Жёлтая магнолия

— Работаю на вас?! — у неё даже голос сорвался, и вопрос получился с хрипотцой. — Что за муха вас укусила?! Ой, простите…

— Муха? — недоумённо переспросил маэстро.

— Ну в смысле, с чего вы так переменились? — Миа взмахнула руками. — В прошлую нашу встречу вы всё хотели, чтобы я сама убралась отсюда и созналась в том, что я шарлатанка, а ещё набросились на меня и чуть не задушили. Ну я и убралась, как вы хотели. А теперь вы меня выкрали с улицы, оплатили мою ренту, обрядили в это платье и притащили сюда, чтобы я работала на вас?! Вы что, ни с того ни с сего поверили в моё предвидение? Это вряд ли. Тогда в чём подвох?

Маэстро опёрся пальцами о край стола и исподлобья посмотрел на Дамиану. А потом произнёс задумчиво, будто рассуждая:

— Допустим… я верю. Хотя я совсем не хочу в это верить, но допускаю, что ваше предвидение в каком-то виде существует. Я не знаю, насколько оно достоверно и правдиво. Может, оно сродни опиумному дурману, и является таким же нереальным. И если это так, оно может направить меня по ложному следу. Но может быть, в нём есть крупица правды, и тогда это стоит проверить. У меня есть веские основания, чтобы не доверять вам, монна Росси, равно как и любой гадалке из цверров. Однако, даже если отбросить в сторону все мои сомнения насчёт предвидения, ваша наблюдательность и знание той стороны жизни города, которая недоступна мне, могут оказаться полезными. Я сожалею, что в прошлую нашу встречу повёл себя несдержанно и приношу свои извинения. Но раз уж мы будем дальше работать вместе, то вам следует знать, что не нужно пытаться заглянуть в мою жизнь. Особенно в мою прошлую жизнь. И если вы будете просто делать то, что я скажу и как я скажу, возможно, из этой затеи и будет какой-то толк.

Мы будем работать вместе?! И… он что — извинился?! О-ля-ля!

Миа смотрела и не верила своим глазам. Если что-то и могло её удивить в этой жизни, то именно вот этот своеобразный найм на работу. А ещё, извинения маэстро, хотя извинениями их назвать было сложно, но для «шарлатанки с самого дня Альбиции» даже такие скупые сожаления о несдержанности были как бальзам на раненую душу.

— Э-э-э-э… м-м-м. Даже не знаю, что и сказать, — она смущённо спрятала руки за спину. — А если я откажусь?

— А вы откажетесь? — с едва заметной усмешкой спросил маэстро.

Он оплатил её ренту… Он предложил работать на него… И, кажется, он не собирается её убивать. А ведь всё могло быть и хуже. Гораздо хуже! Хм. Нет. Она точно не откажется.

— Но всё-таки, с чего вдруг вы поверили в моё предвидение?

Маэстро похлопал листами по ладони.

— Вот, посмотрите. Подойдите ближе.

Миа покосилась на него с опаской.

— Да не бойтесь, я вас не трону.

— Да я и не боюсь! — произнесла она дерзко, передёрнув плечами и подошла, чувствуя, как от страха внутри всё замирает.

Маэстро не двинулся с места, а лишь протянул ей листы с рисунками руки, теми самыми, которые он сделал в прошлый раз с её слов. Сегодня рисунков было гораздо больше.

— Мы наконец-то нашли ключника с рива Спецьери и я показал ему наброски. Он вспомнил, что действительно делал ключ человеку с такой татуировкой на руке. И он почти уверен, что это тот самый ключ от той самой калитки. А ещё он сказал, что у мужчины был большой нос с горбинкой, шляпа и плащ стекольщика. Те самые крупные стежки и пятна на рукаве, что вы описали, — в таких плащах стекольщики работают у печи, — произнёс маэстро вручая ей рисунки.

