Жданов

На борту линкора «Октябрьская революция» вместе со Ждановым и командованием флота находился и корреспондент газеты «Правда» Николай Михайловский. Он оставил воспоминания о тех днях:

«Старые моряки и по сию пору вспоминают поход балтийской эскадры летом 1939 года с участием члена Главного военного совета Военно-морского флота СССР А.А. Жданова и наркома Военно-морского флота адмирала Н.Г. Кузнецова. Это был не только экзамен для моряков, но и своеобразная демонстрация боевой мощи нашего растущего флота…

Поход продолжался трое суток. Вернулись в Кронштадт утром. На Большом рейде состоялся митинг. Выступил Андрей Александрович Жданов. Я его речь записал почти слово в слово, а потом сфотографировал его в кругу краснофлотцев» ^{285} .

Чтобы завизировать подготовленный материал, молодого корреспондента направили тогда в Смольный к личному секретарю нашего героя — Александру Кузнецову [8] . «Взяв мои листки, — вспоминает Михайловский, — Александр Николаевич скрылся за дубовой дверью. Вернулся он не скоро. Показал на несколько мелких поправок и заключил:

8

Не случайно фамилия Кузнецов считается самой распространённой в России. Так, среди ближайшего окружения Жданова мы видим трёх высокопоставленных Кузнецовых: второго секретаря Ленинградского обкома А.А. Кузнецова, наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова и бессменного секретаря Александра Николаевича Кузнецова. Незаметный и незаменимый секретарь Кузнецов проработает рядом с нашим героем всю жизнь, совсем как знаменитый сейчас и неизвестный тогда Поскрёбышев при Сталине. Помимо всего прочего, личный секретарь выполнял и роль своеобразного пресс-секретаря Жданова.

— Остальное в порядке. Можете печатать.

Так, 20 июля 1939 года обширная корреспонденция о походе Балтийской эскадры появилась на первой полосе "Правды" вместе со сделанной мною фотографией на четыре колонки, изображающей А.А. Жданова среди моряков линкора "Октябрьская революция"» ^{286} .

Июльские учения Балтфлота закончились практическими выводами. Уже 5 августа 1939 года нарком ВМФ Кузнецов представил Жданову расчёты по выполнению «10-летнего плана строительства РК ВМФ». Кузнецов и Жданов разбили план на два этапа — текущий пятилетний план судостроения на 1938—1942 годы и перспективную пятилетнюю программу на 1943—1947 годы. К концу 1940-х годов СССР должен был получить серьёзный океанский флот с линкорами и тяжёлыми крейсерами собственной постройки.

«Большой флот» во все времена и у всех народов был тесно связан с большой политикой. После состоявшихся в 1937 году выборов, 17 января 1938 года, Жданов был избран председателем Комиссии по иностранным делам при Верховном Совете СССР. Примечательно, что предложение избрать его на этот пост официально внёс другой такой же депутат — Лаврентий Берия, ещё один сталинский фаворит 1930-х годов. На этой должности Жданов должен был дополнить официальную политику Наркомата иностранных дел. С одной стороны, «комитет Жданова» не был связан жёстким дипломатическим протоколом и мог позволить себе нечто большее, чем официальные дипломаты. При этом наш герой уже был слишком сильной и известной фигурой в высшем руководстве СССР, чтобы иностранные государства и их представители могли игнорировать его неофициальные шаги и заявления на этом сугубо «парламентском» посту.

Работу Комиссии по иностранным делам Верховного Совета СССР Жданов начал весьма решительно. На первом её заседании, состоявшемся в августе 1938 года, он наметил в качестве приоритета изучение всех существующих договоров с соседними странами с целью обнаружения выгодных или, напротив, дискриминационных для СССР положений. Жданов настаивал на необходимости обращаться к местным источникам в поисках информации о пограничных инцидентах. В качестве объектов изучения были выбраны на востоке Иран и Афганистан, на западе — страны Прибалтики, Польша и Румыния. По итогам индустриализации СССР уже не был слабой страной и мог позволить себе надавить на ближайших соседей в собственных интересах. «Парламентская» комиссия Жданова стала трибуной, с которой озвучивались те новые послания СССР миру, которые не могла сразу выдвинуть официальная дипломатия.

