Жена белого волка

– Кого?! – выдохнул в ужасе Нешвилл, а я вздохнула и возвела глаза к небу.

– Сам знаешь кого. Прислугу свою.

Но мужчина наотрез отказался. Мотивировал тем, что мне будет помощь, а так же пригляд… И не так одиноко.Да лучше уж с оркодведем Васей время проводить, чем с подобной навязываемой компанией!

Но мои доводы оказались бесполезными. Мы спорили долго, но ни к чему не пришли. Вернее, пришли к моей комнате. А вот к согласию – нет.

– И когда отчаливаешь? – поинтересовалась я, не спеша уходить.

– Сегодня. Через час.

Кивнула.

– Скатертью дорожка.

Мой ответ оборотню не понравился. Совсем. Он шагнул ближе, прижимая меня лопатками к двери и, чуть наклонив голову, заглядывая в глаза.

– Ты всегда такая грубая? – спросил он чуть хриплым голосом.

Заметила, как взгляд его, пронзительно синий, чуть засветился, словно покрывшись искорками инея.

– Так отпусти меня. Тогда не будешь слышать грубости.

Искривила рот в усмешке.

Нешвилл покачал головой.

– Ни за что. И ты знаешь это. Что же до того, что мне не нравятся твои манеры – я попрошу Кривеллу заниматься с тобой этикетом. Пару раз в сутки.

– Думаешь, я буду ходить на эти дурацкие занятия? – приподняла я бровь.

Честное слово, прямо смешно даже.

– Будешь! – пообещал мужчина. – Шайратэ эс!

– Шайра… – попыталась повторить я, но тут заметила, что на моем запястье на левой руке проступили какие-то символы, похожие на затейливые вензеля.

Что это еще за фигня? Он мне клеймо что ли поставил?

Нешвилл, видя мое замешательство, усмехнулся.

– Это “Печать нерадивого ученика”. Так ее называют в простонародье. Она начнет жечь, если не придешь в указанное время на урок. Я предупрежу об этом Кривеллу.

Скрипнула зубам.

– Думаешь, это честно?!

– Думаю, что это тебе необходимо, дорогая.

Прежде, чем я успела что-либо ответить, Нешвилл резко отстранился.

– До скорой встречи, моя жена, Мартегирина! – сказал он. – Я вернусь через пару недель.

– Сам жуй свой маргарин! – крикнула я ему в ответ и, резко раскрыв дверь, скрылась в своей комнате, в надежде, что смогу, наконец, остаться одна, но увы!

Горилла и Тощий сидели на моей кровати и взирали на меня двумя парами глаз оскорбленной совести.

Конец ознакомительного фрагмента.