Жданов
Шрифт:
Как видим, речь у Жданова шла не только о подготовке высококвалифицированных управленцев широкого профиля, но и о формировании у них, выражаясь языком нашего героя, «особого партийного вкуса».
В учебном плане курсов переподготовки были, например, лекции на следующие темы: «Прогрессивные тенденции русской литературной критики (Белинский, Герцен, Чернышевский, Писарев, Плеханов)», «Борьба партии в послевоенный период за высокую идейность советской литературы (с критическим разбором новых произведений советских писателей)», «Критика основных направлений современной буржуазной литературы», «Борьба партии за высокую идейность театрального искусства и кинематографии (с критическим разбором репертуара театров и новых кинофильмов)».
Читались лекции на темы: «Классическая русская музыка (Глинка, Чайковский,
В подготовленную Ждановым программу образования высших партийных кадров входил также отдельный курс лекций по «основам советской военной науки» — победив во Второй мировой войне, страна должна была быть готова и к третьей.
По окончании курсов слушатели были обязаны представить письменную работу на выбранную теоретическую тему и сдать экзамены по следующим предметам: марксизму-ленинизму; политической экономии и практике руководства народным хозяйством; внешней политике СССР; экономике и политике зарубежных государств.
Как видим, у Андрея Жданова явно присутствовал вкус к педагогической работе, не случайно он был сыном и внуком блестящих преподавателей главного гуманитарного вуза Российской империи — Московской духовной академии. И очевидно, что Жданов строил нечто похожее на Царскосельский лицей, каким он был по первоначальным замыслам Александра I и Михаила Сперанского. Только вместо зелёных отпрысков аристократических родов ждановский «лицей» должен был готовить для управления государством и обществом тридцати-сорокалетних мужчин рабоче-крестьянского происхождения, ровесников века, прошедших огонь, воду и медные трубы самой страшной половины XX столетия…
Глава 27.
ПРОПАГАНДА ВНУТРЕННЯЯ
В преамбуле к постановлению о переподготовке руководителей партии Жданов так объяснял актуальность вопроса: «Необходимо помнить, что культурный уровень и политическая активность рабочих, крестьян, интеллигенции и, прежде всего, коммунистов быстро растут, и ими нельзя руководить без глубокого понимания существа дела, путём администрирования и прикрикивания. Партийный работник, пытающийся руководить с помощью окриков, теряет авторитет в глазах коммунистов, глазах народа, который уважает только хорошо знающих своё дело и растущих руководителей» {513} .
В своих записных книжках Жданов формулировал проблему ещё откровеннее: «У нас неправильный взгляд о секретарях от районов до ЦК. Взгляд на секретарей, действующих трупами» {514} .
Андрей Жданов понимал, что сложившийся в годы индустриализации и коллективизации, в годы репрессий и во время войны стиль руководства — быстрый очевидный результат любыми средствами во что бы то ни стало, «трупами» — будет всё менее эффективным по мере развития и усложнения государственных, общественных и экономических структур.
Помимо новой системы образования, призванной привить кадрам «партийный вкус», средством исправления «партийного стиля» стали проверки положения дел на местах, начавшиеся в 1947 году. К лету представители Управления пропаганды и агитации ЦК проверили работу Саратовского, Ростовского, Чкаловского, Тамбовского, Ярославского, Смоленского, Рязанского и Пензенского обкомов ВКП(б). В материалах проверки был отмечен любопытный момент: «Как и прежде, основным методом руководства колхозами всё ещё остаётся посылка уполномоченных, часто некомпетентных в вопросах сельского хозяйства и скатывающихся нередко на путь администрирования в отношении колхозов» {515} .
