Жемчужина Лабуана (сборник)

Туги, ошеломленные этой смелой контратакой, не сумели избежать столкновения, что, впрочем, было бы нелегко с одной оставшейся у них мачтой и тяжелыми повреждениями.

Тигры Момпрачема, ловкие, как обезьяны, обрушились на них, бросаясь с фальшборта, с палубных надстроек, с вантов и рей «Марианны». Сандокан и Тремал Найк, с кинжалом в правой руке и пистолетом в левой, первыми ворвались на палубу брига, в то время как Янес палил из пушек по второму.

Нападение малайцев было таким молниеносным, что они овладели палубой брига, почти не встретив сопротивления.

Туги, несмотря на свою численность, разбежались, кто куда, не слушая приказов своих начальников. Некоторые из них, сгрудившись у грот-мачты, с воплями страха и ненависти размахивали своими кинжалами. Здесь ничем не могли помочь их арканы, бесполезные в морском сражении.

Столкновение было страшным, и тяжелые мачете-паранги тигров Момпрачема быстро покончили с теми, кто еще сопротивлялся.

Теснимые отовсюду, туги готовы были уже броситься в воду и спасаться к острову вплавь, когда с «Марианны» послышались голоса: «Пожар! Пожар!»

Энергичной командой Сандокан остановил яростный натиск своих людей:

– На «Марианну»! – закричал он.

Он первым вскочил на фальшборт и огромным тигриным прыжком бросился на палубу своего судна, в то время как Тремал Найк с горстью людей прикрывал это отступление.

Густой дым поднимался из главного люка «Марианны», обволакивая паруса и мачты. Кусок фитиля, обрывок каната или кусок ткани, загоревшейся от пушечных выстрелов, должно быть, попал в трюм и вызвал пожар.

Сандокан, не обращая внимания на пули, свистевшие над головой, велел приготовить помпы.

– Вперед! – закричал он Самбильонгу, не отходившему от руля. – Держи к выходу из канала! Все на борт!

Тремал Найк и Каммамури, вместе с матросами, прикрывавшими отступление, быстро перескочили на палубу «Марианны».

Абордажные крючья были обрублены, и «Марианна» тут же оторвалась от одного парусника, пройдя перед носом у другого. Повреждения «были незначительны и не мешали ее маневрам. Можно было не бояться, что ее настигнут, тем более что один из парусников оказался без мачты, а другой был изрядно потрепан.

Сандокан быстрым взглядом оценил ситуацию и приказал Самбильонгу:

– На Даймонд-Харбор!

Это было лучшим решением в данной обстановке. Там они по крайней мере могли бы получить помощь, а туги не осмелились бы преследовать их до самой станции.

Однако на втором бриге, вопреки ожиданиям, быстро подняли все паруса и явно намеревались настигнуть «Марианну», пока она еще не вышла из канала. Пушечный огонь с него, прекратившийся перед этим, возобновился с новой силой. Снаряды падали и вспенивали воду у самой кормы «Марианны».

– Ах так! – закричал Сандокан, приведенный в ярость. – Ты хочешь преследовать меня? Погоди же! Тремал Найк!

Бенгалец бросился на зов Тигра Малайзии.

– В чем дело?

– Ты и Каммамури займитесь пожаром. Отведи на мостик Сураму и вдову – они заперты в каюте. Возьми себе двадцать человек, остальные – мне.

Затем он бросился на корму, где Янес командовал установкой перенесенных сюда носовых пушек, наводя их в сторону преследователя.

– Разнеси его к дьяволу! – заорал Сандокан.

– Будет сделано, – ответил португалец со своим обычным спокойствием. – Вот эта пушечка сейчас погреет им спины.

– Заряжай картечью. Сделай им татуировку железом.

Сандокан сам встал за одной из пушек и тщательно навел ее на мостик брига, который мчался вперед, как бы собираясь протаранить «Марианну».

Два пушечных выстрела прогремели с кормы. Португалец и Тигр Малайзии выстрелили одновременно.

Фок-мачта индийского корабля, подбитая у основания, закачалась и с грохотом повалилась на правый борт, засыпав палубу обломками и снастями, накрыв часть ее обрывками паруса.

– К митральезам! – закричал Сандокан. – Разнесем им всю палубу!

Еще два выстрела прогремели одновременно. Ужасные крики, крики боли и ужаса, раздались на корабле тугов. Картечь, по всей видимости, произвела страшные опустошения среди этих душителей. Клубы дыма и языки пламени показались над мостиком брига.

Сандокан и Янес, оба прекрасные артиллеристы, стреляли без передышки, то целясь снарядами в корпус, то посыпая картечью палубу – она теперь вся простреливалась, от носа до кормы. Выстрелы из митральезы следовали с такой быстротой, что у вражеского экипажа не было никакой возможности избавиться от упавшей мачты, которая мешала движению корабля.

Бриг замедлил ход и беспомощно закачался на волнах. Выстрелы с «Марианны» следовали один за другим. Вот уже и грот-мачта, следом за фок-мачтой, надломилась и рухнула в воду, накренив корабль и повредив мостик.

Расстрел вражеского корабля продолжался. Это было уже не судно, а просто баржа, без мачт и парусов, продырявленная снарядами, загроможденная обломками, а «Марианна» все еще не ослабляла огня. Ее картечь и снаряды били по корпусу и по палубе брига, в то время как карабины малайцев уничтожали метавшийся там экипаж.

Второй парусник тщетно пытался прийти на помощь первому, ибо, лишенный мачты, он почти не мог двигаться.

– Давай быстрее, – торопил Сандокан. – Еще один натиск, и все будет кончено. Цельтесь точнее!

Четыре прицельных выстрела последовали один за другим, оставив четыре бреши в борту побежденного брига. Это были выстрелы милосердия. Бедный парусник, который лишь чудом держался на плаву, резко накренился на правый борт, куда тянули мачты – через бреши стала врываться вода, и некогда прекрасный парусник медленно перевернулся килем вверх.

Оставшиеся в живых бросились в воду и, отчаянно взмахивая руками, поплыли к острову. Второй бриг как будто попал на мелководье – он встал и больше не двигался.

– Добьем их? – спросил Янес.

– Пусть себе плывут, – ответил Сандокан. – На этот раз с них хватит. Самбильонг, мы выходим из канала.

Оставив пушки, он кинулся к главному люку, где часть экипажа боролась с огнем, качая помпу и помогая ей ведрами воды, среди клубов дыма.

– Как дела? – спросил Сандокан с беспокойством.