Желтый жук

— Вниз и метиться, — вставил Ван.

— Куда вниз? Я у тебя Ван, сейчас тоже яйца оторву и на голову Бумбе поставлю. И целится я буду отнюдь не в яйца.

— Надо бечевку взять, — сказал Сол.

— Ну?

— Надо к бечевке грузило привязать. Грузило бечевку точно к земле потянет. По бечевке и метиться.

— Хорошо придумал, — похвалил Кидд. — Честно говоря, я и сам до этого додумался. У тебя бечевка есть? А грузило?

Сол пошарил по карманам и вытащил на свет суровую нить, фута в два длиной, протянул капитану. Тот взял ее, намотал на палец, дернул. Затем достал из своего мешочка большой медный гвоздь, стал привязывать, потом вдруг плюнул.

— Что ж это я делаю? Нет, гвоздь тут не пойдет.

— Почему же не пойдет? — не понял Сол. — Хороший груз.

— Нет, — грубо оборвал Кидд. — Я сказал, что этот гвоздь не пойдет. Надо другое что-то. А гвоздю этому работа тоже найдется…

— У меня замочек есть, — сказал Ван.

— Что? Какой замочек?

— Серебряный, для сундучка, — Ван покраснел, протягивая замочек. Эту вещицу он снял с пояса одной женщины на Карибах, той, у которой взял и лютню. Серебряным замочком ее муж запирал пояс верности, когда уезжал из дома. Эта женщина была молодой, но не слишком красивой, она ползала по полу и умоляла пощадить ее. Ван убил ее одним точным ударом ножа в шею.

— Запасливый, собака, — процедил сквозь зубы Кидд, принимая замочек из рук Вана. — Сундучка еще нет, а замочек уже приготовил. Вы, русские, вообще, запасливый народ, хомяковый. Ну, а как он тебе вообще не понадобится? Ведь я ж вас всех застрелить собрался, чтоб про сокровища могила полная…

Все замерли. В костре треснуло полено, кувыркнулось, увлекая за собой колесо искр. Капитан пояснил:

— Шутка.

Первым засмеялся Бумба. За ним все остальные.

— Правильно, — сказал Кидд. — Если кто шутку шутит, то все смеяться должны. А то ведь, каждый, небось, об одном думает. Наслушались пиратских историй.

Хмырь еще смеялся, хлопая себя по коленям, как вдруг простая и ясная мысль полыхнула под черепом: А ведь правда — убьет!

Он вспомнил, как в прошлом году зарывали стофунтовый сундучок с испанского галеона, неподалеку от мыса Кабу… Кидд отправился с матросом по имени Сбышек, а обратно вернулся без Сбышека, сказал, что тот утонул в болоте. И только сейчас Хмырь подумал, что нет и не было никаких болот в районе мыса Кабу-Бранку, не было никогда никаких болот…

Сразу вспомнился урядник, Михайлов Петр, его розовые сытые щеки, большой круглый лоб, тонкие, завитые, словно виньетки в книжке, усики… Как он сорвал со стены лампадку и блестя глазами, хохоча, масла плеснул себе на елду… Убьет, точно убьет.

— Что, Хмырь, приуныл? — улыбнулся Кидд. — Думаешь, и вправду застрелю? А ты пошевели мозгами под черепушкой. Как это я вас, четверых, один, застрелю? Вот мои пистолеты. Оба заряжены. Порох на полке, не отсырел. Ну и что? Пистолетов два, а вас четверо. Как же это я вас застрелю? Так-то. Я вас, ребята, по особому признаку выбрал. Русские вы все. А русский народ, — Кидд поднял вверх палец, словно проверяя ветер, — самый надежный народ в мире. Я верю вам, ребята. По всем морям. Русский — это могила.

— Врешь, капитан, — подумал Бумба. — Лестью нас не купишь — пуганные. Тот выиграет, кто нанесет первый удар.

— Только бы успеть смыться, — подумал Сол. — Например, пронесло меня. Пойти в кусты. Понос у меня. Камзол на ветку повесить, издали — будто я там сижу…

— Русский, оно конечно, — подумал Хмырь. — Урядник, он, верно, не русский был. Доберусь до него. Он теперь, считай, чином повыше — выслужился. Живет себе и не знает, что я тоже живу.