Результаты разбирал лично Жданов, вызывая «на ковёр» секретарей обкомов. По его мнению, типичный нерадивый секретарь предпочитал руководить по «упрощённой системе», суть которой он формулировал так: «Есть 50 райкомов и 2200 колхозов, а у этих колхозов есть председатели. Так вот, время от времени вызывают в 50 райкомов 2200 председателей колхозов — и благодать будет. Никаких партийных ячеек не нужно, никаких партийных организаций
не нужно создавать, действовать только через председателя колхоза… Если руководство будет опираться только на председателя колхоза, то он будет благодушную картину создавать при всех условиях, потому что ему своя жизнь дороже, выговор от секретаря райкома очередной получать не хочется, и он представляет дело в несколько выгодном свете, всё это будет суммироваться секретарями, и это блюдо в концентрированном виде подаётся секретарю обкома. Отсюда благодушие обкома» {516} .«Вы в своей работе по проведению линии обкома опирались на 2200 человек вместо того, чтобы опираться на 200 тысяч человек. И с этой точки зрения вы есть человек мелкий, руководитель мелкий, ибо крупный человек считает в области не на сотни, а на десятки тысяч» {517} — так распекал наш герой первого секретаря Чкаловского (Оренбургского) обкома 38-летнего Георгия Денисова.
Отдельно Жданов остановился и на необходимости для партруководства держать руку на пульсе всех явлений общественной жизни: «Мы должны в недра лезть, а обкомы почему-то считают, что это дело им не пристало. Что за бояре? Партийная организация должна лезть туда, где нужен партийный взгляд, она должна лезть повсюду, даже в балалайки лезть, если в области играют, надо посмотреть, что они играют и на чём играют» {518} .
Впрочем, Жданову в те годы пришлось заниматься «стилем руководства» не только колхозного начальства, но и вождей самого высокого уровня, включая недавних победителей гитлеровской Германии.
В конце февраля 1947 года состоялся пленум ЦК ВКП(б), на котором Жданов играл одну из ведущих ролей. Именно он и его протеже Алексей Кузнецов, заведовавший кадрами партии, провели исключение из состава членов ЦК и кандидатов в ЦК ряда высокопоставленных лиц.
На вечернем заседании 21 февраля рассматривали вопросы вне повестки дня. Кузнецов предложил пленуму исключить из состава ЦК партии бывшего наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина и бывшего первого секретаря Хабаровского крайкома Владимира Донского. Причины исключения Шахурина объяснялись Кузнецовым кратко и просто: «Он осуждён, сидит в тюрьме». Ещё проще объяснили удаление с вершин партии товарища Донского — «не ведёт никакой работы в нашей партии, спился к тому же» {519} . Формулировка «спился», пожалуй, самая уникальная в истории непростых внутрипартийных отношений. Впрочем, для уволенного с высот ЦК она оказалась, может, и обидной, но не страшной — спившийся был отправлен на пенсию и благополучно умер в своей постели в 1954 году.
С генерал-полковником Шахуриным дело обстояло значительно сложнее — к тому времени он был уже осуждён к семи годам лишения свободы, а начатое против него следствие по нарушениям в Наркомате авиапромышленности в годы войны стало причиной «опалы» ряда крупнейших политических и военных деятелей СССР, начиная с Георгия Маленкова.
Сразу после выступления Кузнецова председательствующий на вечернем заседании пленума Молотов предоставил слово Жданову. Его сообщение для многих было неожиданным: «Я вношу предложение вывести из состава кандидатов в члены Центрального комитета Жукова. Он, по моему мнению, рано попал в Центральный комитет партии, мало подготовлен в партийном отношении. Я считаю, что в кандидатах ЦК Жукову не место. Ряд данных показывает, что Жуков проявлял антипартийное отношение. Об этом известно членам ЦК, и я думаю, что будет целесообразно его не иметь в числе кандидатов в члены ЦК» {520} .
Если по членам ЦК Донскому и Шахурину выступал Кузнецов, то по кандидату в члены ЦК Жукову высказался второй человек в партии. К тому времени маршал Жуков был уже снят с должности главкома Сухопутных войск и переведён в Одесский военный округ. В отношении маршала вовсю шло расследование так называемого «трофейного дела» — Георгий Константинович, выдающийся военачальник, имел свои человеческие слабости и действительно несколько увлёкся собиранием трофейного барахла. «Трофейное дело» закончится для него через год, в январе 1948-го, переводом в тыловой Уральский округ и покаянным письмом в адрес Жданова.