Железная леди

– Как удачно, – пробормотала я, садясь.

– Совсем неудачно, – возразил мне доктор. – Это происшествие – абсолютная загадка. – Он откинул фалды сюртука и уселся, привычным жестом ухватив бокал обеими руками, что вполне практикуется среди французов, когда дело касается алкогольных напитков. – Я теперь в еще большем недоумении, чем когда впервые услышал о деле.

– Возможно, – предложил Годфри, после того как принес мне стакан минеральной воды, – вы расскажете нам о состоянии мужчины?

– Он мертв. – Доктор радостно засмеялся. – Из-за отравления ядом кобры, хотя следы клыков на теле не обнаружены. Весьма загадочно.

При этих словах Ирен буквально вскочила со стула:

– Нет следов укуса? Но змея, которую я убила…

– Была ядовита, мадам. Вы хорошо сделали, что разделались с ней. Однако не она явилась причиной смерти индийского джентльмена.

– Вы имеете в виду, доктор Совер, – уточнил Годфри, – что моя жена и мисс Хаксли нашли мужчину, погибшего от укуса змеи, в помещении наедине с ядовитой змеей – и однако же змея ни при чем?

Доктор Совер пожал плечами и глотнул шерри:

– То же самое спросил меня инспектор Дюбюк. Но факты остаются фактами. На мертвеце не было отметин клыков.

– А какие-нибудь другие следы? – спросила Ирен.

Доктор с некоторым неудовольствием поднял на нее глаза:

– Я понимаю, мадам, что… в прошлом вы были театральной актрисой и привыкли носить с собой пистолет, отправляясь на поздние прогулки. Вы так объяснили это инспектору Дюбюку, а он передал мне.

Ирен загадочно улыбнулась в ответ на его неодобрительный тон. Она могла бы возразить, что была примадонной, а не какой-нибудь статисткой из множества безвестных звездочек. Но сейчас она не стремилась рекламировать свою прошлую славу, чтобы не раскрыть прежнее имя.

– Моя жена, – сообщил Годфри вместо нее, – американка. Там принято, чтобы приличные женщины ходили с оружием для самозащиты.

– А, Америка. Вечное шоу Дикого Запада, не так ли? Короче, инспектор передал мне ваши объяснения. Однако… для дамы привычка гулять по Парижу с пистолетом столь же необычна, как для мужчины – смерть от укуса змеи без каких-либо следов зубов на коже.

– Необычна, – вмешалась я, несмотря на погрешности во французском произношении, – но в нашем случае очень кстати. Та тварь собиралась атаковать Ирен.

– Змея была напугана, мадемуазель… – начал доктор.

– Мисс Хаксли не питает особой нежности к змеям, – сказала Ирен, – и я ее не виню. Итак, что вам удалось выяснить о мужчине и о змее помимо того интригующего факта, что у них нет ничего общего, кроме индийского происхождения и явной… ассоциативной связи их смерти?

– По словам инспектора, индийца вряд ли можно опознать. Такие люди не имеют имени: обычно они подвизаются в качестве слуг или матросов, приезжают и уезжают вместе со своими хозяевами или кораблями; мало кто знает их в лицо или замечает их переезды. Кобра тоже обычная, по крайней мере в ее родных краях. Азиатская кобра имеет всего полтора метра в длину – примерно пять футов в вашем английском или американском измерении, мадам Снайпер, – последнее слово он произнес по-английски с явным французским выговором, – и обычно эти кобры не бывают больших размеров. Совсем другое дело королевская кобра. Та достигает – только представьте! – восемнадцати футов.

Вероятно, я неприязненно хмыкнула, потому что все внимательно взглянули на меня.

– Самая королевская, но не самая опасная, – заявила я. – Мадам Сара пришла бы от нее в восторг.

Доктор Совер тряхнул в мою сторону своей взлохмаченной головой, выражая некоторую симпатию:

– Какие эксцентричные эти актеры, верно? – Он благостно улыбнулся Годфри, наблюдавшему за ним холодным, змеиным взглядом, который хороший адвокат умело использует в суде.

