Железные рыцари

— Золотой Щитовик?! — вдруг раздался девичий голос, явно обращённый ко мне. — Повезло. Поздравляю, — высказалась невидимая девица с отчетливо слышимым сожалением.

И, кстати, да: появилось несколько не «злобно-завистливых», а сожалеющих взглядов. Похоже Теодор не соврал, были пилоты и Рода, которым такой Инвиктус очень даже не помешал бы. Если бы ещё не таким отбитым бы был, вздохнул я. А вот с мастером-наставником… Ну я ему признателен, это факт. И не по аристократическим заморочкам, а по своему ощущению я ему задолжал. Вне зависимости от побудительных причин дядьки. И, если представится возможность, должок не помешает отдать.

Ко мне, тем временем, подскочил Себ, аристократично ухватил за плечо, и потянул меня к компании. По дороге трындя, какой охренительный ему достался тяжёлый штурмовой Инвиктус, почти четырёх метров, но «быстрый как молния». Не хуже Хлои тараторил, хех. А компания была уже знакомая, из соседей наших тринадцатых апартаментов, точнее из «служивых». Хотя, тот же Олаф был, причём ответил на мою удивлённо поднятую бровь без слов.

— Грех не порадоваться за товарищей и вместе с ними, — отсалютовал он кружкой, точно фамильной — всегда эту бочку с собой таскает.

В общем — посидели, её с кем-то поговорили. Но у меня, если честно, как-то… Ну настроение было не особенно для посиделок. Не то чтобы муторно — со своими переживаниями и психами я справился, но… В общем, мысли никуда не делись. И хотелось подумать спокойно, составить хоть черновой план, как этот стукнутый ИЛ угомонить до приемлемого уровня охреневания. А то, как сейчас — охреневание у него не то что в край, а далеко за край выходит!

Но план, пусть даже чисто умозрительный и, возможно, нереализуемый, мне был нужен. Для собственного спокойствия и комфорта, тоже блин «побочка» никсовой науки, чтоб его! И ведь паразит такой! Мог же сказать, что эти дурацкие табельные оценки ВАЖНЫ! Точно тресну, сволочь пиитскую, если когда-нибудь увижу!

— Ладно, господа, прошу прощения, но у меня дела, — озвучил я компании через час посиделок.

Взгляды удивлённые последовали, как и пантомима присутствующих, для постороннего наверное довольно забавная. А именно, диалог «всё поясняющий» выглядел так:

Себ пырится на меня и обозначает поигрыванием бровок и жестами: ты, мол, к девице своей что-ли, в Силицию? Я на это пожимаю плечами и делаю неопределенный жест. Себ понимающе кивает, ну и гримасничает и размахивает руками (точнее незаметная мимика и скупые жесты, но по смыслу — размахивает), выражая что мол, Безмолвный изволит в город, к любовнице. В ответ несколько жестов и приподнятых бровей — а ему там не сделают плохо, больно и недолго? На что в натуре гарф успокаивающе кривляется — мол, Безмолвный крут, как варёные яйца, он там уже бывал не раз, всё в норме, господа.

Вся эта пантомима заняла полминуты, была действительно забавна, но потом до меня дошло, что её и не понял бы никто. Даже я, без общения с Себом: ну закатил кто-то глаза, потряс руками. А сколько выходило смысла, реальный диалог, при этом ни одного звука. В общем — интересно так выходит. Но, прежде чем я ушёл, помимо прощаний от Олафа последовал вопрос:

— Гален, а как ты смотришь на личный спарринг? У меня последнее время… сложно с партнёрами, а мне бы он очень не помешал.

Это он себову «варёную крутизну» синтерпретировал, понял я оценивая этого мускульного колобка ещё раз.

— Можно, Олаф, — озвучил я итоги размышления. — Но попробовать и в полуконтакт. Мне, скажу тебе честно, не стыдно признаться, что я опасаюсь за свою целостность.

