Жемчужина гарема

Герцог был странным... Даже более странным, чем Рокард. Умным, загадочным. И я точно знала, что, не встреть я Ролара, не окажись в прекрасной и страшной «драконьей сказке», не будь герцог таким жестким и скрытным, и я обязательно испытала бы к нему больше женской симпатии. При других обстоятельствах, в другой жизни... так сказала я ему. И это было правдой.

Теперь же была возможность узнать все до конца. А что Рокард исполнит условия договора, я нисколько не сомневалась. Он мог играть, манипулировать, но я заметила, что его игра была хоть и жесткой, но честной. Наверное, так действуют некоторые политики. Не лгут, но умеют обратить правду в свою пользу. Нужно просто отделить истину от их личного отношения, заразительного и логичного на вид. Я надеялась, что, несмотря на юность, это мне удастся.

Информация — вторая после любви сила в мире. За дни во дворце Рокарда я хорошо выучила это.

Рокард ждал меня за столом. Невиданные фрукты всех цветов радуги, изысканные паштеты, рыба — здесь близко море, и драконы в человеческой ипостаси любили рыбные блюда. Бордовая скатерть, трепещущие на окнах занавески... И хозяин дворца, небрежно развалившийся в кресле, задумчивый и спокойный. Он сидел, откинувшись назад и положив ногу на ногу, но встал, когда я вошла.

— Как твой день, Аленор? — немного устало, но с лукавыми искринками в глазах спросил он, провожая меня к столу. — Кажется, так у нас теперь принято спрашивать.

Ага, намекает на мое подстрекательство Мирейи, подумала я. Но только улыбнулась про себя. Я тоже затеяла открытую игру, и мы с ним оба знаем, что тут победит... сильнейший. Тот, кто лучше рассчитал возможности на поле чувств и отношений.

— Прекрасно, Рокард, — улыбнулась я и взялась за вилку — честно говоря, успела сильно проголодаться. — А твой? Выглядишь уставшим...

— Немудрено устать, когда у тебя во дворце поселилась опасная интриганка! — весело рассмеялся он, но мне почудилась и где-то глубоко запрятанная печаль. — Итак... Хотя вообще-то ты задолжала мне несколько вопросов... Но я буду великодушен. Ты хотела знать о себе... и о вашем бесценном герцоге, от которого я, обрати внимание, тебя обезопасил.

При его последней фразе я не выдержала и опустила глаза. Эти два с половиной дня меня преследовало еще одно чувство. Стыд.

Стыд, что я не поблагодарила его за спасение от Виньялли. А ведь никто не заставлял его делать это. Допустим, Рокард заранее задумал похитить меня — этого я еще не знаю, но он спас меня в, пожалуй, самый острый и драматичный момент моей жизни. Я же не сказала ему не то что слов благодарности, даже ни одного ласкового слова не сказала!

— Благодарю тебя за это, — сказала я, поднимая взгляд. — Ты сделал это. Благодарю...

— А я уж думал, ты никогда этого не скажешь, никогда не оценишь, — краем губ улыбнулся Рокард, а в уголках глаз блеснули горячие искры. — Знаешь, я рад, что прилетел тогда... Хоть вообще-то не планировал встретиться с тобой именно тогда...

— Что? — изумилась я. — Хочешь сказать, ты летел не за мной?

— Не совсем за тобой, — усмехнулся Рокард. — Я искал то, не известное мне, от чего брат так отчаянно уводил моих драконов и меня самого. Так отчаянно, что даже нырнул в лабиринт, спасая свою жизнь и свой разум от моего вмешательства. Подробности о тебе я узнал уже из твоей памяти...

— Неужели? — усомнилась я.

— Именно так. Прежде чем твой мальчик нырнул в подземелье, я успел взломать его разум достаточно, чтобы понять: он защищает кого-то и пытается скрыть что-то. Но недостаточно, чтобы узнать подробности. А потом лабиринт на время закрыл его от меня... С непривычки мне было не пробиться к нему.

— А потом? — спросила я жадно. — Как он сейчас?

