Желтые ромашки
Шрифт:
Первого сентября Аудрюс и Саулюс пошли в первый класс. Это был такой волнующий день, что они даже забыли, как обычно делали каждое утро, глянуть на тот берег. Что там происходит? А когда наконец, уже вернувшись из школы, посмотрели, Красной кофточки не обнаружили. На ступеньках голубой террасы виднелась фигурка в коричневом платье и белом передничке. Значит, тоже в школу пошла, сообразили ребята, гордо прохаживаясь по откосу в своей новенькой
Наступила осень. Двор усеяли красные кленовые листья. А мост все еще строили. Казалось, конца краю не будет этому строительству. Теперь, возвращаясь из школы, Саулюс и Аудрюс обязательно заворачивали посмотреть, как идут дела. Пространство, разделявшее берега, становилось все меньше и меньше. И вот обе половинки моста сомкнулись! Над рекою, словно белая чайка, взлетел мост — легкий, изящный, стремительный. Закончили? Куда там — еще надо асфальтировать, устанавливать парапет, светильники…
В то утро им не надо было в школу. Воскресенье. Большими хлопьями падал снег.
В квартиру приятеля, распахнув двери, ворвался Саулюс.
— Скорее! Бежим скорее! — задыхаясь, звал он.
— Куда?
— На мост! Сейчас будет открытие. Туда уже музыканты пошли. Скорее!
И в самом деле — со стороны моста долетели звуки духового оркестра. И на этом и на том берегу толпились люди. Много-много людей. Пока ребята добежали до места событий, ленточки уже перерезали, два человеческих потока хлынули навстречу друг другу и слились на самой середине моста.
Схватившись за руки, чтобы не потеряться в этом многолюдье, Саулюс с Аудрюсом бегом припустили по широкой асфальтовой ленте, плавно взлетающей вверх, чтобы потом так же плавно опуститься на другой берег.
Вдруг Аудрюс крепко сжал руку приятеля и остановился.
— Смотри, смотри! Вон там, видишь?
На них задорно поглядывала какая-то девочка. Глаза у нее озорно сверкали. Она? Теперь только бы набраться смелости и заговорить с ней! Но как заговоришь? Что скажешь? Спросить, что ли, не из того ли она дома с голубой верандой? Или хотя бы ввернуть в разговор упоминание о моторках и скифах, которые лежат там на стеллажах под навесом днищами вверх? А может, еще что-нибудь придумать? Однако некогда уже было что-либо придумывать. Девочка подошла к ним чуть не вплотную и сама, как ни в чем не бывало, спросила:
— Любите плавать?
Саулюс с Аудрюсом недоуменно переглянулись. Девочка тоже вдруг отчего-то смутилась.
— Если любите… — продолжила она менее уверенно. — А то многие ребята уже записались. Скоро начнем тренироваться в бассейне. А потом организуют группы для младшего возраста… Ну как?
— Еще бы! — дружно выпалили ребята. Бассейн-то был на другом берегу…
— У нас во дворе желающих навалом будет, — добавил Аудрюс.
Они отошли к парапету, чтобы не мешать толпе, все еще заливавшей мост и валившей кто туда, кто сюда.
Разговорились. Припомнили и «Саломею Нерис», проплывшую по реке в тот летний день, и то, как бегали смотреть, когда же наконец достроят мост. Оказывается, девочка тоже с нетерпением ждала этого часа.
— А я так и не поняла, что ты мне кричал тогда со своего берега, — сказала она вдруг Аудрюсу.
— Хотел узнать, как тебя зовут, — смутился он.
— А-а… — заблестели белые зубки. — Меня — Аушра. А тебя?
— Аудрюс. А его, — он кивнул на приятеля, — его Саулюс.
Толпа на мосту постепенно редела. Теперь люди уже спокойно шли в обе стороны по тротуарам, а посередине ехали машины. Только ребята все еще стояли на самой верхушке моста. Не хотелось расходиться.
