Жена для чародея

Впрочем, она была бы невозможна в любом случае. Ее муж отличался редкостным немногословием, но зато его глаза говорили слишком многое. Эти необыкновенные глаза на протяжении всего ужина не отрывались от лица Медлин. Темные, хищные, алчные, пробуждавшие в ней странный жар, от которого бросало в дрожь. И хотя разум Медлин понятия не имел, что делать с этим человеком, плоть ее, казалось, знала все.

Вот только она не желала облечь это знание в слова. Губы Медлин тронула сухая улыбка. Сестра Джулия часто дразнила ее: «Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что все время проводишь за книгами. Когда-нибудь ты захочешь узнать то, о чем в них не пишут».

Как ни странно, Джулия оказалась права. Медлин в отчаянии перелистывала том Рабле, но уже не в силах была сосредоточиться на словах. Как она жалела, что рядом нет ни одной женщины - старшей, более опытной!

И еще больше жалела, что Анатоль оказался так не похож на нежного, застенчивого возлюбленного, о котором она мечтала. Он совсем другой… и жалеть теперь об этом просто глупо. Медлин расправила плечи. Анатоль такой, каков есть, и надо научиться с ним обращаться. По крайней мере, он все-таки не чудовище, как ей казалось вначале.

Там, в церкви, во время странной церемонии вручения меча Анатоль на миг стал почти нежен… а потом сказал, что они попробуют найти золотую середину между его безудержностью и ее потребностью в нежности.

Только эта мысль и не давала ей впасть в панику. Вздохнув, Медлин поставила Рабле на место, но не удержалась и решила открыть еще одну книгу, «Антония и Клеопатру» Шекспира.

Она как раз доставала с полки том Шекспира, когда дверь распахнулась с грохотом, от которого лестница под ногами Медлин задрожала. Она вцепилась одной рукой в книгу, а другой - в полку.

Потом взглянула на дверь, - и сердце ушло в пятки. В проеме стоял муж, и от ног его тянулась длинная тень, а на лице не было и тени нежности.

– Анатоль!
– еле слышно выдохнула Медлин.

Он стремительно шагнул в комнату, черные волосы разметались, брови сошлись над переносицей, предвещая бурю. Дверь захлопнулась за ним, словно сама собой.

– Какого черта вы здесь делаете?
– прогремел голос Анатоля.

– Я… я… - запинаясь, начала Медлин, смущенная, словно ее застали за кражей книг. На миг у нее мелькнуло нелепое желание спрятать за спину «Антония и Клеопатру».
– То, что обычно делают в библиотеке, милорд.

Тут ей пришло в голову, что, возможно, Анатоль этого не знает, и поэтому Медлин добавила:

– Читаю.

Анатоль устремил на нее гневный взгляд и с воинственным видом двинулся к жене, заложив за спину длинные руки. Медлин сжалась на своем насесте, словно котенок, загнанный на дерево злобным псом. Что могло его так рассердить? Неужели она так никогда и не поймет, отчего ее муж приходит в ярость?

В отчаянии девушка продолжала:

– У вас превосходная библиотека, милорд. Просто удивительно. Мне казалось, что вы… что вы… Я имею в виду…

– Что мне наплевать на подобные вещи? Taк оно и есть. Это мир моего отца, а не мой, - сказал Анатоль с непонятной для нее горечью.

– Замечательно, - едва слышно пробормотал! Медлин.
– Я уже вижу, что мне предстоит провести здесь немало счастливых часов.

В глазах Анатоля вспыхнул темный огонь. Лестница была, по-видимому, куда неустойчивей, чем казалось Медлин, - она вдруг стала угрожающе раскачиваться. Испуганно вскрикнув, Медлин схватилась за полки, книги посыпались на пол. Все-таки она не удержалась и упала прямо в объятия Анатоля. Он держал ее на весу, и девушка, стиснутая железными руками, чувствовала себя совершенно беспомощной. Потом муж поставил ее на ковер, но все так же властно обнимал талию.

– Вы вообще сюда не войдете, - прорычал он, - если будете пренебрегать своими супружескими обязанностями.

– Какими обязанностями?- изумленно спросила Медлин.
– Чем я пренебрегаю?

– Моей постелью.

Медлин покраснела и бросила на Анатоля долгий взгляд. На нем были только панталоны, сапоги и рубашка, расстегнутая чуть ли не до пояса. На широкой груди, нескромно открытой взору Медлин, курчавились черные волосы. Анатоль был похож на воина, который готов обратить в позорное бегство врага.

Вот только Медлин была ему не врагом, а женой.

– Простите меня, сэр, - смиренно произнесла она.
– Я зашла в библиотеку, потому что совсем не устала и не хотела спать, а потом потеряла счет времени.

– Вы нужны мне в постели не для того, чтобы спать!

– Я знаю.
– Медлин встретила бешеный взгляд Анатоля со спокойствием, которого вовсе не ощущала.
– И вы настигли меня, чтобы перекинуть через плечо и унести в спальню?

Он крепче сжал ее талию.

– Если понадобится.

– Не понадобится, - возразила Медлин.
– Я готова… подчиниться.

– Хорошо.
– Анатоль обнял ее и поцеловал. Этот поцелуй выражал скорее право завоевателя, нежели иное, более тонкое чувство. «Вот и все его обещания быть нежным», - с горечью подумала Медлин.

Однако не шелохнулась, готовая снести объятия мужа с терпением христианской мученицы. Покорность эта, казалось, лишь сильней распаляла Анатоля. Грубо и властно раздвинув языком губы Медлин, он с яростью и отчаянием проник во влажную глубину ее рта, и в груди девушки вспыхнули противоречивые желания. Ей хотелось одновременно, и убежать, и прильнуть к нему теснее.

Но тут рука Анатоля легла на ее грудь… и Медлин не на шутку испугалась - слишком новым, слишком интимным было это прикосновение. Она рванулась изо всех сил - и высвободилась, хотя отступать было некуда: спиной она почти касалась книжных полок.

Анатоль впился в жену тяжелым острым взглядом.

– Ты все равно будешь моей, Медлин. Слишком долго ждал я этой ночи, мечтал о ней!

– И я мечтала!
– воскликнула Медлин.
– Только, видно, мы мечтали о разном.

– Похоже на то.

Медлин вскрикнула, когда Анатоль протянул руку к вырезу ее платья - но он выдернул из-за корсажа миниатюру и поднес ее к самому лицу девушки.

– Почему вы носите эту проклятую вещицу?
– Как он вообще узнал, что миниатюра еще здесь? Вспомнив, как жестоко обошелся Анатоль с портретом в прошлый раз, Медлин выхватила у него миниатюру, сжала в ладонях.

– Потому что мне нравится, как она написана.

– Я не допущу, чтобы моя жена ворковала над портретом другого мужчины!
– Анатоль так крепко стиснул запястье Медлин, что от боли она едва не разжала пальцы.