Жажда приключений

– Ничего такого. Не драматизируй.

– Это я драматизирую? А у кого наметился вопрос жизни и смерти? О! Поняла. Я должна отдать твоей сестре свою почку. Это так?

– Этого бы не допустил. У меня денег хватит на любую донорскую. Ты это знаешь. Зачем мне калечить жену?

– Бывшую жену! Это большая разница.

– Станешь ею, если уладишь Лидины проблемы.

– Уже во множественном числе? Час от часу не легче! И сколько проблем уже наметилось?

– Какое у тебя будет решение?

– А что за проблемы? Расскажи уже.

– Это тебе надо встретиться с ней лично. В детали меня не посвящала. Догадываюсь, что дела сердечные теперь ей ни есть, ни спать, ни учиться не дают. Закрылась в своей комнате и ревет. Уже несколько дней не выходит оттуда.

– Так, может, и проблемы никакой нет? Может, назавтра уже выплачет все слезы и на лекции отправится?

– Тогда тебе совсем просто все будет. Не трудно же взять, с ней встретиться сегодня и поговорить?

– Сегодня? Встретиться? И поговорить? В твоем доме?

– Понял, на что намекаешь. Меня там не будет. Дела, знаешь ли, неотложные сегодня есть. Как получу твое согласие отправиться к сестре, так и отчалю ими заниматься. Что смотришь с таким сомнением?

– Поклянись, что у меня не будет с тобой проблем.

– Точно. Не будет. Если Лидка реветь перестанет.

– А если и без меня все обойдется?

– Тоже. Но главное, чтобы приняла в ее проблемах посильное сердечное участие.

– Ладно. Уговорил. Попробую.

– По рукам! Мой водитель тебя подбросит. – Встал с места и протянул руку, чтобы помочь подняться ей.

– Не стоит. Я на машине. И тебе это хорошо известно.

– Ах, да! Извини, Адель, забыл.

– И Адель тебе прощаю, но после развода это имя, чтобы окончательно забыл.

– Обещаю.

На этом они расстались. К Романову немедленно подкатил черный Бентли. А Соломатина пошла на стоянку за своим Мерседесом. Когда села в машину, некоторое время сидела в ней неподвижно. Все перебирала в памяти их недавний разговор. Нет, она спятила, когда согласилась поехать к нему в дом. Прошло всего несколько минут после расставания, и теперь все происшедшее показалось ей в другом свете.

– Бред! – Произнесла вслух. – Имею стойкое ощущение, что решил выставить меня полной идиоткой. Тогда зачем мне туда ехать? – Не удержалась от своей привычки и снова почесала указательным пальцем нос. – А как иначе узнать? Вдруг, у Лидии и, правда, серьезные неприятности? Позвонить, может?

Мысль показалась стоящей. Достала скорее телефон и нашла в его памяти номер золовки. Оказалось, что та не собиралась отвечать на звонки. Телефон, скорее всего, был выключен. В этой версии уверилась, когда безрезультатно пыталась дозвониться раз пятнадцать.

– Ладно. Прокачусь до их дома. Займет это ни так много времени, может с час. Еще какую-то часть дня посижу с ней и послушаю рыдания, если они вообще есть, а потом уеду. Вечером, возможно, буду свободна. Тогда позвоню Томке, и мы сходим куда-нибудь. Отлично.

На этой радужной мысли тронула с места машину и повернула в сторону выезда из города. Дорога в область была относительно свободна. Больше желающих было въехать в Москву, а не наоборот. Поэтому в дороге провела четко запланированное время, ни минутой больше. Это сыграло на улучшение настроения, и к загородному коттеджу Аделаида подъехала почти, что с улыбкой на устах.

Дальше наметился спад в графике удачи. Сначала ей никто не хотел открывать въездные ворота, и некоторое время провела в бесполезном ожидании, потом, когда уже смогла заехать на территорию, подметила, что ее никто не вышел встретить на крыльцо. Что бы это значило? Вымерли? Видеть не желали? Томиться неведением не пожелала, взяла и решительно прошла в притихший дом.

– Ау! Есть, кто живой? – С первого раза на ее окрик никто не отозвался. – Ох! Не нравится мне все это. Как бы ловушку, какую не подстроил. А, что? Этот злыдень может. Все бы ему играться!

Успела пройти до гостиной и там постоять и покрутиться на месте некоторое время, пока из глубин дома к ней не вышла тетя Маша, помощница по хозяйству.

– Аделаида Ивановна! Неужели, вы?! – Всплеснула она руками. – А я думала, что вы сейчас за границей. Извините, что не встретила. Как подъехали, не услышала, с делами закрутилась.

– Нет, я уже три дня, как в Москве. – Стянула она с плеч куртку и передала в протянутые руки. – И что это вы меня, тетя Маша, полным именем зовете? Разве мы не дружим с вами?

– Что ты, Идочка, бог с тобой, конечно дружим. Только уезжала ты от нас год назад художницей, а теперь, говорят, стала очень известным дизайнером. Или как это называется?

– А что это меняет? Я все та же. Надеюсь, и мне можно обращаться по старинке, как к тете Маше?

– Смеешься? Вот, шалунья. Я так рада тебя видеть! Только Алексея-то… нет дома. Ты, наверное, его повидать хотела?

– А Лида? Она дома.

– Дома. Сидит который день. У нее какое-то расстройство. Ни с кем не разговаривает. Даже со мной. Не знаю, что и делать…

– Я пройду к ней?

– Иди, конечно. Только… нет, что это я? Иди, конечно.

Пришлось подняться на второй этаж. Дверь в комнату золовки оказалась закрытой на ключ. Аделаида поняла это, когда дернула ее за ручку. А до этого на ее стук никто не откликнулся. Пришлось дубовую дверь подергать немного, а потом снова постучаться, на этот раз много громче и настойчивее.

– Лида! Ты там? Это я, Ида. Открой. Специально к тебе приехала. Увидеться с тобой хотела.

– Что тебе? – Из-за двери отчетливо послышался абсолютно нелюбезный окрик. – У меня нет настроения, с кем-то встречаться сегодня.

– А у меня времени в обрез! – Дернула створку со всей силы и еще хлопнула по ней ладонью. – Приехала всего на неделю. Три дня уже миновали. Осталось всего ничего. Открывай!

– Деловая, да? Вот и занимайся своими проблемами. – Голос звучал с надрывом. – Оставьте меня в покое!

После этого в доме повисла тишина, только из-за двери, совсем еле слышно, что-то доносилось, совсем неразборчивое.

– Ты что? Плачешь? – Аделаида приложилась ухом к щели. – Лида, открой. Мне тоже есть, над чем пореветь. Станем делать это вместе. В компании оно как-то лучше.