Жена для генерального

Рука так и тянулась погладить этого несчастного по вихрам.

– Не-ет. – Чудовище бессовестно, прямо на глазах у свидетелей и регистратора ущипнуло меня за попу. А потом на ухо, обдавая горячим дыханием, шепнуло: – После ЗАГСа у нас по плану первая брачная ночь. И даже не надейся увильнуть от исполнения супружеского долга.

Глава 24. Под прицелом

Марат.

Странная штука судьба. После «первой брачной ночи» у меня вполне мог случиться «последний день». Совсем последний. Без дублей.

О том, насколько велик риск, ни Штерн, ни Бадоев не говорили. Да я и сам предпочитал опускать этот нюанс, но на подкорке он все равно оставался. Сверлил виски, когда вчера в ЗАГСе клялся «любить и уважать», не давал остановиться ночью, когда подо мной стонала Аглая.

– Бронежилет нового поколения. Облегчённая модель, – пока я вспоминал свою свадьбу, Штерн проводил последний инструктаж. – От автоматной очереди в упор не спасёт, но пули от табельного и прочих городских игрушек остановит.

– По плану вроде бы ты у нас пули должен останавливать. Еще до вылета из ствола.

– Слышь, ты, Нео, слушай Морфеуса и не перебивай!

Дима усмехнулся и в прежней поучительной манере продолжил повторять стратегию и тактику на сегодня. От встречи с Шульцем, передачи видеозаписей до ареста последнего бандита.

Уж не знаю, с какой стати Штерн держал меня за идиота, но слушать это пятый раз и не зевать было трудно. Челюсть сводило от напряжения, а этот потомок Моисея все повторял и повторял одно и то же:

«Не высовываешься. Если с Шульцем придет кто-то еще, сразу садишься в машину и ложишься на пол».

«Брать тебя, скорее всего, будут после отъезда Шульца. Как только он сделает хоть шаг от тебя – схема прежняя: в машину, на дно».

«Герасимова не ждем. Он в таких мероприятиях не участвует. Но если вдруг услышишь в наушник, что он здесь, то не ждешь Шульца. Машина и дно – сразу».

Дима даже формулировки не менял. Прятал за рубашкой бронежилет и повторял инструктаж, как будто читал по памяти стихи Пушкина.

Нудное это было дело, но у такой подготовки имелись и плюсы. Несмотря на опасность, я не чувствовал ни тревоги, ни волнения. Над ухом зудел Штерн. Вокруг, переодетые в удобную спортивную форму, суетились его бойцы.

Кто проверял оружие и комплекты наручников. Кто добровольно укладывался в багажники машин, чтобы потом возникнуть из ниоткуда. А кто вприкуску со свежим багетом пил кофе из огромной чашки и по-кошачьи щурился на солнце.

– Ему б ещё каску, вообще был бы красавчиком! – прокомментировал мои сборы тот самый с багетом.

– Каску мы тебе наденем. На задницу! Чтобы босса прикрывал, не жалея седалища, – без особой злости огрызнулся Штерн и стал быстро застегивать на мне пуговицы рубашки.

– Не-е! – лениво протянул «багет». – После того, на что он меня заставил пойти вчера... Пусть сам на свое седалище каску цепляет! Я теперь ценный актив! Аж свидетель!

– Это была вынужденная мера! – оправдался я.

– Ага, такая вынужденная, что пришлось весь график бракосочетаний сдвинуть. – Последний кусок багета утонул в недрах моего начбеза, и тот довольно похлопал себя по сбитому из стальных мышц животу. – Пара, что ждала вас в коридоре, чуть жениться не передумала. У них даже свидетели поругались. Моим парням пришлось вмешаться и разнять.

– Уж чья бы корова мычала! Мои свидетели тоже сильно дружными не выглядели. Кстати... – Отвернувшись на миг от Димы, я показал Бадоеву кулак. – Испортишь мне Веронику – шею сверну! Нового начальника службы безопасности Дима за пять минут найдёт. А такую секретаршу заменить никто не сможет.

– Ты вроде женат, – прозвучало зло. – Может, харэ уже на секретарш пялиться?

У всегда спокойного начбеза даже взгляд стал раздраженным. Совсем не таким, как вчера, когда во время росписи тискал Веронику.

– Кофе она готовит лучше всех! – пришлось успокоить Отелло. – Кофе! А не то, о чем ты своей штуковиной в штанах подумал.

– Ну, если кофе... Тогда ладно. Тогда, так и быть, подстрахую твой царский зад для Аглаи Дмитриевны.

Будто делает для меня величайшее одолжение, Бадоев поставил пустую чашку на капот Мерса и, поднявшись, потянулся до хруста в суставах.

Как огромный медведь. Гризли, которого кто-то сдуру разбудил раньше срока. Идиотов, собравшихся сегодня на нас напасть, даже как-то жалко стало.

Но долго жалеть мне не позволили.

Сразу после подъема Бадоева, словно по команде, все вокруг прекратили подготовку. Беззаботная будничная атмосфера сменилась напряженным ожиданием. И, глянув на часы, Штерн скомандовал:

– Время! По машинам!

* * *

Когда я пришел в компанию брата, жизнь казалась простой и безопасной. Битва за фирму отца давно закончилась. С Димой Штерном мы встречались лишь по праздникам. А весь штат моей охраны состоял из одного водителя.

За прошедший год все очень сильно изменилось. Я вспомнил неприятный привкус опасности, насмотрелся на свою кровь, и сам уже вполне сгодился бы в охранники для какого-нибудь второсортного бюро.

Диме даже подсказывать мне ничего не пришлось, когда приехал на место. Остановился, врос задом в сиденье, быстро осмотрелся.

Обычный глухой переулок. Высокие серые стены складов, больше похожие на ангары для самолетов. Такое же серое небо сверху.

Солнце словно где-то пряталось. Профессионально, как и бойцы Штерна.

Опасаясь навести преследователей на мысль, что их здесь ждут уже второй день, я не стал присматриваться к крышам и странным хибарам вдали. Из машины тоже выходить не решился.

Уговор с Шульцем был прост: никаких посторонних людей, только он и я, лишь деньги и видеозаписи. Герасимов не стал утруждать себя красивой легендой. Похоже, он всерьез верил, что мы на равных – что я такой же загнанный в угол и пойду на любую сделку, лишь бы получить нужные доказательства.

Теперь главным было убедить старого пня в его правоте – выдержать все условия. И мне, и ему.