Железная маска (сборник)
Шрифт:
Старые замки, к тому же давно оставленные хозяевами, с наступлением темноты становятся не слишком-то гостеприимными. Все время кажется, что твое присутствие здесь неуместно, словно ты становишься кому-то помехой, а незримый хозяин, который, заслышав твои шаги, скрылся за потайной дверью, вот-вот появится из-за нее. Поминутно слышатся внезапные и необъяснимые звуки: то скрипнет мебель, то древоточец начнет тикать в стене, как часовой маятник, то крыса прошмыгнет за обоями или сырое полено вдруг поднимет в очаге пальбу, словно шутиха от неведомого фейерверка. Едва сомкнув глаза, вы просыпаетесь в испуге и недоумении.
Так было и с Изабеллой: она вздрагивала, вскакивала и садилась на постели, осматривала углы комнаты, но, не обнаружив никакой опасности,
К счастью для девушки, молодого герцога еще не было в замке. Но не следует думать, что он потерял интерес к своей прелестной добыче, после того как она угодила в его силки, и страсть его угасла при мысли о том, что он может утолить ее в любое мгновение. Ничего подобного! Де Валломбрез обладал могучей волей, в особенности волей ко злу; помимо сладострастия, он испытывал какую-то извращенную радость, преступая божеские и человеческие законы. Однако ему было необходимо отвести от себя любые подозрения, и с этой целью герцог в тот день побывал при дворе в замке Сен-Жермен, являлся на поклон к королю, принял участие в королевской охоте и как ни в чем ни бывало вел светские беседы со множеством придворных. Вечером он уселся за карты и постарался проиграть такую сумму, которая была бы весьма чувствительной для любого человека, менее богатого, чем он. Он находился в превосходном расположении духа, в особенности с той минуты, когда примчавшийся на взмыленном коне гонец почтительно вручил ему запечатанный конверт.
Таким образом, нужда де Валломбреза в бесспорном алиби спасла в ту ночь добродетель Изабеллы.
Сама же она спала тревожно: то ей снилось, что Чикита, взмахивая рукавами, как крыльями, со всех ног мчится впереди капитана Фракасса, скачущего верхом, то вдруг перед ней возникало лицо молодого герцога, пожирающего ее глазами, полными ненависти и любви.
Проснувшись, Изабелла удивилась, что проспала так долго. Свечи догорели, поленья в камине превратились в горку серого пепла, а веселый солнечный луч, пробравшись сквозь щель в занавесях, дерзко резвился у изголовья молодой женщины. С наступлением дня Изабелла немного успокоилась. Разумеется, ее положение ни в чем не изменилось; но при солнечном свете отступили мистические страхи, которым подвержены даже самые холодные и трезвые умы.
Впрочем, это ощущение было совсем непродолжительным. Вскоре со двора послышались скрежет подъемного механизма и лязг цепей. Подъемный мост принял горизонтальное положение, затем раздался гром пронесшейся по его настилу кареты, глухо отдавшийся под сводами кирпичной арки и затихший во внутреннем дворе.
Кто, если не хозяин замка, герцог де Валломбрез, мог въехать сюда таким образом? Тем же шестым чувством, которое предупреждает голубку о приближении ястреба, хоть она и не видит хищника, Изабелла почувствовала, что это именно он, и никто другой. Ее щеки побледнели, а бедное сердце тяжело забилось в груди, словно набатный колокол, извещающий горожан о приближении врага. Однако она и не думала сдаваться. Вскоре, сделав над собой усилие, молодая актриса справилась с волнением, овладела собой и приготовилась к круговой обороне.
«О, лишь бы Чикита успела вовремя вернуться и привела с собой помощь! – думала она в ту минуту и невольно снова возвращалась взглядом к портрету, висевшему над камином. – А ты, такой благородный и добрый! Разве ты не можешь защитить меня от беззаконных посягательств твоего порочного потомка? Молю тебя: не допусти, чтобы дом, которым ты владел много лет, дом, осененный твоим образом, стал свидетелем моего позора!..»
Минуло около часа – все это время герцог использовал для того, чтобы привести себя в самый импозантный вид. И вот наконец дворецкий постучал к Изабелле и церемонно осведомился, не будет ли ей угодно принять его светлость герцога де Валломбреза.
