Желанная

Неужели, мы не успели? О, Богиня!

Но не успела я вскочить, чтобы метнуться обратно в гостиную с криком о призыве лекарей, как под руками что-то бухнуло. Один раз. Через десять секунд снова. Потом ещё. И только после этого до моего сознания дошло: «Это сердце! Сердце бьётся!».

Шумно было выдохнула весь воздух, что задержала в лёгкий почти до их горения. Даже немного успела перевести дыхание, пока пыталась понять другое – почему всё же не дышит он, раз сердце бьётся? Может это уже угасающие удары? Последние… Неужели настолько сильно пострадало тело от магии чёрной метки? Посмотрела на запястье мужчины, – цветёт гадость всё теми же терновыми ветвями, как у предыдущего. Значит, дело и правда в них!

Схватилась за пострадавшую руку и обхватила ладонями обжигающе-ледяной рисунок. Пришлось сцепить зубы посильнее, чтобы не зашипеть от ужасного ощущения. Казалось, что этот холод проникает в меня через ладони, пытается залезть под кожу, пробиться в кровоток и по нему добраться до сердца. И что кошмарнее всего – магия, пущенная мной по телу, не помогала остановить или хотя бы затормозить ход этого… проклятия. По-другому и не назовёшь ведь, ведь действия на тело очень похожи. А уж то, что оно начало поглощать и мою магию, быстрее пробираясь через неё к заветной силе, и подавно твердило о его природе.

Пришлось спрятать все проявления магических эманаций в собственном теле, раз уж эта гадость так радостно на неё отреагировала. Но что я могла без магии? Впрочем, справилась же в прошлый раз, даже не успев её применить. И тут должно, но… как? Что мне сделать? Вопрос же «что я делала тогда?» и подавно не стоял, ибо ничего такого я не совершала. Лишь хотела помочь, убрать этот ужас, стереть его. Только и всего.

Пальцы начали неметь и терять чувствительность. И пока проклятийный паралич не захватил все запястья, начала растирать метку пострадавшего так, как делала в прошлый раз. Даже постаралась вложить все чувства и переживания, что и в прошлый раз. Получалось даже лучше, ведь теперь куда отчётливее чувствовалось, что, если не справлюсь, этот молодой и явно недавно прошедший рубеж первой зрелости мужчина просто умрёт. Вот прямо тут, сейчас, на моих руках.

Сердце сдавило болью. Проклятье добралось до него, заставляя раскрыть рот в немом крике и зажмуриться до чёрно-белых мушек. Кажется, я не справлюсь. Мне бы время подумать обо всём, понять ход действий, но ничего из этого не было дано за банальным неимением.

«Простите меня, Богиня, безымянный… я не в силах помочь», – мысленно обратилась я к ним, пока немение охватывало всё тело, заставляя его падать вперёд. Вроде там была его грудь. Но коснуться её мне не дали, удержав за плечи и отклонив назад.

Открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Угасающим зрением я успела выхватить перекошенное от испуга молодое мужское лицо и удивительно красивые, сияющие в темноте комнаты насыщенными изумрудами глаза. Но только это, ведь сознание уже укутывала мягкая и удивительно нежная тьма.

Глава 10. Сладкий плен

Да, вокруг была тьма без времени и привязки к пространству. Я даже тела своего не чувствовала. А когда граница темницы разума расползлась на него, то холода тоже не было. О нём обычно рассказывали те пациенты моего учителя, когда сталкивались с чем-то подобным. Особенно, дамы, часто падавшие в обмороки.

Они рассказывали и о головных болях, что совершенно не влияют на чистоту мыслей, как в обычных случаях. Учитель говорил, что это связанно с особым состоянием мозга, пережившего сначала небольшой недостаток нужных веществ, когда сосуды резко сузились, а потом захлебнулся вкусняшками, стоило всему вернуться в прежнее состояние. Оттого и боль – как в переполненном желудке.

Но у меня не было и боли. Ни боли, ни холода, ни каких-либо ещё последствий обморока. Значит, это был не он. Тогда задаём логичные вопросы: что со мной и где я? Спрашивать же себя о последнем случившемся со мной смысла не было – память всё услужливо выдала сразу.

Итак, чтобы ответить хотя бы на один из заданных вопросов, нужно сделать самое простое – открыть глаза. С этим как раз и возникали проблемы – тело совершенно ничего не хотело делать. И это была даже не слабость! Казалось, что организм просто ещё не проснулся. Такой себе сонный паралич. Только страха нет. Тепло, уютно и приятно. Прям не хочется приходить в себя полностью.

Но глаза открыть всё же стоит. Во-первых, мало ли где я решила «вздремнуть». Во-вторых, у меня ещё явно не всё запланированное Богиней сделано. И эта пауза может просто ей не понравится. Или меня переместит прямо в лежачем положении к воротам или дверям дома следующего нуждающегося. Будет невесело вводить в панику домочадцев или жрицу, да и что обо мне подумают люди, увидев лежащее посреди улицы тело?

Не успела накрутить себя окончательно, чтобы пробудить тело методом надуманной паники, как что-то зашевелилось рядом. Вот теперь можно начинать бояться от реальных вещей! Только кто бы дал? Меня начали чем-то окутывать. Твёрдым, шевелящимся и до приятной истомы тёплым. И этой теплоты удостоилась нижняя половина тела. А вот верхнюю просто кто-то накрыл собой, своей приятной тяжестью и обнял огромными и сильными руками за талию, уткнувшись мне в шею и успокаивающе зашикав на опалённое горячим дыханием ушко.

Всё! Тело, даю тебе разрешение уже не на панику, а на откровенный ужас. Меня тискают, как одеяло в крепких объятьях, но с куда более прозаичными намерениями. Твёрдыми такими, упирающимися и потирающимися о бедро с характерными движениями.

– Тиш-ш-ш-е, – прошипел глубокий и слегка хриплый голос, заставляя внутри всё сжиматься, но не от страха. – Тиш-ш-ше, маленькая хайш-ш-ши. Вс-с-сё хорош-ш-шо. Ты в безопас-с-снос-с-сти.

Почему-то тело жар чужого тела проникал с этим голосом в моё, опускался к животу и концентрировался в самом низу, вызывая сладкие спазмы и мини-феерверки. Это что ещё за реакция?

От очередной приятной вспышки ахнула, чем воспользовался неизвестный. Приник к губам в глубоком и чудовищно-сладком, искушающем, изучающим поцелуем. Он играл длинной лентой своего языка с моим, иногда оплетая его и лаская, проводил по нёбу, зубам и губам. Пил моё дыхание и усиливающиеся стоны.

Я думала, что Тарлиан прекрасно целуется – ноги у меня тогда знатно подкашивались, – но он и его поцелуи совершенно не шли ни в какое сравнение с тем, что делал со мной этот… этот… А кто это? Как он оказался рядом? И где это мы?

Раз шипит, произнося слова, значит этот мужчина – полузмей, у которых я была в последнем своём осознанном местоположении. Видимо, когда потеряла сознание, он меня куда-то унёс. А раз рядом, то унёс не в открытую – меня бы тогда жрица забрала всеми правдами и неправдами. Тогда вывод – меня уволокли тайно, иными словами, похители. Для чего? Ответ упирается мне в бедро слишком очеви…

Мысли опять сбились. Одна из рук, лежащих на моей талии, начала движение. Огладила голый живот. Голый! Я голая! Так себе осознание, учитывая, что до этого я на это внимание не обращала, видимо, кожа тогда ещё не вернула всю чувствительность. Сейчас же прикосновения, на которые так остро отреагировало тело, показали всю ситуацию.