Врач одним жадным глотком проглотил остаток шерри и поднялся:

– Я мало что могу добавить. Меня попросили доложить, и я выполнил просьбу. Человек умер от яда кобры. Кобра не явилась причиной его смерти, и она тоже мертва – убита из пистолета.

– И у вас нет предположений? – недоверчиво спросила Ирен.

Губы доктора скривились.

– Нет, мадам, мне не платят за предположения, только за осмотр. Однако коллега Дюбюка инспектор ле Виллар предполагает, что лишь один человек способен разгадать эту головоломку – мистер Шерлок Холмс из Лондона. Он сыщик-любитель из Англии, автор монографий по разным вопросам. Ле Виллар перевел их на наш язык. Возможно, вы слышали об этом человеке?

– Нет, – быстро сказал Годфри, но не быстрее, чем Ирен произнесла:

– Да.

Мне пришлось заступить за тонкую грань между правдой и личным интересом.

– Возможно, – легко произнесла я. – Театральные люди такие эксцентричные.

Доктор Совер нахмурился, будто не знал, как воспринять мои слова. Впрочем, я и сама не была уверена в их смысле. Затем он взял свой цилиндр и отвесил церемонный поклон, прежде чем покинуть комнату. Софи ждала в холле, чтобы проводить гостя.

– Вот это да! – Переменчивые глаза Ирен искрились чистым медом предвкушения. – Меня терзает искушение передумать и отправиться с вами. Неужели Шерлок Холмс, о котором мы «возможно» слышали, действительно выступит консультантом в этом деле? Ну и головоломка!

Годфри нахмурился и зажег сигарету, бросив спичку в стеклянное блюдо:

– А что ты скажешь об обстоятельствах дела, Ирен? Жертва и оружие в одной комнате, но не связаны.

Она скрестила свои тонкие пальцы и оперлась на них подбородком – такая поза выглядела бы пикантной, если бы при этом на лице моей подруги не отражалась напряженнейшая работа мысли.

– Может быть, – наугад предположила я, – там была другая змея?

– Другая змея! – Годфри одобрительно кивнул мне.

– Тут-то и суть проблемы, – заявила Ирен. – Откуда взялись змеи, и было ли их две? Мы решили, что кобра обитала в той комнате, потому что там стояла ее клетка. Но был ли индиец еще одним неучтенным жильцом? Нельзя сказать наверняка, пока мы не найдем мистера Стенхоупа и не спросим у него.

– Пока мы не найдем мистера Стенхоупа, – поправили я ее. – Мы с Годфри. Ты останешься здесь, в Париже.

– Ах да. Так и есть. И со мной останется наша головоломка: две змеи и загадочный мертвый индиец, который, возможно, был или не был знаком с мистером Стенхоупом и зловещим капитаном Морганом. – Ирен потерла руки в предвкушении.

– Годфри, – обратилась я к адвокату, – думаешь, безопасно оставлять твою супругу здесь?

– У нас нет выбора, – весело ответил он. – Я опасаюсь, что развязка дела в Лондоне будет весьма неприятной. Но Ирен озвучила восхитительные вопросы. Принес ли индиец смертельно ядовитую змею – или змей – в каморку Стенхоупа, собираясь убить его? Укусила ли одна из них своего хозяина и сбежала – ты говорила, там были открыты несколько створок окон? Убила ли Ирен невинную свидетельницу? – Годфри рассмеялся и потер руки, подражая своей жене.

– Или… – Ирен выпрямилась с демоническим выражением на лице: – Был ли индиец слугой или даже другом мистера Стенхоупа? Принадлежала ли змея ему, или кто-то, не зная о присутствии индийца и его рептилии, принес собственную, чтобы убить мистера Стенхоупа? И змея-убийца сбежала, использовав свой яд. Впрочем, не важно: сколько бы змей мы ни насчитали в этой сцене, мы явно что-то упускаем. Мужчина был отравлен змеиным ядом… который попал в его организм непонятным образом. Не обязательно через укус рептилии. Интересно, тот ли самый яд был нанесен на булавку, которой укололи мистера Стенхоупа? Инспектор ле Виллар прав: это дело требует участия специалиста по химии. Мне придется убедить инспектора позволить мне проверить, описывают ли работы английского детектива способы введения яда. Возможно, доброму инспектору понадобится корректор для его переводов?