«Желтая смерть»

— Это не хрень, а самый настоящий бронепоезд!

Ренненкампф внимательно посмотрел на разрушенную, сошедшую с железнодорожного полотна, «крепость на колесах». Ради него он и выехал с утра пораньше с начальником штаба, чтобы посмотреть на уничтоженный в вечернем бою германский бронепоезд, что без всякой поддержки решил разогнать казачью бригаду, только станичники и сами оказались «не лыком шиты». Генерал прекрасно знал по докладам, что кавалеристы уже несколько раз сталкивались в Силезии с бронепоездами, но считал, что последние представляют собой кустарные образцы, наскоро бронированные в депо обычной сталью, а то и паровозным железом. А теперь, после внимательного осмотра бронированного монстра снаружи и внутри, Павел Карлович с пронзительной ясностью понял, что никакая эта не «кустарщина», а весьма продуманная конструкция, заводская постройка, как минимум год бывшая в эксплуатации, уж больно характерные приметы имелись.

Бронированный паровоз с наблюдательной башенкой командира на тендере, впереди и сзади два бронированных вагона с парой пулеметных амбразур. Судя по кровавой каше и грудам трупов в них перевозился десант, десятка три-четыре полностью экипированных солдат. По краям от них прицепляли головную и заднюю двух орудийные четырехосные бронеплощадки, в одной башне установлена 105 мм гаубица, в другой 77 мм пушка. А еще имелись шесть пулеметов в бортовых спонсонах. По всему составу в бронированных трубах идут кабеля телефонной связи, переходные мостики прикрыты стальными листами полудюймовой толщины, вполне надежная защита от любых пуль, хоть в упор стреляй. Плюс впереди и позади две контрольные платформы с нагруженными на них всяким ЗИПом, инструментом, рельсами и шпалами для ремонта поврежденного пути.

Продумано все до мелочей, не импровизация, самая натуральная боевая техника, давно принятая на вооружение!

Вражеский бронепоезд был серьезно поврежден гранатами и поставленной на удар шрапнелью, в него били с полуверсты «короткие» пушки, из засады, отлично замаскированные. Впереди и сзади повредили пути подрывами, лишив бронепоезда возможности маневрировать. Бой шел полчаса, и оказался жестоким — потеряв два орудия, казаки все же выбили бронепоезд, причем немцы сражались с отчаянием обреченных. Ремонтная партия смогла восстановить путь, паровоз тронулся задним ходом, но концевая площадка и платформа сошли с рельс. Экипаж дрался находясь в площадках, потом вышел наружу и попытался прорваться, но был начисто истреблен — казаки в плен не брали, распаленные боем…

— Выходит, не врали репортеры в газетах, что немцы эти «бепо» на Западном фронте против бельгийцев используют. Теперь понятно, почему тевтоны так быстро продвигаются там — эффект внезапности применения нового оружия на поле боя. И пока не найдут средств эффективного противодействия, а они по этому примеру весьма действенные, немцы будут побеждать. А ведь еще у них оказались бронеавтомобили, но так и у бельгийцев они тоже имеются, только без всякой пользы применили, — Ренненкампф закурил папиросу и надолго задумался.

Он не понимал, что происходит, события приняли совсем иной характер и сроки, которые он ожидал, основываясь на «послезнании». Особенно на западе, где наступление немцев стало сокрушительным и быстрым, даты захвата ими городов перенеслись на куда ранние сроки. Бросив окурок на землю, Павел Карлович пробормотал:

— Это не та война!

Пропагандистская картинка времен 1-й мировой войны. Германские уланы колят и рубят орды «диких казаков», спасая цивилизацию от «азиатского варварства». В реальности было как раз наоборот — казаки были вполне европейцами в приличном обмундировании, и не их кололи и рубили, а они улан — немцы в отличие от мадьяр вообще не горели желанием испытывать «шок», а больше полагались на пулеметы и винтовки.

Глава 24

— Как видите, полковник, ситуация на фронте складывается крайне неблагополучно — мы потерпели неудачу в пограничном сражении! Теперь все зависит оттого, сумеем ли мы перебросить войска из Эльзаса и Лотарингии на левый фланг, иначе боши сметут армию генерала Ларензака, как до этого опрокинули английский корпус фельдмаршала Френча и бельгийцев.