— Понимаю, — кивнул под ухмылки окружающих Олаф, всё же просияв не получив отказа — видимо у него было действительно неважно со спаррингом. — Полуконтакт и попробуем, само собой, — протянул он лапищу, которую я пожал.

А после я, думая, моделируя и прикидывая, потопал к Академии. Вообще — вышла у меня дума тяжкая, не всегда приятная, да и результаты этой думы неоднозначные. Но — дело нужное, расчистить мозги и хотя бы прикинуть Путь. Без этого мне выходит никак.

И, не совсем осознанно, спустился на нижние ярусы Академии и даже вышел из неё. Наверное, сказалась привычка ходить и думать в нашем саду, на Белояре. И вот, брожу я брожу, как вдруг…

В общем, сидит на берегу ручейка белобрысая кудряшка. Арвинг Ульвер, чтоб её, которая за мной издали следит, а при попытке узнать, а что ей надо — чуть ли не спецоперацию по ретираде устраивает. А сейчас — сидит такая, задумчивая, смотри над озером, на окружение внимание не обращает. И симпатичная она, всё-таки… Да красивая, если быть честным. И кудряшки у неё приятные. И вообще — сейчас даже если она в ручей сиганёт — то не скроется. Он мелкий, хе-хе.

В общем — шанс. Не под комбез ей пилотский залезть (хотя будем с собой честны — не откажусь), а разобраться — что ей от меня надо? Почему шарахается, но при этом зыркает, следит? В любом случае надо, даже если пошлёт. Хоть в чём-то буду этих непонятных аристократок понимать — и то хорошо.

В общем, аккуратно и тихо (а то чёрт её знает — как задаст стрекача ещё, а это не лучшее начало беседы, хоть и догоню) приближаюсь. Ну и начинаю разговор.

— Госпожа Арвинг Ульвер, какая приятная…

— Ты?! — вскочила она, во все глаза смотря на меня.

ОЧЕНЬ странным взглядом. С какой-то бурей эмоций — и сожаление, и… страх? Ну что-то такое было. И презрение, и куча всего непонятного, какой-то я бы сказал безумный взгляд — но не безумный, я его просто не понимал. А лицо, при этом, почти сразу сделала каменное, смотрела на меня свысока, презрительно оттопырив губу.

— С утра был я, — осторожно признался я. — Госпожа Арвинг, мне бы хотелось с тобой, раз уж ты… — не договорил я, указав на личное обращение, — поговорить…

— Мне не о чём с тобой говорить… Безмолвный, — с какой-то иронией и сожалением практически сплюнула она мою фамилию. — между нами может быть только вражда. Не приближайся и не разговаривай со мной. Прощай, — и гордо потопала к Академии, не оборачиваясь!

— Хоть следить за мной перестань! — крикнул я ей вслед, но никакой реакции не получил.

А потом долго пытался без мата охаректеризовать ситуацию. Получалось не просто хреново. Вообще не получалось без мата эту грёбанную ситуацию охарактеризовать! Она из-за этого зелёного укрощённого меня во враги записала?! Так бред какой-то… Ладно, хрен с этой истеричкой. И дурой. И дурындой — вражда, понимаешь, хрен знает с чего! Вот не буду я о ней думать вообще — пусть… Да пофиг на неё!

Принял я это решение, попробовал ещё подумать — но думалось хреново. Плюнул и попёрся в наш тринадцатый. Хоть посплю, всё достало и денёк тот ещё, блин!

Принял в апартаментах снотворного (а то чёрта с два, после всей сегодняшней хренотени уснул бы!) и завалился в кровать.

А наутро у нас был первый урок с Мастером-Наставником. И, кстати, тем самым Теодором. Который половину лекции выдавал группе из пятнадцати свежих пилотов ту же информацию, что и мне вчера. Про догмы и прочее. А вторую половину — про типы и характеры Инвиктусов, ну точнее их ИЛ.