Жена для генерального

– Почти так, – голос Марата совсем сел. – Настя всегда любила детей. Она горела ими на работе, дома. Для нее спасти малыша оказалось важнее, чем себя. Но кроме этого она потребовала, чтобы у меня были дети. «Если с нами что-то случится, ты все равно обязан стать отцом», – произнес он словно по памяти.

От того, что, скорее всего, чувствовала в тот момент его невеста, у меня ком встал в горле.

– Она не говорила, как именно я это обязан сделать. Просто требовала поклясться.

– И ты не смог отказать. – Слезы сами навернулись на глаза.

– Я тогда был в таком состоянии... Ничего не соображал. Сказала бы разрезать себе грудину и достать сердце – полоснул бы скальпелем не задумываясь.

 – И она не выжила... Они. Оба. – Я не стала заставлять его рассказывать, что произошло дальше. Ответила сама. И еще крепче переплела его пальцы со своими.

– Да... Я почти полностью повторил историю собственного отца. Осталось только уйти с головой в работу и умереть в расцвете лет от какой-нибудь болячки, на которую умышленно не обращал внимания. – Марат поднес мою руку к губам и поцеловал. – Но у меня была клятва. – Провел моей ладонью по своим горячим щекам и положил на лоб. – Я поначалу даже, как подступиться к ее исполнению, не знал. Отношений ни с кем не хотел. Жениться – тем более. Уже готов был плюнуть на все и стать обманщиком. Одним грехом больше, одним меньше. Но ровно через год после смерти Насти, возвращаясь с работы домой, чуть не сбил ребенка. Свернул в столб за метр до него.

Я ахнула, и Марат легонько кивнул.

– Да. Абсолютно трезвый. Вроде бы вменяемый, но чуть не отправил чужого малыша на тот свет. После этого словно клеммы в голове перемкнуло. До утра просидел в машине на том перекрестке. Все смотрел на пешеходный переход, будто ждал, когда на зебре появится подсказка. А утром попросил секретаршу найти самый лучший в городе центр репродуктивной медицины.

– Он, «самый лучший», здесь один, – у меня изо рта вырвался нервный смешок. Помнила, как придирчиво искала и забраковала все остальные клиники.

– Как оказалось, да, – Марат тоже криво улыбнулся. Но вместо того, чтобы замолчать, вдруг продолжил: – В тот день, когда мы встретились, я ходил договариваться, чтобы мой материал изъяли из базы. Спустя три года мозги встали на место. Но...

– ...тебе отказали! – Я засмеялась, уже не сдерживаясь. Сквозь слезы и боль в груди.

– Именно! – послышался облегченный вздох. – Вместо того чтобы за хорошие деньги быстро уничтожить материал, меня поздравили с тем, что ровно две недели назад был использован последний образец. Не догадываешься, для кого?

Одним резким движением он дернул меня на себя и неожиданно оказался сверху.

– Не-ет, – я икнула, давясь смехом.

– А если сходим в соседнюю комнату и хорошенько поищем?

Чудовище зажало мои руки над головой и коленом раздвинуло ноги.

– Ты о кухне? – Рот мгновенно заполнился слюной, будто я на самом деле думала про еду.

– И на кухне тоже. Но потом.

Марат накрыл мои губы своими. Ворвался языком в рот. И одновременно двинул вперед бедрами, выбивая из головы все мысли и воспоминания.

Глава 14. Потерянная

Аглая.

Я не знала раньше, что можно лечь спать одним человеком, а проснуться другим. Это казалось мистикой, красивым выражением, никак не связанным с реальностью. Однако сегодняшняя ночь преподнесла много сюрпризов.

Со мной происходило что-то странное. В утренней вылазке за кофе, в быстром забеге в душ, пока Саша ненадолго задремала, я чувствовала себя неуклюжей и рассеянной. У меня будто отключилось одно полушарие, а то и весь мозг.

Я чувствовала холод из открытого в ванной комнате маленького окна под потолком. Ощущала, как обжигает кожу горячая вода. Вроде бы даже дышала... ровно. Но не могла ничего сообразить.

В огромном, в полный рост, зеркале напротив душевой кабины отражалась незнакомка. Больше всего она походила на жертву ДТП. На бедрах красовались синяки. На груди и шее – яркие кровоподтеки. А глаза блестели, будто от лихорадки.

Где-то я уже видела ее. Такую же помятую и шальную. Когда-то уже ощущала то же, что и она сейчас, – тянущую боль в паху, странную бодрость, несмотря на бурную ночь, и невероятную чувствительность.

Все нервные окончания словно взбунтовались. К телу прикасаться было невозможно. Воду пришлось настроить на самый маленький напор. Кожа загоралась под тугими струями. А помеченные мужскими губами места ныли, требовали добавки, такой же страстной и чувственной, как ночью.

Меня вело, будто от поцелуев и ласк. Я снова чувствовала то ненормальное желание. И выть хотелось... сама не понимала из-за чего.

Год назад, выбросив из своей жизни, Марат превратил меня в водопад. Сейчас, вернув в нее, проделывал то же самое. Клин клином. Слезы слезами.

Моей маленькой девочке можно было лишь посочувствовать. Вместо прежней, не сильно улыбчивой, но серьёзной, мамы ей досталось странное существо, которому постоянно хотелось в мужские объятия, а еще – одновременно плакать и смеяться.

Аномальное влияние Абашева. Даже без своих откровений, одним присутствием он всегда умудрялся выбивать почву у меня из-под ног. А с откровениями...

Даже сложно было ответить, что за эту ночь потрясло меня больше: наша близость или рассказ Марата о его клятве. После этой истории я час не выпускала Сашу из рук. Держала, уже покормленную, спящую, и не могла заставить себя положить обратно в кроватку.

Она была моим маленьким чудом, моим счастьем с вьющимися темными волосами, пухлыми губками-бантиками, ямочками на щеках и хитрой улыбкой. В голове не укладывалось, что, если бы не просьба другой женщины, если бы не её любовь, моего чуда могло не быть или вместо Саши я родила бы совершенно другую девочку.

С головой вообще были проблемы. И после душа, и после завтрака. Я понимала все, что мне нужно сделать. Кормила дочку, играла с ней. И в то же время ни о чем не думала, не строила никаких планов. Даже на день.

Плыла по течению.

Состояние чем-то напоминало болезнь. Не хотелось ни тяжёлой еды, ни долгих прогулок. Руки сами тянулись к ванильным сухарикам и коробке чёрного чая. Двигалась минимально, без суеты и без спешки. Только силы уходили не на борьбу с незнакомым вирусом – меня не трясло и не знобило, – а на какие-то внутренние процессы.

Я будто уснула и видела сон. Из мечты. Где не было никакой разлуки. Где мы с Маратом всегда были вместе и наша малышка росла рядом с двумя любящими друг друга и ее родителями.