Миа осторожно взяла листы и принялась их перебирать — вот и он, большой нос с горбинкой. На ещё одном рисунке кисть руки изображена уже полностью, до запястья, и на ней была видна татуировка с изображением короны.

— Значит, это правда… Но стекольщик? Зачем стекольщику убивать девушек, рвать какие-то лепестки, — удивлённо спросила Миа.

— Вот и мне не ясен мотив.

— Мотив? Что такое мотив? — спросила Миа, не отрывая глаз от рисунков, которые принялась раскладывать на столе.

— Мотив — это ответ на вопрос, что именно заставило человека поступить подобным образом. Месть, ревность, деньги… А тут он весьма противоречивый, — задумчиво ответил маэстро.

— Понятно. Ваш мотив найма меня на работу тоже весьма… противоречивый, — пробормотала Миа, разглядывая корону на руке мужчины на рисунке.

— И чтобы устранить эти противоречия, поговорим о вашем предвидении, монна Росси. Потому что у меня есть к вам пара вопросов на этот счёт, — произнёс маэстро как будто невзначай, и у Дамианы вдруг кольнуло под ложечкой.

Что-то в его голосе и в этом вопросе заставило всё внутри разом похолодеть. И она, стараясь не подать виду, что этот вопрос её испугал, продолжила разглядывать рисунки.

— Как это происходит? Расскажите мне, — маэстро обогнул стол, сел в своё огромное кресло и, переплетя пальцы, уставился на Дамиану немигающим взглядом синих глаз.

— Ну… я вижу в шаре некоторые события… когда бываю очень зла… Я же объясняла, — ответила Миа, пожав плечами и отодвигая рисунки. — Или толкую карты. Или кофе.

Но взгляд маэстро был внимательным и острым, как лезвие стилета, и Дамиана только сейчас поняла, что в пылу их противостояния забыла самое главное правило, которое за все годы, проведённые рядом с матерью, она должна была впитать кожей — никто должен знать об истинной глубине её дара.

И вот, кажется, теперь она точно вляпалась. Маэстро от неё точно не отцепится, слишком уж многое он умеет замечать.

— А без шара?

— Говорю же: нужны карты или кофе…

— Монна Росси, не держите меня за дурака, — ответил маэстро и его губы снова тронула чуть заметная усмешка, — не знаю, зачем вы таскаете этот шар с собой, но он вам нужен так же, как гондоле колесо. А главное, зачем вы пытаетесь уверить в этом меня? Я же видел то, что было в соттопортико у калитки. И то, что было здесь за столом. И оба раза при вас не было ни шара, ни карт.

— Я видела это раньше, в шаре. В соттопортико я просто разыграла перед вами комедию, — пожала она плечами, стараясь выглядеть безразлично, — чтобы убедить вас в том, что у меня есть дар. Я же шарлатанка, вы забыли? Я умею сказать нужное в нужный момент. Мне просто очень нужны были деньги… ну вы знаете зачем. А про кольцо, про которое сказала в первый раз, я действительно слышала раньше… от ваших слуг… на рынке. От вашей кухарки, кажется, не помню. Я бывала во многих домах, а слуги патрициев… они общаются между собой…. Если вы не знали. И я всегда стараюсь запоминать то, о чём они говорят. Я и чайные пары ваши, кстати, посчитала. Двенадцать штук…

Она говорила и говорила, торопливо и как-то сбивчиво, и понимала — он не купится. О-ля-ля! Она говорит какую-то ерунду! Лучше бы ей было помолчать, но слова сами собой срывались с языка, как будто под этим взглядом синих глаз у неё внезапно отказала всякая осторожность.

Маэстро всё продолжал смотреть на неё внимательно и слушать её сбивчивые объяснения, пока она наконец не замолчала.

— Сначала вы пытались доказать, что вы не шарлатанка, и у вас есть дар предвидения, и когда я в это почти поверил, вы теперь с упорством обречённой доказываете мне обратное. Как это понимать, монна Росси? — его левая бровь взметнулась вверх, будто выдавая изумление.