Жёлтая магнолия

— … и думаю это будет прекрасным дополнением к нашему союзу …, - донесся откуда-то издалека довольный голос герцога Ногарола, а потом повисла короткая пауза. — Какого дьявола вы здесь делаете?!

И Дамиане показалось, что внезапно она проснулась…

Вынырнула на поверхность из сладкого дурмана и реальность ударила по глазам ярким светом и белизной застывших на пороге лиц. В дверях стояли герцог Альбериго Ногарола, рядом синьор Лоренцо и прекрасная Беатриче. А позади них двое слуг держали в руках фонари. И в одно мгновенье Миа представила, как всё это выглядит со стороны.

Она стоит растрёпанная, на полу валяются маски и плащ маэстро, а её платье сползло с плеча, потому что развязались держащие рукав ленты. Её губы горят, и рука маэстро до сих удерживает её за талию, и кажется не собирается отпускать.

О, Серениссима!

И ни у кого нет сомнений в том, чем они здесь занимались.

Тишина висела какую-то неимоверно длинную секунду, а затем синьор Лоренцо поднял руки и трижды хлопнув в ладоши, произнёс, усмехнувшись криво:

— Браво, кариссимо! Браво! Ты всё-таки так предсказуем!

— Как и ты, — ответил маэстро совершенно спокойно.

А Дамиана, кажется, провалилась бы от стыда, но взгляд герцога Альбериго Ногарола, словно пригвоздил её к ковру. Он, казалось, не заметил всей пикантности этой ситуации, и лишь выше подняв фонарь, шагнул Дамиане навстречу.

— Синьор Ногарола, кхм, — маэстро подтолкнул Дамиану вперёд, — позвольте представить: синьора Дамиана Винченца Росси, урождённая Ногарола, дочь Моники делла Бьянко. И… ваша.

Тишина, повисшая в комнате, была такой густой, что её можно было ощутить кожей. Взгляд герцога Альбериго впился в Дамиану, и какое-то мгновенье все стояли не шевелясь. А потом лицо прекрасной Беатриче исказилось, будто от боли, и она попятилась назад.

И тут же откуда-то издалека донёсся истошный вопль и топот ног. Слуги в дверях встрепенулись и тишина, наконец, раскололась, наполнившись звуками.

— Синьор Альбериго! Синьор Альбериго! — испуганный голос раздавался с галереи и через мгновенье в дверях появился слуга. — Синьор Альбериго! О, Мадонна! Идёмте скорее! Синьора Умберта…

И по его искажённому страхом лицу было видно, что случилось что-то ужасное. Слуга размахивал руками, указывая куда-то в противоположный конец галереи. Герцог Ногарола развернулся и стремительно вышел из кабинета. А за ним последовал и синьор Лоренцо.

— Идём, — маэстро поймал руку Дамианы и потянул её за собой, спешно покидая кабинет.

И она подчинилась, потому что в этот момент, ощущение нереальности происходящего захлестнуло её с головой.

Она — законная дочь герцога Альбериго Ногарола? О, Серениссима! Она — потомок двух светлейших домов Альбиции? Да ещё и женщина с древним даром? Как такое может быть правдой?!

О, Серениссима! Она целовалась с Райно и Беатриче всё видела! И синьор Лоренцо… И… Все!

Но… она не раскаивалась ни в чём.

Как оказалось, до покоев синьоры Умберты маэстро и Дамиана не дошли совсем немного. Её комната располагалась сразу же за библиотекой, примыкавшей к кабинету синьора Альбериго. Сейчас двери в её покои были распахнуты, но ещё на подходе к ним, Дамиана уже почувствовала запахи…

…кровь и магнолия.

Голова отозвалась резкой болью и Светлейшая швырнула видение прямо в лицо, так, что Дамиана споткнулась, а мир под ногами зашатался.

Покои Умберты Ногарола…

Старая герцогиня, запрокинув голову, сидит в кресле, опустив вниз руку. На её запястье глубокий разрез и вся комната залита кровью.

Кровь повсюду… На кресле, на полу, на зеркале у которого стоит женщина в платье из красной парчи.

И это то самое зеркало, которое Дамиана уже видела раньше. Лицо женщины скрыто маской. Но она поднимает руку и медленно её снимает.

Дамиана видит ожог, проходящий через всю щёку и спускающийся на шею. Женщина рассматривает его в зеркале, и в отражении он уменьшается прямо на глазах.

А затем она поворачивается к Умберте и Дамиана сразу же её узнаёт.

Это Вероника.

Только она старше, чем в прошлых видениях, и она больше не потрясающе красива. Её лицо наполовину обезображено ожогом. И сейчас на нём нет следов чудесного исцеления, которое только что показало зеркало.

Вероника останавливается возле мёртвой герцогини и произносит, снова надевая маску:

– Ну вот теперь ты мне больше ничего не должна.

Дамиана схватилась рукой за балюстраду. Впереди, у дверей в покои герцогини уже толпились слуги, туда же бросился Альбериго Ногарола и за ним следом синьор Лоренцо.

Маэстро подхватил Дамиану, не давая ей упасть.

— Это Вероника! — прошептала Миа. — Это она… Она убила Умберту и всех этих девушек… О, Серениссима! Она жива! Жива!

И почему-то показалось, что маэстро совсем не удивился. Лишь обнял Дамиану за талию и отвёл к мраморной скамье, стоявшей у выхода на лестницу.

От увиденного кружилась голова, и сладкий запах магнолий отзывался внутри лёгкой тошнотой. Маэстро кликнул кого-то из слуг, чтобы принесли воды. Вокруг поднялась суета, слуги бегали с испуганными лицами, и всё закрутилось, как в безумном колесе.

— Побудь здесь, я сейчас. Никуда не уходи, слышишь? — произнёс маэстро и пошёл туда, откуда уже раздавались приглушённые рыдания какой-то из служанок.

Вскоре появились сикарио герцога Ногарола и люди заполнили галерею. К Дамиане подбежала одна из служанок и, указав на одну из открытых дверей в дальнем конце галереи, произнесла:

— Синьор делла Скала просил вас подождать вон в тех покоях.

Дамиана поднялась и направилась вслед за служанкой, чувствуя, как всё сильнее кружится голова, и запах магнолий заполняет всё вокруг. Она бросила короткий взгляд на комнату Умберты и тут же отвернулась.

Тьма. Она выползала из покоев старой герцогини и стелилась под ноги, как низовой туман. И Дамиане даже пришлось ускорить шаг, чтобы только не прикасаться к ней.