Жемчужина гарема
Шрифт:
Глава 8
Только что я была хозяйкой положения. Спасительницей и целительницей. А он – раненым и беззащитным.
Стоило ему прийти в сознание, и все поменялось.
Я, не испугавшаяся нечеловека, не боявшаяся его, когда он чуть не задушил меня, теперь чувствовала себя, как лань перед охотником. Выстрелит или пожалеет?
Стоило ему открыть глаза, и от красивого лица повеяло опасностью. Уверенной силой и опасностью.
Приподнявшись в кровати, полусидя, он смотрел на меня, и этот взгляд... обволакивал, тянул, как магнит, не давал отвести глаза или пошевелиться. Несколько мгновений я стояла, как прикованная,
«Ну вот и тут ты вляпалась!» — пронеслось в голове, и я резко пошевелилась, чтобы сбросить наваждение...
Получилось слабо. Но незнакомец сам перевел взгляд от моего лица... к моему телу.
Ну нельзя же так! Ты же только что очнулся! Взгляд просто физически прикасался ко мне, как будто ощупывал меня. И краска смущения поползла на щеки... В тот же миг незнакомец отвел глаза и улыбнулся уголком губ — слабо, вымученно. Сил-то у него явно еще было немного, несмотря на щупающие взгляды...
— Здравствуй, — медленно, словно пробуя слово на язык, произнес он глубоким, чуть вибрирующим голосом.
— Здравствуй! — я наконец пришла в себя и смогла подойти к столу и поставить на него корзину. А назвать спасенного на «вы» мне пришло в голову.
Нужно было что-то говорить... Нужно узнать, кто он такой, в конце концов, как здесь оказался. Как тот, кто его спас, я имею право знать. Но даже отвернувшись, я ощущала блуждающий по мне взгляд. Изучающий, плотный... Кому другому следовало бы треснуть по физиономии за такие взгляды!
И я просто не знала, что мне сказать... Все слова и вопросы вдруг закончились. Хотела тут же узнать, кто он, не опасен ли он, и если да, то насколько... Не причинит ли он вреда нашим людям. Но вместо моего обычного напора сейчас была неловкость... Странная, мучительная, но чем-то приятная неловкость...
— Ты спасла меня, благодарю, — мужчина первым нарушил тишину. — Я найду способ отблагодарить тебя...
— Не стоит об этом, я рада, что смогла помочь, — ответила я на автомате, согласно правилам светской беседы. Надо же, а эти фразы все же вылетают из меня, когда не знаю, что сказать... — Мне нужно осмотреть твою рану и поменять повязку, — добавила я, чтобы снова не повисла мучительная тягучая тишина, затягивающая и... притягивающая.
— Тебе нужно? — вдруг усмехнулся мужчина. — Думаю, это нужно скорее мне, — чуть морщась от боли, он поднял вверх руки, приглашая меня размотать повязку. И я неожиданно увидела в его странных глазах озорные огоньки. Он медленно кивнул.
«Паразит!» — подумала я, ощутив целый ворох разных чувств.
Стало и страшно и... притягательно одновременно. Приблизиться к нему, когда он в сознании? Приблизиться после того, как он душил меня в объятиях. Приблизиться и прикоснуться...? Ведь я не смогу размотать повязку, ни разу не коснувшись этой умопомрачительно гладкой смуглой кожи. От этой мысли дыхание снова участилось...
И острое пикантное чувство. Он может одной рукой свернуть мне шею, и сейчас... сейчас я узнаю цену нечеловеческой благодарности.
— Ты не хочешь подойти ко мне? — спокойно поинтересовался мужчина и опустил руки. — Ну тогда я сам, а ты осмотришь рану... Можно понять, что незнакомец в твоем доме вызывает опасения.
— Я не боюсь тебя! — вырвалось у меня, и тремя быстрыми шагами
я приблизилась к нему.— И не нужно так высоко поднимать руки, — начала я быстро говорить, потянувшись к бинту на груди. Чтобы скрыть смятение... — Это больно при таком ранении, быстро устанешь. Лучше немного разведи их в стороны, чтобы мне было удобнее...
И быстрыми, даже резкими движениями я начала разматывать повязку, старательно скрывая, что руки подрагивают от сладкого волнения.
Совсем вплотную к нему, когда нужно было завести руку ему за спину, чтобы размотать очередной виток, я просто не могла дышать. Дыхание прерывалось в тугой горячей атмосфере подле его тела. И голова кружилась, как если весной впервые взглянуть в чистое небо и резко вдохнуть яблоневый цвет.
Время от времени я краешком пальца задевала его предплечье или кожу на спине, и словно горячий разряд перескакивал от него ко мне. И щеки тут же заливала краска, когда я чувствовала, что его взгляд так и бродит по мне. Сейчас — по моему затылку, по спине... Наверное, я кажусь ему такой маленькой рядом с ним...
А если сейчас приподнять лицо, то наши глаза и... губы... окажутся совсем рядом. Я отводила голову, чтобы не оказаться в этом положении. И ощущала, что нечеловек подле меня все понимает, и покровительственно, с легкой примесью озорства улыбается — про себя.
«Вот скотина!» — подумала я. Специально сделал так, чтобы я оказалась почти у него в объятиях.
И вдруг атмосфера вокруг еще сильнее сгустилась... Я ощутила, как в горячем теле, обжигающем меня своей близостью, посреди этого смущающего, поднимается что-то огненное, тугое. И вот сейчас...
Он приподнимает руку, и медленно тянется к моему затылку...
В этот момент я раскрутила последний оборот бинта. И резко отпрянула, а его рука опустилась на одеяло.
Тягучая истома, опасная близость, головокружение — все это уступило место изумлению.
Рана не зарубцевалась полностью. Но на месте вывороченных тканей и зияющей рваной дыры была четкая, сухая корка спекшейся синей крови. Здорового вида, как на заживающей ране.
— Похоже, повязка понадобится нам в последний раз — к вечеру ты выздоровеешь! — с долей ехидства сказала я и отбросила в угол использованный бинт.
«А ведь если к вечеру он выздоровеет, то завтра уйдет отсюда...» — грустно подумала я. И ко всем противоречиям добавилась печаль.
— Не хочешь сказать мне наконец, кто ты такой!? — я решительно посмотрела на улыбающегося незнакомца. Он закинул руки за голову и красовался передо мной всем великолепием смуглого обнаженного торса, в середине которого зияла заживающая рана. — Приличные люди... — и нелюди, думаю, тоже — представляются, когда знакомятся!
— Хорошо, — мужчина вдруг мягко поднял руку, словно хотел успокоить толпу. — Только не беспокойся, Аленор. Я не причиню тебе вреда, — говорил медленно, с расстановкой. И я внезапно осознала, что на самом деле он боится.
Боится... спугнуть меня. Поэтому подпускает в голос мягкие бархатные интонации. Так подманивают лань или косулю...
Неприятное сравнение, это я охотница, а не он! Но мой собеседник сейчас был похож именно на охотника, медленно, по дуге обходящего изящную зверушку. Не делать резких движений, не торопиться...
...И откуда он знает мое имя?!
— Меня зовут Ролар, я дракон, — закончил он непринужденно. Словно каждый день сообщал кому-то подобные известия. Или как будто быть драконом — самая обыденная вещь на свете.