Жажда жизни

— С картинга начинают многие пилоты Формулы-1, — рассказываю ему я.

— И ты с этого начал? — спрашивает он.

— Нет, перед Формулой-1 я был раллийным гонщиком. Мой отец был чемпионом по ралли. — Удивительно, как легко мне говорить с Джеттом. У меня не так много опыта общения с детьми. Но он кажется зрелым для своего возраста. — Каррик Райан начинал с картинга.

— Думаю, я знал это. Он когда-то был чемпионом по картингу, верно?

— Да, был. Слушай, если тебе интересно углубиться в занятия картингом, я могу помочь. Ты можешь ездить здесь, на картодроме Картера, но недалеко есть еще много других неплохих мест. Каррик знает много площадок, и я уверен, он будет рад помочь.

Я не спрашивал, но не сомневаюсь в этом.

— Я и забыл, что ты дружишь с Карриком Райаном. Разве вы не были соперниками? — Заинтересованный, он наклоняется вперед.

— Для справки, мы до сих пор соперники, — смеюсь я. Думаю, наше с Карриком соперничество не закончится никогда, но сейчас это повод для шуток в противовес тому, как дерьмово мы обращались друг с другом прежде. — Сейчас мы хорошие друзья. После аварии Каррик и его жена, Энди, были рядом. Это было не обязательно, тогда мы еще не были близки, и их поведение показало мне, какие они на самом деле люди.

— Он кажется клевым.

— Он такой. Только не говори ему, что я такое говорил. Он будет мне напоминать об этом без конца.

Джетт смеется, прежде чем сделать глоток Колы через трубочку.

— Думаю, я хочу заняться картингом. Попробую и увижу, получится ли у меня.

— Круто. Тогда я помогу. Но только если твоя мама будет не против.

— Не будет, — говорит он уверенно. — Итак, авария была паршивой, да? Я смотрел телевизор, когда это произошло. На какое-то время ты умер, да?

Как этот парень умудряется задавать вопросы таким образом, что они ранят меньше?

— Было паршиво, и да, я умер на короткий промежуток времени.

— Наверно странно умереть вот так, а потом вернуться обратно к жизни, — размышляет он, жуя трубочку. — Когда ты умер, ты видел свет в конце тоннеля и прочее, о чем говорят люди?

— Никакого света. — Я качаю головой. — Честно говоря, я ничего не помню об этом моменте. Случается авария, затем пустота и я прихожу в себя в больнице.

Прежде чем он задает следующий вопрос, он делает короткую паузу.

— Как думаешь, ты когда-нибудь будешь участвовать в гонках снова?

Перед тем как ответить, я делаю глоток.

— Я хочу этого. И пытаюсь достигнуть цели.

— Я правда надеюсь, что ты вернешься. Когда я смотрел прошлый сезон по телевизору, мне не хватало твоих гонок.

— Ну, надеюсь, ты увидишь меня в следующем году, и на этот раз с трибуны Сильверстоуна.

— Это было бы потрясающе, — улыбается он.

— О чем вы говорите, мальчики? — спрашивает Индия, возвращаясь за столик.

— О том, что я собираюсь заняться картингом. Леандро сказал, что поможет мне, если ты не будешь против.

Индия стреляет в меня взглядом. Я вижу в ее глазах материнскую тревогу.

— Это безопасно, на низких скоростях, — заверяю я ее.

— Ты правда хочешь заняться картингом? — спрашивает она Джетта.

— Да, думаю, я правда хочу этого. — Он улыбается ей.

— Я не говорю нет, но это дорогой спорт, Джетт. Тебе нужно серьезно отнестись к этому.

— Не так это и дорого, и тебе не придется покупать мне карт. Я буду брать его в аренду.

У Индии проблемы с деньгами? У нее хорошая работа, но Лондон — дорогое место для жизни, и она мать-одиночка.

Она долго смотрит на сына. Вижу, как работают ее шестеренки. Я хочу помочь ей, проявить заботу.

— Ладно, мы решим этот вопрос. Но не отнимай время Леандро. Он занятой человек.

Полагаю, это отстранение меня от попыток помочь.

Индия и ее гребаные этические правила выводят меня из себя. Сегодня она дико непостоянная. В одну минуту все хорошо, а в следующую она идет на попятную.

Как будто я делаю к ней всего шаг вперед и два огромных шага назад.

И меня посетила идея.

В общем, может, я не способен помочь Джетту с картингом, но есть кое-что, что я могу сделать для него.

Глава двенадцатая

— ТЫ В ПОРЯДКЕ? — Бросаю взгляд на Леандро.

Он выдыхает сквозь стиснутые зубы, словно колеблясь.

— Да… нет… да.

— Тебе не нужно делать это. Не сейчас. Не нужно, если кажется, что слишком рано.

Он смотрит на меня.

— Время против меня. Уже середина декабря. Мне нужно вернуться в кокпит через несколько недель, максимум через месяц, либо я больше никогда не буду участвовать в гонках. Прежде чем подступиться к болиду, я должен быть в силах водить обычную машину. Меня уже тошнит быть психическим калекой, Индия. Я должен сделать это. — Он смотрит на меня глазами, полными отчаяния и решительности.

Отчаяние беспокоит меня.

— Я просто не хочу, чтобы ты торопился, Леандро, и отбрасывал себя на недели назад. Ты делаешь потрясающие успехи.

— И прогресс надо ускорить, срочно. Сейчас или никогда, Индия.

— Ладно. — Я киваю, принимая его желания. — Глубоко дыши. Может, ты и чувствуешь необходимость торопиться, но не обязательно делать это именно в данный конкретный момент. И помни, я здесь, с тобой. Ты не один.

Он одаривает меня мягкой благодарной улыбкой, и затем концентрирует взгляд на руках, сжимающих руль.

Мы в моей машине, которую я забрала из ремонта работающей лучше, чем прежде, даже несмотря на то, что это влетело мне в копеечку. Леандро непреклонен в своем желании повести ее. Так как на сегодня он мой последний пациент, я отвезла нас на большую парковку, которая, я знала, свободна в это время дня. Мне показалось это безопасным на случай, если он застынет за рулем.

— Я смогу.

— Ты сможешь, — уверяю я его. — Ты управлял машинами на таких скоростях, которые я и представить могу с трудом. Ты выжил в аварии, которая могла быть фатальной. Ты выживший. Ты сможешь.