Жемчужина Лабуана (сборник)

– Постараемся получше устроиться на ночь, – сказал Янес, бросив на пол догоревшую веревку. – До завтра никто не появится.

Не имея ни постелей, ни соломы, все семеро растянулись на голом полу; впрочем, достаточно чистом и сухом. Все были так утомлены, что несмотря на свое беспокойство, вскоре уснули.

Когда они проснулись на следующий день, солнце уже начало заглядывать через толстые железные решетки окон.

– Подъем, – скомандовал Сандокан. – Оказывается, даже без постелей можно выспаться вполне прилично.

– Ничего нового? – спросил Янес, потягиваясь.

– Пока ничего. Они просто на нас наплевали. Не очень-то любезны эти повстанцы. Посмотрим, куда выходят окна.

Он подошел к одному и выглянул. Окно выходило на полуразрушенную каменную ограду, заваленную обломками, рядом с которой возвышался густой и тенистый тамаринд. Сандокан уже собирался отойти от окна, когда его внимание привлекла одна ветка на дереве, которая раскачивалась сильнее других.

«Обезьяны там, что ли?» – подумал он.

Но, вглядевшись получше, понял, что обезьяна не может раскачивать такую толстую ветку, и заметил среди густой листвы что-то бело-красное, похожее на одежду человека.

– Там человек, – сказал он. – Неужели он следит за нами? Эй, Тремал Найк!

Бенгалец, который болтал с Янесом, подошел на зов.

– Ты был прав, когда говорил, что этот сипай не оставит нас, – сказал ему Сандокан. – Смотри, он спрятался на этом тамаринде и подает нам знаки, которые я не могу понять. Кажется, он хочет что-то сообщить.

– Слава богу! – воскликнул Тремал Найк. – Это в самом деле Бедар. Если он не осмеливается приблизиться, значит, за нами следят.

– Ты понимаешь знаки, которые он делает?

– Похоже, он просто советует нам набраться терпения.

– Мне всегда не хватало именно этого, но я предпочел бы что-нибудь посущественнее, – проворчал Сандокан. – Дай понять ему, чтобы он как-нибудь достал нам оружие.

– Поздно: Бедар уже спрятался. Кто-то, видимо, приближается к башне.

Они посмотрели на ограду и увидели двух повстанцев, которые перелезли через нее и спрыгнули среди обломков.

– Мне кажется, я уже видел эти два огромных тюрбана, – сказал Сандокан.

– Да, вчера вечером, после ужина, – отвечал Тремал Найк. – Эти люди сопровождали командира, спрятав лицо.

Оба индийца посмотрели снизу на окна, внимательно оглядели стены башни, затем снова перебрались через ограду и исчезли с другой стороны.

– Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, – сказал Сандокан. – Дурной знак.

В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь с оглушительным скрежетом открылась, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех суфи, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.

– Как провели ночь, господа? – спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.

– Прекрасно, – ответил тот. – Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?

– Вы тысячу раз правы, господа, – ответил офицер. – Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.

– Расстреляют нас!

– Я так думал, – сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.

– По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? – спросил Сандокан. – Какие обвинения выдвинуты против нас?

– Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Ассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.

– Кто эти люди? – спросил Тремал Найк, подойдя ближе.

– Я не знаю.

– Тогда я тебе скажу: это презренные туги, эти подлые сектанты, которые бесчестят Индию и которых вы совершенно напрасно привлекли под свои знамена.

Офицер не ответил, однако по его взгляду было видно, что ему нечего возразить.

– Правда, что именно туги требовали нашей смерти? – спросил Тремал Найк.

– Не знаю, – пробормотал он.

– И вы объединились с этими убийцами? Мы уничтожили их логово в болотах Раймангала и тем сослужили Индии великую службу. А вы за это хотите нас расстрелять? Иди и скажи своему генералу, что он не солдат, который сражается на свободу Индии, а убийца.

Офицер нахмурился и сделал нетерпеливый жест.

– Хватит, – сказал он. – Это не моего ума дело. Мой долг – повиноваться и больше ничего.

Он приказал своим людям поставить на пол обе корзины и вышел со своим эскортом, не добавив ни слова, с громким лязгом захлопнув дверь.

– Черт возьми! – воскликнул Янес, когда они остались одни. – Этот бедняга слегка лишил меня аппетита. Он мог бы сказать нам это и немного позднее. Решительно, этот человек плохо воспитан.

– Они собираются расстрелять нас! – воздел руки к потолку Тремал Найк.

– Не очень-то приятная новость, не так ли, мой бедный друг? – изрек португалец, к которому уже возвращалось его обычное хладнокровие. – Что ты скажешь об этом, Сандокан?

– Что эти подлецы туги сильнее, чем я предполагал.

– А мы-то думали, что перебили их всех!

– А вместо этого оказались у них в руках, друг Янес, – ответил Сандокан. – Если мы не найдем способ выскользнуть отсюда, не знаю, чем кончится эта остановка, которую я не предвидел.

– Да, поищем способ уйти, – сказал Янес. – Но только плотно позавтракав. На полный желудок идеи приходят быстрее.

– Удивительный человек! – воскликнул Тремал Найк. – Ничего его не выбивает из колеи!

– Нужно смотреть на вещи философски, – ответил португалец, смеясь. – Разве на нас уже навели ружья? Нет еще. А значит…

– Янес – мой предохранительный клапан, – сказал Сандокан. – Сколько раз я обязан был даже своей жизнью его рассудительности и хладнокровию.

– К дьяволу болтовню! – воскликнул Янес. – Посмотрим лучше, что нам принесли эти мошенники. Черт побери! Вот еще одна мысль, которая лишает меня остатков аппетита.