Небольшого росточка, полноватый генерал бросил карандаш на карту и вопросительно посмотрел на высокого офицера в русской военной форме и с гвардейской выправкой — Кавалергардский полк на всех служивших в нем накладывал свой характерный отпечаток.

Граф Алексей Алексеевич Игнатьев служил военным агентом во Франции вот уже пять лет, и великолепно знал как весь здешний политический и генеральский бомонд, так и сам военный механизм Третьей Республики. И хотя Франция исподволь готовилась к войне с Германией, яростно желая вернуть утраченные после франко-прусской войны провинции Эльзас и Лотарингию, но та нагрянула неожиданно.

Зачинщиком оказалась Австро-Венгрия, напавшая 28 июля на Сербию. Германия объявила войну России 1 августа, так как царь отказался отменить объявленную всеобщую мобилизацию. Утром 2-го августа Россия вручила австрийскому послу меморандум о начале войны, и не успел тот отправить телеграмму в Вену, как через полчаса многочисленная русская кавалерия 9-й армии в западной части «польского балкона», уже перешла германские и австрийские границы. В Силезию вторглись не менее семи конных дивизий, поддержанных двумя стрелковыми. Еще одна группа разбила две австрийские дивизии генерала Куммера и заняла Краков.

Одновременно с Ренненкампфом полтора десятка кавалерийских и казачьих дивизий Юго-Западного фронта под командованием генерала Иванова начали вторжение в Галицию, сея там разор и запустение и срывая мобилизацию. А за ними двинулись через десять дней и кадровые корпуса, пополнив ряды по мобилизации. Началась грандиозная Галицийская битва, которая шла уже неделю. И вчера получен первый звонкий результат — разгром 3-й австрийской армии, и ее отступление, а русская конница генерала Мищенко ворвалась во Львов. А результатом стало отсечение 2-й армии австрияков, что только прибывала эшелонами из Сербии, от ведущих ожесточенные бои 1-й и 4-й, а также остатков 3-й армий.

Однако на Западном фронте дела складывались скверно — 2-го августа германская армия внезапной диверсией захватила Льеж, причем не только не предъявив ультиматума, но обошлись без всякого формального объявления войны, абсолютно вероломно. И тем коварно не дали бельгийцам время осуществить мобилизацию, бросили вперед многочисленную кавалерию, усиленную самокатчиками и бронеавтомобилями с блиндированными поездами. И самое плохое, так это то, что бельгийцы не успели провести разрушение железных дорог, а тевтоны получили прекрасную возможность для снабжения своих уходящих вперед армий.

Бельгийский король Альберт в этот же день объявил немцам войну за подлое нападение, ведь его страна даже не успела объявить о своем нейтралитете, как он был тут же нарушен. Франция утром 3-го августа без всяких ультиматумов, желая выполнить свой союзнический долг перед Россией, объявила состояние войны с Германией. Вечером к ней добавилась Англия, посчитав за «казус белли» нападение на Бельгию, гарантом нейтралитета которой была именно Великобритания.

Игнатьев видел, как проходила во Франции мобилизация, каким энтузиазмом был охвачен народ — никто не сомневался в будущей победе. И все надежды были на Россию — при первых известиях об успехах в Силезии и Галиции парижане радовались им больше, чем петербуржцы. Главнокомандующим был назначен генерал Жоффр, инженер и штабист, вдумчивый и въедливый службист, который уехал в свою полевую штаб-квартиру. Получить какую-либо информацию о том, что происходит на западном ТВД, из французской ставки было невозможно. Хотя сам полковник постоянно передавал донесения из Варшавы, в которых приводились номера германских корпусов и дивизий, что воевали на восточном фронте, и приводились общие обзоры хода военных действий, чтобы ставить союзника в известность.

Такой неприкрытый эгоизм французов сильно раздражал полковника Игнатьева, который считал что подобное высокомерие недопустимо. Слышались лишь одни требования помочь и начинать наступление немедленно, причем там, где оно не планировалось русским генштабом. Все эти настойчивые просьбы союзников граф отсылал в Петербург, откуда приходили заверения, что и так предприняты все возможные меры. И вот сегодня его вызвали в штаб-квартиру, причем в кабинете Жоффр ознакомил его с ситуацией на фронте, и стало понятно, почему союзник молчал все эти дни как рыба, похвастаться было нечем. Наоборот, судя по всему, сейчас на французско-бельгийской границе назревала грандиозная катастрофа.