Жена для злого Санты

– Это же ее дочь! Уж лучше делить кровать с белым медведем, чем с … ай, ладно…

Занес Лизу в комнату и бросил на кровать.

Глава 2

– Голова-а-а, – проскрипела Лиза и кое-как открыла глаза.

В окна светило солнце, но из-за штор в комнате царил не сказать, что полумрак, скорее все окрасилось в пастельный палевый цвет. Напротив кровати потрескивал поленьями камин, хотя, большого тепла все равно не было, видимо из-за приоткрытой форточки. А здесь мило. Полы застелены коврами и шкурами, кровать размером с два дивана у нее дома. Из мебели помимо великанского ложа, две оттоманки, что стояли изголовьями друг к другу, а между ними столик. Слева и справа от камина еще по одной двери. Под потолком поблескивает хрустальная люстра.

Лиза так и спала поверх покрывала, причем в той самой позе, в какой ее оставили, когда бросили точно мешок с картошкой. Потому и затекло все.

– Какого хрена, – сбросила вниз ватные ноги, кои уже начало противно покалывать.

Со скалы же вроде летела! А прилетела в царские покои? От мыслей отвлек щелчок дверной ручки, затем дверь открылась и в комнату въехала тележка с, очевидно, завтраком. А следом за тележкой показался уродливый карлик в костюмчике повара.

– Здрасьте, – глянул как-то кровожадно на девушку. – Жрачка приехала, – но тут же постучал себя по губам, – прощу прощения, завтрак подан.

Лиза же закатилась обратно на кровать, прижалась к мягкому изголовью.

– Вы кто?

– Гурчик, – подкатил тележку к кровати. – Повар.

Его лохматые уши были покрыты мукой, как и крючковатый нос, зато на фартуке ни пятнышка. Лепрекон убрал с тарелок железные колпаки. Лиза с недоверием глянула на тарелки, но на тех лежали вполне себе аппетитные плюшки, рядом с плюшками исходила паром тарелка с какой-то розовой жижей, кофейник тут же притулился, а средь чашек и креманок с вареньями затесалась коробочка с… да быть того не может! Орехи в карамели?! Лиза с детства их обожала. Мама всегда покупала.

– Это орехи? – и все сомнения исчезли, девушка посмотрела на повара искрящимся взглядом.

– Ну, – хмыкнул тот. – Они самые. Любимое лакомство хозяина нашего, – произнес шепотом.

– А почему шепотом? – взяла орешек из коробочки.

– Наклонись-ка, – поманил ее лепрекон, – поделюсь секретом.

Лиза подалась к нему, а тот возьми и лизни ее по щеке.

– Фу! – начала вытирать лицо.

– Я бы тебя зажарил, – почмокал губами поганец.

– Еще раз так сделаешь, расскажу хозяину. Понял?

Вот от этих слов у Гурчика тотчас уши задергались, и он поторопился на выход.

– Каннибал недоделанный, – Лиза налила себе в чашку кофе, кстати, уже с молоком, взяла плюшку и подошла к окну.

Когда отдернула штору, не поверила своим глазам. За стеклом был тот самый пейзаж, который рисовала вот уже несколько лет подряд. Синее небо, заснеженные горы, леса. Все мерцало и искрилось в лучах солнца. Правда, горы и леса были далеко, ибо замок окружал обрыв, а соединял его с большой землей обледеневший мост. Выходит, вчера она сиганула мимо моста.

Лиза стояла, облокотившись на подоконник, пила кофе, заедала плюшкой и совершенно не почувствовала гостя, что возник у нее за спиной. А коль не почувствовала, то и не стеснялась вилять задом из стороны в сторону. Некто же с абсолютно равнодушным взглядом взирал на эту картину.

– Доброе утро! – произнес, когда насчитал сорок покачиваний бедрами.

– Ёбушки-воробушки! – вскрикнула и развернулась.

Напротив стоял вчерашний похотливый красавчик. Но, хотя бы в застегнутой рубашке.

– Какие-какие воробушки? – вскинул одну бровь.

– Ну, замученные. Очень.

– Ах, ясно. Как спалось, Лизавет?

– Крепко, – смерила его еще пару раз взглядом. – Генри, а не проясните ли вы мне один момент.

– С удовольствием, – присел на край кровати.

– Видимо я вчера пребывала в состоянии шока, и мне почудилось, что вы заявили о своих правах на меня. Мне же послышалось, верно?

– Боюсь, вынужден огорчить. Вам не послышалось. Вы вот уже на днях станете моей женой.

– Же..? же… чего? Женой?

– Да, Лизавет. Ты приходишься дочерью Олькен. Эта славная женщина, – еле-еле произнес эти слова, – была королевой в этом мире. Правила она почти справедливо, о подданных заботилась. Но вот беда, дала дуба. А тебя совсем крохой отправили в тот странный мир, дабы уберечь от желающих занять трон. Но ты выросла и теперь можешь заявить о своих правах.

– Круто, – почесала нос, – но вы в этой схеме каким боком?

– Я и только я могу помочь тебе вернуть трон.

– А сейчас кто у руля?

– Мой брат. Клаус Морозовский. Тиранит народ, только в путь. А я и ты можем положить конец этому беспределу, – и глаза его вспыхнули синим, но лишь на мгновение.

А Лиза обратила внимание на камин, огонь потух, температура в комнате резко упала. Что-то нечисто с этим народным мстителем. Во-первых, с лету в трусы полез, во-вторых, живет в замке с гоблинами, что на всех чертей похожи и питаются, по всей видимости, младенцами, в-третьих, если мужик с температурой тела ниже ноля градусов, это хреновый мужик. Но беда вся в том, что застряла она именно в его пенатах. И товарищ уже готовится к бракосочетанию. Когти рвать надо! Однозначно! И днем, желательно. Вчера ночью уже совершила мертвую петлю, достаточно.

– Не переживай, Лизавет, – подошел к девушке, встал близко-близко, а чтобы не сбежала, уперся руками в подоконник. – Когда мы станем мужем и женой, я покажу тебе Снежную долину.

– Не знаю, как у вас, у нас замуж девушки выходят по собственному желанию, а еще предпочтительнее по любви, – ощутила морозную свежесть. То ли он рубашечки сушит на морозце, то ли это от него исходит столь приятный аромат.

– Ты не разочаруешься, – прижался к ней так, чтобы почувствовала всю серьезность его намерений.

Бедром Лиза действительно ощутила то, в чем сложно разочароваться.

– А мне можно покидать эту комнату? – максимально вжалась в подоконник.

– Можно, – все ж отошел от нее.

Генри так смотрел, так смотрел. И чего вылупился? С таким пристрастием разве что расширенные поры на лице можно рассматривать.

– А на улицу выходить?

– Тоже можно. Но осторожно. Вчера я успел тебя поймать, в следующий раз могу не успеть.

И «зимняя свежесть» покинул покои.

Так, надо срочно что-то придумать! Принцессам не пристало томиться в замках отмороженных чудаков. Затем Лиза глянула себе на ноги, н-да, носки теперь напоминают не пушистые кроличьи лапки, а облезлые кошачьи. Да и хорошо бы переодеться во что-нибудь почище. И помыться бы.