Жажда

Козловский, кажется, ничего такого не чувствовал. Он сорвал колосок, сунул его в рот и теперь лениво жевал.

Я медленно протянул руку по направлению к зарослям. Вновь подул ветер. Травинки отклонились так, словно сторонились моих прикосновений. Совпадение?

Не знаю. Но мое желание оказаться в зарослях пропало без следа.

– Отравление девочки произошло в семнадцатом веке. Это было смутное, темное время, полное суеверий, – проговорил я.

– К чему вы клоните, господин Инсаров? Думаете, дом Вышинских мог быть разрушен обезумевшей толпой, решившей, что поляки, живущие по соседству, – колдуны?

– Вы не допускаете такой возможности?

– В принципе, отрицать я ее не могу. Но, во-первых, смерть девочки не причинила вреда никому, кроме нее самой и, возможно, ее родителям. Во-вторых, никакая толпа, вооруженная вилами и косами, не способна сровнять с землей каменный дом. Думаю, усадьба была уничтожена после смерти князя. Но тут я бессилен вам помочь. Не выяснял, что и как тут было.

– Ладно, – сказал я и направился обратно к тропинке. – Спасибо, что показали это место.

Зачем я потащился через лес глядеть на этот заросший пустырь? Почему меня так волновала судьба польских князей? Уж кто-кто, а они точно не имели ни малейшего отношения к тем смертям, которые я приехал расследовать.

– Не за что, – ответил Козловский, следуя за мной. – Жаль, что мне придется вернуться в фирму несолоно хлебавши. Эта сделка позволила бы нам прилично заработать.

– Но, может, граф все равно захочет купить имение, – предположил я, чтобы его утешить.

Козловский печально помотал головой.

– Не думаю, ведь это была фантазия его жены.

Через четверть часа мы вышли на дорогу. Саженях в десяти стоял экипаж, на подножке которого сидел Армилов и курил папиросу. Он увидел нас, встал и подошел. На лице полицмейстера блестел пот. Я машинально вытер собственный лоб тыльной стороной кисти, и она тут же стала влажной.

– Я вас жду, господин Инсаров. Куда вы пропали? – Армилов подозрительно покосился на Козловского, но тот глядел в сторону.

На его лице вновь появилось задумчивое, отсутствующее выражение.

– Здесь неподалеку находилось имение Вышинских, – ответил я. – Вы не знаете, что стало с домом? Там вместо него только луг, сплошь заросший сорняками.

– Говорят, лет сто назад в него ударила молния, и все сгорело дотла. Стены, конечно, остались, но вскоре тоже рухнули. От огня камень становится весьма хрупким.

– Понятно, – сказал я, повернулся к Козловскому и добавил: – Ну вот все и выяснилось. Премного благодарен вам за помощь. Не смею больше задерживать.

– Я уж говорил вам, господин Инсаров, что мне теперь некуда спешить, – ответил тот, поклонившись.

– Вас довезут до деревни, – сказал полицмейстер.

– Благодарю, у меня свой экипаж. Тут неподалеку дожидается.

– Господин Армилов, – сказал я, когда Козловский скрылся из виду, – нужно раскопать место, где раньше стоял дом Вышинских.

Брови полицмейстера медленно поползли вверх.

– Вы шутите?

– Отнюдь.

– Да зачем?

– Когда рушится дом, от него остаются обломки.

– Что же с того?

– Киршкневицкие зачем-то хотели приобрести заброшенный участок. Быть может, под землей есть… не знаю.

Я вдруг почувствовал смущение. Как объяснить этому прагматичному человеку, что у меня имеются только смутные подозрения, предположения, не более того, но из-за них потребно потратить много сил и времени? Это не говоря уже о расходах казенных средств.

– Станут поляки в земле копаться, – отозвался Армилов. – Построят новый дом. Если вообще теперь участок купят.

Я предвидел такую вот реакцию полицмейстера, отлично понимал его, однако сдаваться не собирался.

– Придумайте что-нибудь, господин Армилов.

Тот нахмурился.

– Да где я возьму людей? Это ведь работа не на один день!

– Наймите крестьян. Им все равно нынче делать нечего. Управление оплатит расходы.

– Оно-то, может быть, и оплатит когда-нибудь. А где я сегодня возьму деньги на эти самые расходы? – пробормотал полицмейстер.

Мы сели в экипаж напротив друг друга. Я сделал вид, что не расслышал его слов.

– Гони в город! – приказал Армилов кучеру.

Мы поехали.

– Доктор сказал, что до вечера результатов вскрытия не будет, – спустя несколько минут проговорил полицмейстер. – Поэтому приглашаю вас отужинать у меня дома.

Я подумал, что если Мериме закончит вскрытие до ночи, то я воспользуюсь полицейским экипажем, чтобы добраться до морга, и согласился.

– Отлично, – Армилов вынул из кармана золотые часы. – Сейчас половина шестого. Я буду ждать вас к семи. Устроит?

– Конечно, господин полицмейстер, – ответил я. – Самое лучшее время для ужина.

Глава 4, в которой происходит несколько встреч

К сожалению, поужинать нам не удалось. Я надеялся получить в доме полицмейстера что-нибудь получше того, что могла предложить сельская гостиница, но увы. Едва мы подкатили к «Дионису», из нее выскочил рыжий усатый пристав и бросился к нам, путаясь в сабле.

– Господин полицмейстер! – выпалил он, останавливаясь перед экипажем. – Пожар!

– Где?! – Армилов вскочил с таким видом, будто собирался тут же бежать за водой.

Его реакция стала мне понятна через пару секунд. В такую засуху даже небольшой огонь может уничтожить не только лес, но и саму Кленовую рощу.

– В сорока верстах отсюда. Началось с харчевни, что возле почтовой станции.

– Вот черт! – заявил Армилов, снял фуражку и принялся нервно теребить волосы. – Давно?

– Загорелось часа два назад.

– Что вы волнуетесь? – спросил я. – Ведь перегонная станция далеко.

Услышав, что пожар не в деревне, я испытал некоторое облегчение.

– Вы не понимаете, господин Инсаров, – ответил полицмейстер. – При такой жаре огонь дойдет до нас к завтрашнему вечеру!

– Если его не потушат, – вставил я.

– А когда его тушили?! – воскликнул Армилов. – Это ведь лес горит, а не сарай какой-нибудь. Придется делать засеку. Собирай людей! – крикнул он приставу. – Поднимай всех. Пускай берут топоры и идут валить деревья. Боюсь, что с вашими раскопками придется подождать, – добавил он, повернувшись в мою сторону. – Едва ли мы скоро остановим огонь.