Желтые обои, Женландия и другие истории

Лично у меня их язык вызвал огромный интерес и, увидев, что у них есть книги, я с жадностью на них набросился, чтобы погрузиться в историю этого народа, если она у него есть.

На их языке было легко говорить, он отличался музыкальностью и ласкал слух, а легкость чтения и письма поражали. Грамота была полностью фонематической, структура – стройной и простой, как у эсперанто, однако лексика содержала отголоски древней и развитой цивилизации.

Учиться мы могли столько, сколько пожелаем, а для отдыха нам не только разрешали слоняться по саду, но и показали большой спортивный зал, расположенный на крыше и этажом ниже. Вот теперь мы по-настоящему зауважали наших высоких охранниц. Для упражнений переодеваться не требовалось, разве что снять верхнюю одежду. Нижнее одеяние настолько подходило для занятий спортом, насколько это нужно, и совершенно не стесняло движений. Должен признаться, что оно выглядело лучше, чем наша обычная одежда.

– Сорок, им всем за сорок, а некоторым и за пятьдесят – спорю. Только поглядите! – ворчал Терри, невольно восхищаясь ими.

Мы не увидели особой акробатики вроде той, которую могут выполнить только молодые, но касательно всестороннего развития система физического воспитания была поставлена образцово. Упражнения сопровождались музыкой, особенно спортивные танцы и иногда строгие в своей красоте групповые выступления.

На Джеффа они произвели огромное впечатление. Тогда мы не знали, сколь малую толику их физической культуры нам показывали, но на все было приятно смотреть и участвовать тоже.

Да-да, мы участвовали! Это было необязательно, но мы решили сделать приятное нашим хозяйкам.

Терри был из нас самым сильным, я – гибким, жилистым и обладал большой выносливостью, а Джефф был прекрасным бегуном и барьеристом. Однако доложу вам, что пожилые дамы нас обставляли. Они бегали, как олени, и не напоказ, а так, словно это для них естественно. Мы сразу вспомнили уносящихся прочь девушек в нашем первом ярком приключении и решили, что так оно и есть.

Они и прыгали, как олени, быстро складывая ноги, подтягивая их вверх с боковым наклоном тела. Я припомнил, как некоторые из нас брали препятствия «врастопырку», и попытался освоить этот прием. Однако сравняться с подобными мастерами было нелегко.

– Никогда не думал, что доживу до того, что мной станут командовать пожилые акробатки! – возмущался Терри.

Игры у них тоже были, много, но поначалу они показались нам неинтересными. Они походили на парное раскладывание пасьянсов – у кого раньше сойдется, на соревнование или на состязательный экзамен, а не на игру с элементом азарта.

Я немного над этим поразмыслил и сказал Терри, что это доказывает отсутствие среди них мужчин.

– У них нет мужских игр, – заявил я.

– Их игры интересные, мне нравятся, – возразил Джефф. – К тому же я уверен, что все они образовательные.

– В печенках у меня сидит это их образование! – взвился Терри. – Подумать только – в нашем возрасте, и ходить в женскую школу. Хочу выбраться отсюда.

Но выбраться мы не могли, и обучение наше шло быстро. Личные наставницы все выше поднимались в наших глазах. Они казались более утонченными, нежели охранницы, хотя все вели себя дружелюбно и непринужденно. Мою звали Сомель, Джеффа учила Зава, а Терри – Моадин. Мы пытались найти закономерность в их именах и в именах охранниц, но безрезультатно.

– Имена достаточно благозвучные, по большей части короткие, но в них нет схожести окончаний, как нет и двух полностью одинаковых имен. Однако знакомство наше с ними оставалось пока очень поверхностным.

Мы много о чем хотели их расспросить, как только более-менее освоим язык. Лучшего обучения я не встречал. С утра до вечера рядом всегда находилась Сомель, кроме интервала с двух до четырех часов, неизменно улыбчивая и добродушная, что мне нравилось все больше. Джефф говорил, что мисс Зава – так он ее называл, хотя обращений здесь явно не существовало – сущая прелесть, что она напоминает ему тетю Эстер. Однако Терри не поддавался обаянию и подшучивал над своей наставницей, когда мы оставались одни.

– Надоело! – возмущался он. – Надоело мне все это! Держат нас взаперти, беспомощных, как трехлетних сирот, и учат тому, что они считают нужным, нравится нам это или нет. Причем с бесцеремонностью старых дев!

Тем не менее наше образование продолжалось. Наставницы принесли великолепно выполненный объемный макет-карту своей страны и пополнили наши знания в географии, но когда мы спросили об окружавших их краях, нам в ответ с улыбкой покачали головами.

Нам показывали картины, не только гравюры в книгах, но и цветные изображения растений, деревьев, цветов и птиц. Демонстрировали инструменты и множество всяких приспособлений – недостатка в учебных материалах мы не испытывали.

По мере нашего продвижения нам приносили все больше и больше книг…

Если бы не Терри, мы вполне довольствовались бы своим положением, но по мере того, как недели складывались в месяцы, он все больше раздражался.

– Не реви ты, как медведь-шатун! – однажды взмолился я. – Все идет прекрасно. С каждым днем мы понимаем их все больше, и очень скоро сможем мотивированно попросить, чтобы нам разрешили уехать…

– Разрешили уехать! – взорвался он. – Разрешили, как оставленным после уроков школьникам. Я хочу выбраться отсюда и выберусь. Хочу найти здесь мужчин и сразиться с ними! Или девушек…

– Похоже, девушки интересуют тебя больше всего, – заметил Джефф. – И чем ты будешь сражаться, кулаками?

– Да! Палками, камнями… Просто сражаться! – Терри принял стойку и легонько ударил Джеффа в челюсть. – Вот так, например, – продемонстрировал он. – В любом случае, – продолжал он, – мы могли бы добраться до биплана и исчезнуть отсюда.

– Если он еще там, – осторожно заметил я.

– Ой, не каркай, Ван! Если его там нет, мы уж как-нибудь сможем спуститься вниз… Думаю, катер все-таки на месте…

Спорить с Терри было трудно, настолько, что он наконец уговорил нас разработать план побега. Это нелегко, очень опасно, однако Терри заявил, что, если мы не согласимся, он сбежит один. Мы, конечно же, и подумать такого не могли.

Оказалось, что он довольно внимательно изучил окрестности. Глядя из дальнего окна, выходящего на возвышенность, мы весьма точно смогли определить протяженность стены и ее высоту. К тому же с крыши взгляду открывалось еще больше, а с одной точки даже можно было рассмотреть тропинку у стены.

– Загвоздка в трех вещах, – сказал Терри. – Веревки, проворство и скрытность.

– Это самое трудное, – согласился я, все еще надеясь отговорить его. – На нас всегда, кроме ночного времени, смотрит минимум пара глаз.

– Поэтому надо проделать все ночью, – ответил он. – Так легче.

– Не надо забывать, что если они нас поймают, то потом с нами могут обойтись не так великодушно.

– Это оправданный риск, на который нужно пойти. Я сбегу, пусть даже шею сломаю.

Отговаривать Терри было бесполезно.