Внизу поблескивала серая свинцовая вода. По реке проплывали маленькие льдинки — отсюда, сверху, они казались цветами больших белых лилий.«Как же это здорово, что теперь у нас есть мост! — разглядывая проплывающие льдинки, думал Аудрюс. — Как хорошо!»
Что имел он в виду? Многое. И сам мост, огромной белокрылой чайкой соединивший речные берега, такие далекие раньше друг от друга, и то, что этот мост дал ему возможность по-настоящему познакомиться с Красной кофточкой — девочкой Аушрой, и то, что теперь запишется он в секцию юных пловцов и будет ходить в бассейн — ведь до бассейна теперь тоже рукой подать: перейдешь мост, и все!
А может, мосты в мире для того и существуют?
ЧЕЙ САД КРАСИВЕЕ?
Затяжные весенние дожди наконец прекратились. Теперь если и польет, то ненадолго, не так как раньше. Саулюс только по привычке бегает еще во двор слушать, о чем поют стекающие с крыши после дождя капли.
«Блям-блям-блям» монотонно вызванивают они, падая из жестяной трубы. Но Саулюсу в этом звоне чудится, как он утверждает, весенняя песня дождевых капель.
Не все ребята с нашего Двора верят, что дождевые капли умеют петь. Вот и сейчас Расяле, увидев Саулюса, замершего возле водосточной трубы (только что отшумел короткий дождик), рассмеялась. Саулюс обернулся и покраснел.
— Слушатель… Пойдем-ка лучше кленки пересаживать. Такой красивый садик можно сделать. Идем! — позвала она. — Воробьи над этой твоей «музыкой» смеются…
Саулюс еще больше покраснел. Обидеться, что ли? Но не стал обижаться. Что поделаешь, если Расяле не слышит… Помолчал, поднял голову, внимательно, до самой крыши осмотрел трубу из белой жести. Капли кончились. Тучка ушла.
— А где ты эти кленочки возьмешь? — спросил он.
— За двором, по ту сторону забора выросли. Много-много. Идем!
Саулюс помедлил, но так как ничего более интересного не предвиделось, отправился следом за Расяле, прихватив возле песочницы забытый кем-то совок. В тени за забором, на влажной черной земле действительно высыпало множество кленовых росточков. На тоненьких стебельках по два, а то уже и по четыре пятипалых зеленых листочка.
— Ну, что я тебе говорила? — с гордостью глянула на Саулюса Расяле, уже сидевшая на корточках и палочкой выковыривавшая ростки. — Берись за дело!
Саулюс тоже принялся выкапывать нежные стебельки. Набрав их по целой пригоршне, они вспомнили, что еще не решили, где же будут сажать сад. Возле железной бочки с песком? Не подойдет. Там все потопчут. И скамейка рядом, и щит с багром и лопатами — пожарный инвентарь. Не подойдет. Так может, возле сарайчиков? И там плохо. Все время ходят. А за цветочными клумбами? На клумбах взрослые сажают георгины, а подальше недавно еще клочок земли раскопали, но ничего не посеяли. Может, там? А что, совсем неплохо! Земля рыхлая, мягкая. И солнца много.
Расяле своей палкой начертила на вскопанной земле линию: тут будет ее садочек, а тут — Саулюса, отвернулась и, загораживая свою работу спиной, принялась делать той же палкой лунки и вставлять туда ростки кленов. Саулюс, вытянув шею, пытался рассмотреть, что она делает.
— Ишь, хитрый! Сам придумай, как сажать, — недовольно проворчала Расяле. — Подсмотреть да слямзить каждый дурак сможет… Не подглядывай!
Саулюс осторожно выкопал саженцы, которые уже сунул было в землю, разровнял грядку, начертил совком вдоль и поперек прямые линии, и снова стал копать ямки, там, где эти линии пересекались.