— Вот если бы придумать такую лодку, чтоб под водой ходила… — подумал Ван. — Всплывает, значит, откуда ни возьмись, и сразу — на абордаж…

— Что вы, черти, приуныли, а? — весело окликнул Кидд. — А у меня для вас новая загадка-задачка припасена.

Все замерли, обратившись к капитану. Сол улыбался, показывая, что ему очень интересна новая загадка-задачка. Ван улыбался, потому что ему и вправду было интересно. Хмырь не улыбался, настороженно смотрел. Бумба не улыбался.

— Ну, например… — продолжал Кидд. — Вот мы сундук зароем, но надо ведь место заметить. Ладно. С этим я придумал уже. Но надо ведь и записать, где зарыто, на ту оказию, если со мной что случится. Тогда пусть кто-то другой отроет, старина Флинт или еще кто… А ну как записка в неправильные руки попадет? Как с одной стороны, записку написать, а с другой — чтоб никто не понял, что там написано?

Сол просиял. Он-то знал правильный ответ:

— Шифром надо.

— Ага, молодец. А шифр ведь тоже надо куда-то записать. А ну как кто-то и шифр найдет?

— Шифра записывать не надо, — сказал Бумба. — Запомнить просто.

— Яйца оторву, — сказал Кидд. — Я ж говорю: если я тогда мертвецом буду. Шифр должен быть. И записка должна. Так как же?

Команда молчала. Никто не мог сообразить ответа, хоть все и старались во всю.

Кидд подождал с минуту, затем хлопнул себя по коленкам и достал из кармана кусок бумаги, бережно развернул:

— Вот слушайте. Слушайте и пусть каждый скажет, что это значит.

Кидд порылся еще в своем мешке, достал золотое пенсне, нацепил на нос и прочитал:

— Хорошее стекло, трактир епископа на чертовом стуле. Большая ветка, седьмой сук с востока. Стреляй в левый глаз мертвой головы. От дерева прямо через выстрел пятьдесят футов. Понятно?

— Ничего не понятно, — покачал головой Бумба.

— Я только про пятьдесят футов понял, — сказал Ван. — Это глубина, да?

— Возьми свою лопату. Собери. Выкопай мне яму в пятьдесят футов глубины. А я посмотрю.

— Верно: не глубина…

— Так-то, — сказал Кидд, пряча бумажку за пазуху.

Тут только Сол заметил, что это не бумажка вовсе, а пергамент, и написано на нем было не на языке каком-то, а цифрами и крестами… Шифр это…

Следовательно, все уже было готово, и действовать надо немедленно. Сол схватился за живот, скорчил мучительную гримасу и тихо застонал. Никто не обратил на него внимания. Сол застонал громче. Кидд с отвращением посмотрел на него.

— Живот схватило, — пояснил Сол, затем медленно, опираясь о землю, встал и заковылял на край поляны. Спиной он чувствовал взгляды. Поляну обрамляли густые кусты тамариска, за ними возвышались деревья, в целом, местность понижалась к востоку, образуя небольшой овраг, по которому можно было достичь побережья, а дальше — обманом двинуться на юг, поскольку искать его бросятся, скорее, на север. Только вот в чем вопрос: бросятся — когда? И бросится — кто? Сейчас они не смогут оставить сундук. Следовательно, погоню, если она и будет, можно ждать только с завтрашнего утра. И направлена она будет на север…

— Стой! — окликнул его Кидд.

Сол оглянулся, вымученно улыбаясь.

— Назад! — приказал капитан. — Здесь давай садись. Знаю я эти штуки. А мы как раз закусим пока.

Сол вернулся, развязал пояс и сел посреди поляны. Он совершенно не хотел испражняться. Выпустил струю, тоненько пукнул… По спине поползли капли пота. Тем временем Бумба выволок палкой из костра кусок солонины и, придерживая ее носком сапога, разрезал на пять неравных частей. Самый большой кусок он протянул капитану, самый маленький — юнге. Солу швырнул средний кусок. На его глаза навернулись слезы. Сол принялся жевать, пряча лицо в своей солонине.