Жажда

— Это хорошо…

Мы помолчали.

Не зная, что говорить, сказала:

— Извини, но я, наверное, домой пойду…

— Я же сказал, что проведу. Доедем за три минуты. Кстати… подожди минутку. — Он встал и пошел в сторону стоящих мотоциклов, наверное, намереваясь подкатить своего железного «коня» поближе к нам. Не знаю, что со мной случилось в этот момент — встала и растворилась в темноте. Детский сад. Группа «панамки». Теперь-то понимаю, что поступок мой был именно из этой серии. Но тогда, поступила импульсивно, не думая головой.

Я быстро шла по тропинке, стараясь не переходить на бег. Сердце стучало как бешенное. Чем дальше отходила — тем темнее становилось вокруг.

Разумеется, он меня догнал. Даже в кромешной тьме светлая одежда выдавала мое местонахождение издалека. Он остановил мотоцикл, обогнав меня, и подождал, пока я спущусь вниз с горки.

— А говоришь, что не боишься…

— Не надо меня подвозить. Я сама спокойно дойду.

Он вздохнул.

— Я же сказал, что не обижу. Садись. — Сказал это так, что я… села. Впервые в жизни взобралась на мотоцикл. Юбка подскочила на неприличную высоту. От этого сделалось дурно. Благо мой новый знакомый никак не отреагировал или же просто не захотел смущать еще больше.

Когда мы подъезжали к дедушкиному дому — выключил мотор и на накате подкатил ко двору. Я с грехом пополам, пытаясь унять дрожь в ногах, слезла с заднего сидения. Ноги подкашивались, меня трясло, зубы выбивали мелкую чечетку.

— Я заеду завтра… за тобой.

Так мы стали встречаться. Надо ли объяснять, КАК я влюбилась? Цунами. Тайфун. Извержение вулкана. Все мысли, все мечты и фантазии были связаны с Владом. Да-да, именно с Владом. Его звали Владиславом. Для села это слишком вычурное и тяжелое имя. Поэтому, как часто бывает, многие называли его упрощенным именем «Слава». Я не называла его так, потому, что настоящее имя по паспорту подходило ему куда лучше.

Есть люди, которые рождаются не вовремя и не в том месте, где должны. Даже сейчас, будучи довольно взрослой и вспоминая далекое прошлое, я с честностью могу сказать, что к этим людям принадлежал Влад. Он был «не из села». В нем не было сельской простоты, местного говора, приземленных мыслей или желаний… Я не чувствовала никакого дискомфорта в общении с ним. Наверное, это тоже сыграло не последнюю роль в наших отношениях.

Общаясь по вечерам с молодежью — для меня разница между «городскими» и местными ощущалась очень явно. Сельские ребята зачастую были грубы, шутили пошло и плоско, любили выпить и покурить каждые пять минут, ржали как кони и далеко не все приходили на посиделки опрятными. И лишь немногие выделялись из общей массы.

Отступая немного в сторону, скажу, что знала еще одного такого же человека. Он жил недалеко от нас. Художник от природы: рисовал такие картины, что, глядя на них, нельзя было поверить, что их писала рука человека, который не заканчивал никаких академий или вузов по художественному мастерству. Этот человек, как отщепенец, не смог смириться с реалиями жизни, не смог вырваться из рутины, и, ощущая себя «иным» — сломался. В одиночестве бросил по окрестностям. Уходил в запои на месяцы. Как итог — белая горячка. Наверное, именно таким способом, он нашел свое утешение.

Слава Богу, что у Влада хватило жизненных сил выстоять и пробить свою дорогу в жизни! Он не сломался, не поплыл по течению, не опустил руки! Пил и курил редко, не отпускал сальных шуток, имел приятное чувство юмора, но при этом смеялся редко. В драки не лез, но всегда растягивал в разные стороны пьяных дураков. Учился на третьем курсе заочного отделения физико-технического факультета в Днепропетровском государственном университете, параллельно подрабатывая. Одним словом положительный, с какой стороны не глянь.

В нашей жизни все решает послевкусие. Все зависит от того, что ты чувствуешь после. После встречи, после разговора, после поцелуя, после ссоры или обычного взгляда. Так вот послевкусие с ним было шикарным: пряным, тягучим, будоражащим, сладким. Чем не идеал для первой любви?

Он очень трепетно ко мне относился. Никогда не показывал, но я чувствовала это. Влад понимал, что я еще девочка, осознавал, что может сильно ранить. Поэтому, наверное, и не спешил, но с тем же готовил меня к взрослой жизни. Намеки, двусмысленные фразы, взгляды… Я моментально становилась пунцовой и заливалась краской смущения каждый раз; терялась и не знала, что отвечать. А ему это доставляло удовольствие: мое волнение, мой румянец во все щеки, мои попытки повернуть все в «благопристойное» русло.

Помню, как-то он забрал меня после обеда, и мы поехали кататься. По дороге, Влад остановил мотоцикл возле колодца. Я спросила:

— Хочешь пить?

Влад достал флягу и стал набирать воду. Глянув на меня, ответил:

— Нет. Потом захотим. Ты же первая и попросишь…

Теряясь в догадках о смысле сказанного, почему-то покраснела. В столь юном возрасте я не была испорченной, но интуитивно чувствовала его игру. Он умел смотреть «так» и говорить «так», что даже обычные фразы воспринимались, как слова с подтекстом, с двойным смыслом.

Выехав за село — направились в березовую рощу, которая растет на въезде. Не знаю, кто и по какой причине сделал там лавочку, но она была. И мы о ней знали. Это было наше любимое место. За березняком начинался яр, на дне которого — небольшое озерцо.

Там на склоне мы часто лежали на солнце и… болтали.

В тот раз расположились на лавке. Влад достал небольшой пакет, развернул. Это оказалась завернутая в бумагу пастила. Где он смог такое достать? Ее и в городе найти невозможно, что называется «днем с огнем», а тут?!

— Ух, ты!!! — вырвалось у меня. — Ты где ее взял?

— Угощайся. — Улыбнулся в ответ.

— Спасибо, конечно, только мне сладкое лучше не кушать… — Комплексы по поводу фигуры не отпускали ни на секунду.

— Ты мне нравишься такой, какая ты есть. — Сказал это так, что у меня громко застучало сердце.

В итоге он… кормил меня.

Я понимала, что такие вещи делают взрослые… и меня грело чувство «взрослости» изнутри. Влад, пожалуй, единственный на тот момент относился ко мне не как к «девочке». И в то же время страхи и напряжение не давали расслабиться. Он видел мою внутреннюю борьбу. Смотрел и забавлялся, глядя со стороны.

Спустя некоторое время мы ели яблоки. Не смотря на то, что я их не люблю — после сладкого с удовольствием жевала, болтая ногами. Влад достал складной нож и разрезал одно пополам. Взял половину, посмотрел на срез.

— Как ты смотришь на то, чтобы искупаться?

— Отрицательно. — Как еще я могла на это смотреть? Я даже представить себе боялась, что он может увидеть меня… «во всей красе».

— Почему?

— У меня нет купальника.

— Ну и что?

— Как ты себе это представляешь?