– Я здесь всего лишь пленница, – с достоинством ответила девушка, – поэтому не могу распоряжаться ни собой, ни своими желаниями.
Ваш вопрос, который можно было бы считать учтивым в обычных обстоятельствах, в моем положении звучит насмешкой. Я не могу запретить герцогу войти в покои, которых сама не могу покинуть. На его стороне сила, и мне придется терпеть его присутствие. Пусть приходит сейчас или в любое другое время; мне это совершенно безразлично. Ступайте и передайте ему мой ответ дословно!Дворецкий поклонился и, пятясь, направился к двери, ибо ему было приказано оказывать Изабелле всяческое почтение. После чего поспешил доложить своему господину, что мадемуазель готова его принять – не прибавив к этому больше ни слова.
Девушка привстала с кресла, но тут же, лишившись сил, вновь опустилась в него. Де Валломбрез сделал несколько шагов, обнажив голову и всем своим видом выражая глубочайшую почтительность. Заметив, что Изабелла брезгливо и испуганно вздрогнула при его приближении, он остановился посреди комнаты, поклонился и самым чарующим голосом произнес:
– Если мое присутствие так неприятно вам в эту минуту, прелестная Изабелла, и если вам требуется время, чтобы свыкнуться с необходимостью меня видеть, я готов уйти. Да, вы моя пленница, но я по-прежнему остаюсь вашим верным рабом!
– Ваша галантность не имеет смысла после того насилия, которое вы совершили надо мной! – твердо ответила Изабелла.
– Что ж, возможно, теперь вы убедились, что не следует доводить ваших почитателей до отчаяния столь несокрушимой добродетелью, – продолжал герцог. – Потеряв всякую надежду, они готовы на любые крайности, ведь им больше нечего терять. Если бы вы приняли мои знаки внимания и были хоть сколько-нибудь благосклонны к моему чувству, я бы остался вашим преданным обожателем и попытался деликатным вниманием, щедростью, рыцарской преданностью, пылкими, но сдержанными выражениями любви мало-помалу заставить ваше ледяное сердце смягчиться. Я бы надеялся если и не на любовь, то по крайней мере на нежное сострадание, которое иной раз предшествует любви. Со временем вы, может быть, поняли бы, как несправедливы и жестоки ко мне, а уж я бы приложил к этому все силы!
– Если бы вы вели себя именно таким образом, я бы просто пожалела, что не могу разделить вашу любовь, – сказала Изабелла. – И при этом я не была бы вынуждена испытывать ненависть к вам, столь чуждую и мучительную для моей души.
– Вы хотите сказать, что ненавидите меня? – спросил де Валломбрез, и голос его дрогнул от нарастающего гнева. – Но ведь я ничем не заслужил этой ненависти. Если я в чем-то и погрешил против вас, вина лежит на моей неутоленной страсти; а какая женщина, будь она хоть трижды чиста и целомудренна, будет гневаться на порядочного человека за то, что он вопреки всему поддался ее очарованию?
– Вы правы: нет никаких оснований ненавидеть влюбленного, если он остается в рамках приличий и держится скромно. Самая неприступная дама не может этому противиться. Но если он позволяет себе недопустимые вещи, использует коварные ловушки, похищения, лишение свободы, чтобы добиться своей цели – а именно так поступили вы, – тогда в женском сердце не остается места иным чувствам, кроме ненависти и отвращения. Всякая душа с чувством собственного достоинства неизбежно восстает против насилия. Любовь – чувство неземное, нельзя приказать ей или принудить ее. Она дышит там, где сама пожелает.
– Следовательно, мне нечего ждать от вас, кроме ненависти и отвращения? – отрывисто спросил де Валломбрез. Лицо герцога побледнело, он кусал губы, глаза его блуждали. Судя по всему, то, в чем пыталась убедить его Изабелла со своей обычной мягкой решимостью и добросердечием, он просто пропустил мимо ушей.
– У вас есть единственное средство вернуть мое уважение и приобрести мою дружбу. Совершите благородный поступок – верните мне отнятую вами свободу. Прикажите отвезти меня в Париж, к моим товарищам, которые сейчас в страшной тревоге разыскивают меня повсюду. Дайте мне возможность вернуться к прежней жизни скромной актрисы, пока эти события не получили огласки и не погубили мою репутацию!