщенных посещениями «Палас-отеля», обедами в частных домах и ресторанах, танцевальными вечерами в «Гранд-баре» или дискотеке «Дракула», маскарадами в Чеза Велья, Марк, склонный к одиночеству, начал томиться по спокойной, обыденной жизни.

— Давай завтра поедем в Мерибел, — предложил он, сидя за рулем арендованного «ситроена». Он знал, что Катринка будет рада посмотреть спортивные соревнования, намеченные на следующий день, а для него это станет переменой обстановки.

Катринка взглянула на мужа:

— Тебе скучно?

— Беспокойно, — ответил он, встретившись с ней глазами и улыбнувшись.

— Ты переживаешь из-за «Интернейшнл»?

— Немного. Так всегда бывает.

— Журнал фантастический! — сказала Катринка с энтузиазмом. Он станет большим событием! — Журнал, задуманный Марком, должен был иметь огромный рынок сбыта, и начатая Марком рекламная компания, разработанная лучшими умами обоих континентов, была, по ее мнению, блестящей.

Он коснулся ее руки.

— Мне очень нравится, — сказал он, — что мысль о неудаче никогда не приходит тебе в голову.

Марк повернул «ситроен» в лабиринт узких улочек, ведущих к «Палас-отелю». Катринка обратилась к Кристиану, который, сидя на заднем сидении, без особого интереса посматривал по сторонам.

— Ты хотел бы поехать в Мерибел? — спросила она.

Сначала Кристиан хотел было отказаться. Он слишком неудобно чувствовал себя, когда Катринка с Марком были вместе. Они были связаны отношениями, в которых ему не было места, и он понимал это, но не сказал «нет». Желание посмотреть соревнования усилилось от опасения, что Марк и Катринка запросто могут обойтись без него, и он заявил: