Жемчужная рубашка. Китайские новеллы

Друзья Мо Цзи, зная, что он беден, отнеслись к нему очень снисходительно, и никто над его женитьбой не подтрунивал.

Прошел *месяц со дня свадьбы. Лаода решил устроить по этому поводу пир и велел Мо Цзи пригласить друзей, рассчитывая, что их посещение придаст его дому в глазах людей почет и уважение.

Вся компания пировала дней шесть подряд, и старику Лаода в голову не приходило, что это может взбесить его родственника – Цзинь Лайцзы. А Лайцзы тоже по-своему был прав: «Ты – туаньтоу, и я туаньтоу, – рассуждал он. – Разница между нами лишь та, что семья твоя дольше занималась этим делом, поэтому в руках у тебя оказалось больше денег. Ну, а что до нашей родословной, то мы одной и той же ветви, и, когда твоя дочь выходила замуж, тебе следовало бы пригласить меня на свадьбу. Но ты этого не сделал. Теперь у тебя опять праздник, ты приглашаешь людей, пир длится уже седьмой день, а мне ты даже и не подумал прислать приглашение. Твой зять – всего-навсего лишь сюцай, но будь он хоть первым министром или советником при дворе – так что же? Я, значит, больше не дядя племяннице своей, и нет мне места на конце какой-нибудь скамейки в твоем доме? До того не считаться с людьми!.. Ладно, я устрою тебе! Будет вам всем весело!»

Лайцзы тут же созвал больше полусотни нищих, и все они, во главе с ним самим, устремились к дому Лаода. Что это было за зрелище:

Шляпы без дна – макушки наружу,узлами затянуто рваное платье;Куски обветшалой циновки, одеяла в лохмотьях и дырах;бамбуковые палки, разбитые миски;«О благородные люди! О щедрые господа!» —кричат перед домом, бранятся.Играют со змеями, водят собак, с обезьянами возятся,каждый искусство свое выставляет, орет как умеет.Голосом страшным тянут развратные песни,в такт ударяют в *пайбань, оглушая прохожих.Кирпич истолкли в порошок и напудрились им,страшно смотреть на их рожи.Орава разнузданных бесов,*Чжун Куй бы не справился с ними!

Услышав доносившийся с улицы шум, Лаода пошел посмотреть, в чем дело, но, как только он открыл ворота, целая орава нищих, во главе с Лайцзы, с криком и шумом ворвалась в его дом. Лайцзы устремился прямо в зал к пирующим и, не обращая никакого внимания на гостей, принялся уплетать лучшие блюда и пить лучшие вина.

– А ну-ка, пусть племянница с мужем выйдут поклониться дядюшке! – кричал Лайцзы.

Испуганные гости сбежали все как один. Вместе со своими друзьями убежал из дому и Мо Цзи.

Лаода ничего не оставалось, как начать извиняться перед родственником:

– Сегодня гостей приглашал мой зять, я в этом не принимал участия. На днях же я сам устрою угощение и приглашу тебя.

Лаода наделил деньгами всех нищих, приказал вынести два жбана лучшего вина, кур, гусей и велел нищим отнести все это в дом Лайцзы, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Долго еще шумели непрошеные гости и разошлись, когда уже совсем стемнело.

Юйну, расстроенная, сидела у себя в комнате и горько плакала.

Эту ночь Мо Цзи провел у друзей и вернулся в дом тестя только на следующее утро. Лаода после вчерашнего скандала стыдно было смотреть зятю в глаза. Мо Цзи тоже было не по себе, но ни тот ни другой ничего друг другу не сказали. Вот уж поистине,

Когда немой отведает полыни вкус,О горечи ее сказать не сможет людям.

В страшной досаде на то, что такая нелестная слава тяготеет над их семьей, Юйну решила, что им нужно выбиться в люди, и потому уговаривала мужа целиком посвятить себя науке. Не считаясь с затратами, она покупала для него и современные и древние книги; не жалела денег на то, чтобы принимать в доме людей талантливых и образованных, устраивать поэтические вечера, где обсуждались классические книги; советовала Мо Цзи завязывать широкие знакомства, которые могут принести ему известность, и щедро давала ему на это деньги. Благодаря ее усилиям знания и слава Мо Цзи росли с каждым днем, и к двадцати трем годам он успел уже благополучно выдержать *оба экзамена и получить степень цзиньши.