15 июля 1938 года Жданов получил ещё одну представительскую должность — он был избран председателем Верховного Совета РСФСР. Его заместителями на этом посту стали глава правительства советского Татарстана Амин Тынчеров и симпатичная блондинка из ждановского Ленинграда ткачиха Прасковья Макарова, возглавлявшая профессиональный союз рабочих хлопчатобумажной промышленности Московской и Ленинградской областей. Молодая женщина в «парламенте», конечно, играла и сугубо представительскую роль — в 1938 году женщин-парламентариев в мире можно было сосчитать по пальцам, а тут большевики показали миру первую на планете женщину, занявшую пост «вице-спикера»…

Специфика революционного происхождения и официальной идеологии привела к тому, что у нашей страны тогда был ещё один весьма нетрадиционный «внешнеполитический» орган — Коминтерн. Уже летом 1935 года на 7-м Конгрессе Коммунистического интернационала Жданов по предложению Сталина был официально избран представителем ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна. Генеральным секретарём Исполкома Коминтерна выдвинули Георгия Димитрова. Дневники Георгия Димитрова сохранят упоминания о его многочисленных встречах со Ждановым в 1939—1941 годах, когда ими совместно со Сталиным вырабатывалась политика Коминтерна и решалась судьба этой организации накануне и в начале мировой войны.

В тот напряжённый период сталинское руководство рассматривало сложнейшую и судьбоносную дилемму — как из списка старых врагов выбрать союзников в будущей мировой войне. Что таковая более чем вероятна, тогда уже мало кто сомневался. Не станем углубляться в перипетии переговоров с англо-французской коалицией и за кулисы знаменитого пакта Молотова—Риббентропа, отметим лишь следы деятельности нашего героя на этой ниве. Накануне мировой войны Андрей Жданов принимает самое деятельное участие в обсуждении членами политбюро отношений с Англией, Францией и Германией. Ему же Сталин зачастую поручает соответствующие выступления в советской печати — как глава «парламентской» комиссии иностранных дел, Жданов мог дать неформальные, но вполне авторитетные сигналы для западных руководящих элит.

Особенно ярко это проявилось в июне 1939 года, когда в Кремле стало понятно, что трёхсторонние советско-франко-британские переговоры о заключении договора взаимопомощи фактически саботированы западной стороной. После срыва этой единственной возможности предотвратить начало большой войны советское руководство решительно меняет вектор усилий. И 29 июня 1939 года в «Правде» появляется статья Жданова под говорящим названием «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР».

Констатировав, что переговоры с французами и англичанами зашли в тупик, автор в самом начале пишет: «Я позволю себе высказать по этому поводу моё личное мнение, хотя мои друзья и не согласны с ним» ^{287} . Статья — сплошной и прозрачный намёк всем великим державам Европы — Англии, Франции и Германии. «Друзья» Жданова тут для каждого более чем прозрачны — Сталин и Молотов. «Они, — пишет об этих «друзьях» Жданов, — продолжают считать, что английское и французское правительства, начиная переговоры с СССР о пакте взаимопомощи, имели серьёзные намерения создать мощный барьер против агрессии в Европе. Я думаю и попытаюсь доказать фактами, что английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР, то есть такого договора, на который только и может пойти уважающее себя государство, и что именно это обстоятельство является причиной застойного состояния, в которое попали переговоры».

Далее в «личном мнении» Жданова следует весьма лаконичный и логичный для читателя перечень претензий к партнёрам по переговорам, прежде всего к Англии. «Мне кажется, — завершает свою статью Андрей Жданов, — что англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре, для того чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами. Ближайшие дни должны показать, так это или не так».