Жена №5

— Ну, во-первых, экология, чистые продукты, здоровый образ жизни, баня, закаливание… А во-вторых, есть одно средство на травах, жиру и хрене… Я тебе, молодой человек, дам.

— Да у меня пока нет проблем, — покосился он на Яну, которая чуть не подавилась от смеха.

— Кто же признается, — понимающе кивнул Егор, — но не волнуйся, дам, сам сможешь оценить силу снадобья. Хватит и на десять жен.

— Я — сторонник традиционных отношений! — почему-то за него ответила Яна и кивнула Егору: — Повторим!

Мужчин дважды просить не пришлось, они наперегонки бросились выполнять просьбу дамы. Жены в это время просто-таки заставили стол маринованными опятами и солеными лисичками, мелко-пупыристыми огурчиками, красными помидорами в рассоле, укропе и чесноке, маленькими патиссончиками и овощным сате.

Яна заметила, что жены Егора пытались предугадать любое желание своего властителя, но за стол вместе с ними не садились, видимо, не имели права. После четвертой рюмки она перестала замечать что-либо особенное, все окружающие люди стали казаться ей милыми, добрыми и приятными. Она побраталась с Егором, пропев дифирамбы о его гостеприимстве, хлебосольности и очаровательной улыбке, чего бы Яна ни за что не сказала на трезвую голову.

Глава 14

— Именем Фемиды объявляю вас мужем и женой, — сказала пышногрудая дама в сарафане необъятного размера, обращаясь к Яне и Егору. Со стороны Яны стоял подтянутый, статный Рустем в строгом черном костюме, а на противоположной стороне стояли четыре милые девушки, чем-то очень похожие между собой. Скорее всего, глупым выражением лица и полным отсутствием интеллекта в круглых глазах.

— Дорогая Яна, мы с большим удовольствием принимаем тебя к нам в семью и присваиваем тебе почетное звание жены номер пять.

— Почти как духи «Шанель» номер пять, — смутилась Яна, еще до конца не осознавая, рада она знаменательному событию или нет.

— Мы вместе будем выполнять нашу сложную задачу — ухаживать за не простым мужчиной, а за всеобщим духовным отцом.

— Я как-то хреново, поэтому… как его… — Яна пыталась собраться с мыслями, — не очень я хозяйственная, да и готовить не умею… Как я буду с отцом-то? Тем более с духовным…

— Нас много, и всегда найдется тот, кто приготовит ему борщ, — дружно ответили жены, все больше становясь похожими друг на друга.

— Правда? — обрадовалась Яна. — А то уж я испугалась, что не смогу влиться в вашу семью.

— Мы найдем тебе подходящее занятие, которое у тебя хорошо получается. Например, ты будешь рожать детей, — улыбались девушки.

— Я? — испугалась Яна.

— Конечно! Ты молодая, любимая жена, тебе и карты в руки.

Яна зарделась от удовольствия.

— В том-то и дело, что я не очень молодая и от силы согласна на двоих, больше мне не выдюжить.

— Что же ты за жена такая? Это не хочу, это не умею, это не смогу. Что за дела? Гениальному человеку нужна соответствующая женщина, — обратился к Яне жених, то есть Егор, говоря противным голосом журналиста, только что подглядывавшего за какой-нибудь знаменитостью в замочную скважину с целью поведать об этом по секрету всему свету.

— Ты чем это недоволен? — возмутилась Яна, у которой изображение поплыло перед глазами.

— Да тобой! Не буду я на тебе жениться! Тем более если я возьму пятую жену, мне придется избавиться от одной из оставшихся четырех.

— Да пошел ты! — обозлилась Яна, на что духовный отец открыл рот, и оттуда почему-то полилась на ее лицо холодная вода, словно его тошнило.

Яна вздрогнула, тело прошила судорога, и она открыла глаза. Перед ней маячило лицо, до противности красивое и знакомое — лицо Рустема. Этот не до конца сумасшедший псих поливал ее из белой эмалированной лейки с веселыми цветочками. Яна закашлялась, так как холодная вода затекла ей в горло, и быстро поднялась, то есть присела на кровати.

— С ума сошел?!

— Хватит спать! Уже глубокий вечер, пора и честь знать! — ответил он ей.

Яна осмотрелась. Она лежала на широкой и высокой кровати, на покрывале с рисунком из ромашек и васильков, в верхней своей одежде. Сама комната с занимающим много места трюмо с большими зеркалами и обилием живых цветов в вазах напоминала гримерную в театре.

— Где я? Где мы? — поправилась она.

— Все там же. Что, не помнишь? Мы были в гостях у этого странного типа, многоженца Егора Шимякина, напились. И ты, сообщив всем, что жутко устала, уснула в салате. Хозяин любезно предоставил тебе эту комнату для отдыха. А твой покорный слуга, то есть я, прикорнул у тебя в ногах. Не возражаешь?

— Мне снился страшный сон, самый страшный на свете.

— Здешний хозяин мягко стелет, но жестко спать, — ответил Рустем.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Яна, зевнув и потягиваясь.

— Выгляни в окно и сама поймешь. Нам пора уходить, я не хочу здесь больше оставаться, — глаза Рустема были серьезны, как никогда.

Яна соскочила с кровати и подбежала к окну, чуть не сбив две напольные вазы с цветами. Перед окном на ровной, расчищенной и посыпанной песочком площадке у какого-то большого деревянного столба стояла девушка в странной одежде, напоминавшей длинный холщовый мешок. Удивлению Яны не было конца, когда она поняла, что девушка прикована к столбу цепью.

— Что это? — прошептала Яна.

— Не знаю, сам заметил минуту назад, — ответил ее спутник.

— Увидел и сидишь?! — возмутилась Яна. — Что за мужики пошли?

— Я тебя бужу. Пора сваливать отсюда.

— Не меня спасать надо, а эту бедную девушку! — воскликнула Яна и прямиком побежала на выход. Рустем последовал за ней.

Яна не сразу нашла выход во внутренний дворик. Потайная дверь была занавешена веселой, оранжевой тканью в зеленый горох. Это выглядело еще более устрашающе и дико за яркой витриной, за клоунскими кулисами, словно в выездном цирке шапито, можно было обнаружить прикованную к столбу девушку, словно собаку во дворе.

Яна в два шага пересекла пространство дворика и увидела знакомую темно-коричневую челку.

— Олеся?! Ты?! Боже, почему ты здесь?! Что с тобой?!

Девушка подняла на Яну большие карие глаза, полные грусти, и еле-еле улыбнулась одними уголками губ.

— Здравствуйте, вы тоже здесь?

— Что значит тоже? О чем ты? Почему ты прикована к этому чертову столбу?! — Яна размашисто жестикулировала и металась вокруг столба, между тем, как Рустем спокойно рассматривал крепление цепи и замка.

— Не богохульствуй, — вздохнула Олеся, — это — столб позора!

— Чего?! Какого позора?! Что за дикость?

— Я провинилась и наказана, — сказала Олеся.

Яна готова была плакать, видя худые тонкие, запястья Олеси с железными цепями на них.

— Это чудовищно!

— Это нормально, — смиренно произнесла Олеся, звеня цепями.

— В наше время?! — продолжала возмущаться Яна.

— У нас здесь свое время.

— Время везде одно, — ответил Рустем, успевший сделать невозможное. Он разогнул цепь и бросил ее к ногам Олеси, — ты свободна!