После празднества в Академии Мо Цзи в черной шапке и парадном платье возвращался домой верхом на коне. Когда он проезжал по своей улице, люди, перегоняя друг друга, бежали взглянуть на нового цзиньши, и детишки, указывая на Мо Цзи пальцем, кричали:

– Зять Цзиня-туаньтоу стал чиновником!

Мо Цзи слышал это, но устраивать сцену на улице было неудобно, и ему ничего не оставалось, как молча стерпеть обиду. При встрече с тестем Мо Цзи выполнил все полагающиеся церемонии, хотя в душе был зол на него и думал: «Если бы только я заранее предполагал, что буду богат и знатен! Ведь я мог бы стать зятем сановной особы или князя! Надо же было выбрать своим тестем туаньтоу! Позор на всю жизнь. Мои дети все равно будут внуками и внучками туаньтоу, и я стану посмешищем для людей. Но что поделаешь… С другой стороны, Юйну очень умна, заботлива, и нельзя обвинить ее ни в одном из *семи грехов, за которые принято выгонять жену. Правду говорят: коль трижды не обдумать свой поступок, когда-нибудь, но сожалеть придется».

От всех этих мыслей на душе у Мо Цзи было тяжело, нерадостно. Юйну не раз спрашивала мужа, что с ним происходит, но тот ничего не отвечал, и она так и не узнала причины его скорби.

Смешон этот Мо Цзи: теперь, добившись богатства и чина, он совсем забыл о временах бедности, о заслугах жены, которая помогла ему получить положение и снискать славу. В этом сказывается его непорядочность.

Через некоторое время Мо Цзи получил назначение на должность помощника правителя округа *Увэйцзюнь. Лаода в честь отъезжающих устроил прощальный пир. На этот раз ни один нищий не посмел явиться к нему в дом скандалить.

Округ Линьань был связан с Увэйцзюнь прямым водным путем, так что добраться туда было очень легко. Мо Цзи сел с женой на джонку и отправился к месту назначения. Через несколько дней они причалили к северному берегу реки *Цайши.

В ту ночь луна так ярко сияла, что кругом было светло, словно днем. Мо Цзи никак не мог заснуть; он встал, оделся и уселся на носу джонки, любуясь луной. Вокруг не было ни души. Мо Цзи снова вспомнил о том, что он зять туаньтоу, и опять ему стало тяжело и грустно.

Вдруг его осенила недобрая мысль: «Единственный выход, чтобы быть избавленным от позора на всю жизнь, – это смерть жены и женитьба на другой». Коварный план созрел в его голове: он подошел к каюте и позвал Юйну, приглашая ее выйти на палубу полюбоваться прекрасной луной. Юйну уже спала, и Мо Цзи разбудил ее не без труда.

Не смея ослушаться мужа, Юйну набросила на себя платье и вышла на палубу. Не успела она поднять голову и посмотреть на луну, как муж вдруг схватил ее, потянул на нос джонки и сбросил в воду. Затем он разбудил лодочников и приказал им тотчас же отчаливать, пообещав щедро наградить. Ничего не подозревая, те взялись за багры и отчалили. Только в десяти *ли от места происшествия, когда джонка снова причалила к берегу, Мо Цзи сказал, что его жена вышла на палубу полюбоваться луной и упала в воду, что он спасал ее, но спасти не удалось. Затем он достал три *лана серебра и дал их лодочникам на вино. Они догадывались, в чем дело, но никто из них не осмелился рта раскрыть. А сопровождавшие Юйну молодые глупые служанки поверили, что их хозяйка случайно упала в воду и утонула, поплакали, и этим все кончилось.

Лишь только потому, что туаньтоубыла плохой, позорной кличкой,Избавиться решил он от супруги,добившись славы и успеха.Но мужа и жену связало небо,и эту связь никто не разорвет.Напрасны будут все его попытки, —неверным мужем только прослывет.

Но какие только не бывают в жизни случайности!

Пока Мо Цзи, покинувший место преступления, ехал своим путем дальше, к северному берегу Цайши причалила джонка, в которой ехал инспектор области *Хуайси по перевозке продовольствия, некий Сюй Дэхоу. Так же как Мо Цзи, Сюй Дэхоу впервые получил назначение на должность. Джонка его остановилась на том самом месте, где Мо Цзи бросил в воду Юйну.

Сюй Дэхоу, несмотря на позднее время, не собирался спать – он сидел с женой перед раскрытым окном, любовался луной и пил вино. Вдруг он услышал, что на берегу кто-то плачет. По голосу он понял, что это женщина. Она так жалобно рыдала, что Сюй Дэхоу приказал лодочникам пойти посмотреть, в чем дело.