— Сейчас я могу посмотреть, что с ним, — улыбнулся Рокард. — Он не так плохо. Учится выживать, как обычный смертный... Итак, вернемся к тебе и герцогу?

— Разумеется, — ответила я и отпила глоток красного сладкого вина. Оно разбегалось по жилам, будило что-то радостное, сладкое, приятное... А мне подумалось, что этим же вином Рокард поил малышку Мирейю, а потом усадил к себе на колени...

Вспомнились жаркие объятия Ролара, под ложечкой свело от тоски по ним. А ведь Рокард наверняка может быть таким же страстным и нежным, подумалось мне.... И я тут же усилием воли погасила импульс. Не стоит давать ему в руки подобное оружие, и так он слишком много читает в моей голове.

— Что ж, Аленор, — буравя меня взглядом, Рокард отрезал кусочек стейка, лежавшего у него на тарелке, съел и вновь откинулся в кресле. — Вся беда с герцогом в том, что в юности он очень любил свою жену Граймерию, — дракон опять окутал меня своим разумом и показал образ высокой красивой блондинки в старомодном платье. — Она умерла в родах, как я понял, по ошибке акушерки. А герцог к тому моменту был уже весьма неплохим магом. Смириться со смертью единственной, кого он любил, не мог. Знаешь, — Рокард задумчиво посмотрел в пространство возле меня, словно действительно размышлял. — Наверное, так одержимо любят лишь негодяи вроде него. Любое живое существо не стоит для него ничего, но одно-единственное становится бесконечно дорогим, таким, что, теряя его, он окончательно теряет душу...

— Я не сказала бы, что герцог совсем потерял душу... — произнесла я. Сейчас, когда Рокард рассуждал о нем, как об абсолютном зле, мне хотелось защитить Виньялли. Я ведь видела, что в нем иногда проблескивают искорки великодушия, даже благородства!

— Допустим, — доброжелательно продолжил Рокард. — Или ты пробудила в нем то, что от души осталось, поэтому тебе так кажется... Сейчас это неважно. Важно, что под землей, в его замке, сохранилось место силы драконов — из старых времен до полосы тумана. И там же располагается небольшая драконья библиотека. Как ты понимаешь, магия драконов много сильнее человеческой. Герцог изучал человеческие и драконьи трактаты и искал способ вернуть жену.

— Он что, оживить ее хотел? — изумилась я.

Стало противно. Представилась усыпальница, где лежит мумия его умершей жены, и герцог — сухой, жесткий, с каким-то безумным блеском в глазах проводит над ней кровавые ритуалы.

— Да, поначалу он хотел этого. Но предполагал и другие варианты... Знаешь, все эти слухи, что он садист и издевался над другими своими женами, не совсем верны. Герцог не садист. Он просто колдун, маг и... ученый-экспериментатор, одержимый одной целью. Он всего лишь умел поработить этих женщин, умел стать для них обожаемым, горячо любимым хозяином, ради которого они были готовы на все. Он не мучил их ради удовольствия — это ему было не нужно, разве что немного... столько, что нравилось и им. Женщины ведь разные, Аленор, не всем нравится свобода и летящая открытая любовь, как тебе. Кому-то нравится подчиняться и биться в экстазе на грани боли и платить за это изощренное удовольствие тем, что потребует хозяин. Вот как некоторым этим жемчужинам...

— Ты ничем не лучше его, — припечатала я Рокарда, вспомнив про лежанку.

— Да нет, — усмехнулся он. — Все же немного получше. Я не порабощаю их наслаждением. Я всего лишь провожу отбор и дарю удовольствие... Так вот, герцог не садист в полном понимании этого слова. Он не мучил своих женщин просто так. Он всего лишь использовал их в своих экспериментах. По большей части их кровь, иногда — особые эмоции, что возникают на грани боли и удовольствия... тут, понимаешь ли, не подойдет рабыня или служанка. Нужна женщина, приближенная к колдуну, то бишь жена или любовница. А наш герой исключительно старомоден. Он всегда предпочитал жениться. А уж дамы, поверь, были счастливы помогать своему возлюбленному мужу. Они ведь не знали, что все это делается ради возвращения в этот мир его единственной любви, — Рокард подмигнул мне.