Жажда золота
Шрифт:
Веки Йена дрогнули и медленно приоткрылись.
И он увидел склонившееся над ним лицо Руэла: похудевшее, утомленное, но с сияющими голубыми глазами.
«Тигр ступает мягко, глаза его светятся ярко…»
— Молодец! Вот видишь. Первый шаг ты уже сделал. А теперь открой рот.
Горячий мясной бульон…
— Нет, нет, не отворачивай голову. Ты сейчас доешь это все до конца. Надо набраться побольше сил.
— Боль… Такая боль…
— Ты ее сможешь преодолеть.
Руэл не представляет, как сильна боль, которая терзает его тело, иначе он бы не просил его открывать глаза.
— Я
Гленкларен. Башни, холмы, покрытые туманами.
— До него слишком далеко …
— Но я-то здесь. — Руэл сжал руку брата. — Ты мне нужен, черт побери.
Но Руэлу никто никогда не был нужен.
— Нет.
— Ты мне в самом деле нужен. Неужели ты не видишь этого?
Руэл смотрел на брата сверкающими глазами, крепко сжимая его руку. Йен хотел попросить, чтобы его оставили в покое, не мешали двигаться к свету, но его удивило то, что он услышал. Никогда и ни при каких обстоятельствах Руэл не желал признаваться в том, что ему кто-то нужен. И если уж он решился вымолвить такое, значит, ему действительно было не по себе. А если брату плохо, нехорошо оставлять его одного в беде. Придется вернуться к нему…
— Я попробую… — слабо отозвался Йен. — Я попробую..
— Это единственное, о чем я тебя сейчас прошу, — напряженно-хриплым голосом сказал Руэл. Но Йен уловил в его голосе тот же самый звук, какой издает натянутая до предела струна. Это означало, что Руэл готов пойти на все, чтобы вытащить его из объятий уютного, обволакивающего забытья. — Остальное сделаю я, Йен.
«Все в порядке. Постоялый двор „Кедейна“.
Джейн почувствовала огромное облегчение, когда, сложив записку, разорвала ее на мелкие кусочки. Ли Сунг и Картаук в безопасности. По крайней мере, хоть с этим все складывается благополучно.
Она бросила клочки записки в мусорную корзину и повернулась к Руэлу, который вышел из спальни.
— Я только что получила весточку от Ли Сунга. Они сумели добраться до Наринта.
— Отлично. — Руэл осторожно прикрыл за собой дверь спальни. — Йен заснул. Утренний осмотр причинил ему такую боль, что чуть не довел до сумасшествия.
Джейн слышала страшные крики из спальни и страдала не меньше, чем Руэл.
— По крайней мере, он жив, и, кажется, с каждым днем ему становится все лучше. Думаю, за эту неделю он поправился на фунт или два.
В то время, как Йен набирал вес, Руэл худел на глазах. Его кровать стояла в комнате больного, и за последние три недели он почти не выходил оттуда. Но, несмотря на такую резкую потерю в весе, он не казался ни изможденным, ни ослабевшим. Иной раз Джейн почти физически ощущала, какая огромная жизненная сила исходит от него. И эта сила поддерживала жизнь в Йене, как пламя костра сохраняет тепло в доме, когда хозяин ложится спать.
— Что сказал доктор?
— Йен уже вне опасности.
— Слава Богу.
— У Йена иное мнение на этот счет. — Руэл горько улыбнулся. — Может статься, что он никогда не встанет с постели.
— Нет!
— У него поврежден позвоночник, — резко сказал Руэл. — Он совершенно
не чувствует своих ног. И неизвестно, будет ли он в состоянии даже сесть.— Я надеюсь, что это временно. Доктор тоже может ошибаться.
— Всем нам остается только надеяться. — Руэл повернулся и тяжелыми шагами прошел по комнате. — Мне пора к нему. Я не хочу, чтобы он проснулся и не увидел никого рядом.
Джейн смотрела ему вслед, и слезы жгли ей глаза. Последние недели, когда они пытались вырвать Йена из лап смерти, она поняла, насколько не соответствовал образ Руэла, созданный в ее воображении, тому, что она увидела на самом деле. Оказалось, что это не капризный, чувственный, избалованный мужчина, а человек, способный испытывать боль потери, растерянность. Нежный и сильный одновременно. Ей захотелось пойти за ним следом, успокоить, попытаться облегчить ему душу.
— Джейн.
Она повернулась и увидела Патрика, стоявшего в дверях. Он неловко помялся.
— Я слышал, как в клубе говорили о том, что Йену стало получше. И пришел узнать, не нужно ли вам чего?
Джейн пожала плечами.
— Продукты? Лекарства? Ведь у нас на счету еще осталось немного денег…
— Руэл сам следит за тем, чтобы ни в чем не было недостатка.
Патрик продолжал вертеть в руках шляпу.
— Но если что-нибудь… Дай мне, пожалуйста, знать..
— Боюсь, ты вряд ли сможешь помочь. — Джейн не собиралась этого говорить, но вдруг не выдержала и со слезами на глазах выпалила: — Доктор сказал, что Йен никогда не сможет ходить.
Потрясенный Патрик покачал головой, словно хотел отогнать эту страшную новость от себя, не желая верить в услышанное.
— Это такой благородный, такой хороший, самоотверженный человек. Почему он должен страдать? Это несправедливо! — Ее голос дрогнул.
Патрик быстро прошел по комнате и крепко обнял Джейн.
— Не плачь. — Его тяжелая ладонь гладила ее по волосам. — Все будет хорошо.
Все было ужасно. И Джейн не очень надеялась на то, что когда-нибудь станет лучше. Но руки Патрика были такими сильными и движения его были полны любви к ней. Сколько раз в жизни ей хотелось, чтобы Патрик подошел и вот так с любовью обнял ее, как он это сделал сейчас.
— Моя девочка, — сказал он ласково. — Моя Джейн.
Она неровно вздохнула и отстранилась.
— Мне жаль, что я была груба с тобой.
— Это я один во всем виноват. Я вел себя по-дурацки. — Патрик с усилием улыбнулся. — Ты простишь меня?
Джейн промолчала, не зная, что сказать ему в ответ.
Приободрившийся Патрик вдруг решительно проговорил:
— Не люблю приносить дурные вести, но, боюсь, тебе придется покинуть наш дом до конца месяца. Махараджа аннулировал договор об аренде.
Джейн отрицательно покачала головой.
— Мы не уедем отсюда, пока Йен не поправится настолько, что сможет передвигаться или, по крайней мере, его можно будет перевозить с места на место, не причиняя вреда.
— Махараджа решил избавиться от нас, Джейн.
— Мне нет дела до того, что хочет этот самодур, — ответила она яростно. — И я не уеду отсюда до тех пор, пока нужна Руэлу и Йену. Если уж ты так хочешь помочь, ищи способ, как убедить махараджу, чтобы он не торопил нас с отъездом.