Железное сердце

Интересно… Неужели раньше она и правда считала, что попала? Вот теперь, когда есть с чем сравнить, можно и вправду считать — попала.

И что можно сделать? Человеческие законы им не писаны. А если есть люди, способные сопротивляться, Люба об этом не знает. Даже об их существовании, чего там говорить о номере телефона, куда можно по-быстрому позвонить и попросить спасти от взбешенного Бостона и двух его нелюдей-товарищей.

Телефонный номер… Конечно же!

Люба подхватила лежавший возле клавиатуры телефон. Открыла его и принялась просматривать адресную книгу. На кучу женских имен не обратила внимания.

Интересно, тут есть хоть кто-нибудь, кто может остановить Бостона?

Палец щелкал очень быстро и вдруг замер.

Люба смотрела в слабо светящийся экран и вспоминала. Машина. Вечер после проведенного на природе дня. Юрка в синем свитере, так и не переступивший черту друга. Эсфиль с дрожащими от ярости губами. Упрямо прищурившийся Бостон.

'Иначе я позвоню Джайзеру!' — кричала Эсфиль.

И угроза подействовала. Бостон отступил.

Сейчас Люба смотрела на номер, озаглавленный этим самым именем. Пусть он состоят из одних нолей и единиц, но ведь речь идет не о людях? У них может быть все, что угодно. Как угодно.

От напряжения голову пронзила быстрая острая боль.

Если Эсфиль ему жалуется, значит, все они его слушаются и возможно частично боятся. По-любому он и есть один из Первых. Или знает Первых. В любом случае существует большая вероятность, что к его решению прислушаются.

Люба еще секунду посмотрела на цифры и решив, что терять, собственно, нечего, нажала вызов.

Через две секунды в трубке очень четко прозвучал вальяжный голос.

— Да-а-а?

— Вы Джайзер? — спросила Люба.

— Я Джайзер, — великодушно согласился голос. — А вы кто?

— Меня зовут Люба. Ваши… подопечные растрепали мне о своей сущности, а теперь хотят меня убить. А я хочу жить. Я не виновата, слышите? Я ничего не хотела знать и старалась держаться от него подальше. Правда старалась! Он сам не позволил, — частила Люба, потому что не была уверена, что неведомый Первый просто не возьмет и не отключится.

— Кто он? — ласково поинтересовался голос.

— Бостон.

Трубка еле слышно вздохнула.

— Ах, наш маленький бунтарь Бостон…. Все никак не успокоится, не смирится, что один из нас. Но… милая девушка, скажите, а почему собственно, я должен вас спасать? — очень доброжелательно поинтересовался невидимый Джайзер. Голос у него звучал свежо и молодо, но тоже совсем не по-человечески. Он трещал и временами заглушался помехами, как бывало на заре телефонной связи.

— Потому что, — Люба резко облизала губы, судорожно ища причину и не находя ее. Что одна человеческая жизнь им, бессмертным… Бессмертным? Так вот что за намеки до этого были. Впрочем, сейчас не о том.

— Вы должны оставить мне жизнь, — ответила Люба, сжимая пальцы так сильно, что раздался хруст пластика, — потому что я разговариваю с телефоном.

Глава 10

Солнца сегодня не было, небо плотно затянулось тучами, день начинался так медленно, будто спешить некуда. Зачем, если рано или поздно неизбежно наступит ночь?

Люба, недолго думая, устроила в промежутке между кроватью и окном целое лежбище — стащила в кучу три бесформенных кресла, покрывало, подушку и забралась внутрь, как в мягкую нору.

Да, и еще она забаррикадировала дверь, пододвинув к ней вплотную тяжелый ящик непонятного назначения, а ручку подперев найденной в кладовке клюшкой.

Неизвестно, сколько придется ждать, но выходить из комнаты добровольно Люба не собиралась.

Довольно долго ее никто не беспокоил. Прошло часа два, никак не меньше, а потом она устала ловить и идентифицировать каждый раздающийся в недрах дома звук и снова задремала. И проснулась от стука в дверь.

— Люба! — Эсфиль явно находилась не в настроении. Рассержена, наверное. — Открывай!

Вот уж последнее, что она собиралась делать.

— Открывай! — дверь загремела и задрожала под громовыми ударами с той стороны.

— Проваливай! — подскочила в своем мягком гнезде Люба, совсем не желая, чтобы дверь распахнулась. Кроме того, несмотря на заверения Джайзера, она все еще опасалась со стороны Эсфиль каких-нибудь неадекватных агрессивных действий.

— Люба! — Эсфиль взревела совсем безумно. Потом дверь перестала трещать и Люба инстинктивно напряглась еще больше.

Практически сразу же возле стены появилась Эсфиль, причем сначала она была совершенно прозрачной и казалась неустойчивым силуэтом, но постепенно наполнялась объемом и красками, как пустая часть песочных часов наполняется струйкой песка, пока не стала выглядеть вполне обычно. Кроме одежды — сейчас на ней красовался короткий сарафан совершенно изумительного серого цвета с белыми прожилками, как у мрамора.

Люба помотала головой, чтобы отвлечься. Тоже мне, нашла время пялиться на сарафан! Хотя лучше уж сарафан, чем думать, благодаря каким способностям проделан этот невероятный трюк. Еще утром все было прекрасно, а теперь люди в прямом смысле этого слова просачиваются сквозь стены!

— Что ты наделала! — замогильным голосом простонала Эсфиль, к счастью, не двигаясь с места.

— Что я наделала?

— Что же ты наделала, Люба, — убивалась хозяйка дома, при этом не шевелясь, отчего становилось даже жутковато.

— Вы хотели меня убить! — не сдержалась Люба, подавшись вперед. — Вы все собирались меня убить!

— Что за бред?

— Не ври! Я все слышала! Утром ваш разговор в гостиной! Вы собирались убить меня за то, в чем я совершенно не виновата! Бостон сам меня доставал и тебе это прекрасно известно! Что я сделала?

— Только он, да? Не надо втирать, что вы тут вчера поэзией забавлялись!

— Не твое дело, чем мы вчера забавлялись! Я собираюсь защищать свою жизнь, поняла? Так что отвали!

Как в подобных случаях следует защищать свою жизнь, Люба не имела ни малейшего представления, но, по крайней мере, не собиралась сдаваться без боя.

Эсфиль вдруг склонила голову, ее безупречные волосы поникли, будто тоже о чем-то жалели.

— Никто не хотел тебя убивать. Это просто шутка была такая.