Жена дракона, или Поймай беглянку, если сможешь

Пауза.

То, что моя мать была гувернанткой на самом деле являлось тайной. Год назад я поделилась по глупости секретом с Мил и сейчас, глядя мне в лицо, она заявляет, что все в курсе, даже не пытаясь юлить и изворачиваться. Ну нельзя же быть такой болтливой…

Говорить правду не буду, иначе вся деревня к утру узнает о моих делишках. И дала волю своей фантазии.

– Ну, так вот. Его дочь уезжает учиться в столицу. Старейшина волновался, как придется его драгоценной дочери на чужбине. Подумал… подумал… и… - я специально тянула с ответом, чтобы повысить градус важности сказанного.

– Ну же, не томи!

– Решил отправить меня вместе с ней в качестве служанки. Сказал, что моя мать превратила его любимицу в настоящую леди. Следовательно и я должна быть хорошо воспитана. А ему как раз нужна такая служанка, которая и словом, и делом способна помочь дочери. Так что еду покорять столицу.

– заключила торжественно.

У Мили забавно вытянулось лицо.

– Какая же ты счастливая! Я тебе так завидую, - чуть ли не плача, произнесла подруга.

– Сама до конца поверить не могу. Всё. Бывай! Побежала вещи собирать.

Развернулась и ушла. Обидно стало. Понятное дело, что я солгала и никуда не еду. Но Мил могла бы порадоваться, давно ведь дружим или хотя бы не показывать разочарования, что выбрали не ее.

Глава 3

Дверь нашей ветхой избушки открылась жалобно скрипя, а вот закрывала я её под грозные бах-бах. Мужика в доме нам не хватает рукастого.

В помещении было темно. Зажгла несколько свечей и поставила на стол. Скинула верхнюю одежду. Растрепавшиеся волосы переплела в тугую косу. Сидеть без дела не собиралась. Ведь знала, что мать придет не в настроении. Поэтому нужно создать благоприятные условия, чтобы задобрить её. Разожгла печь. Спустилась в погреб, достала кусок мяса, нарезала его мелкими кусочками, затем почистила овощи. Поставила в печь тушиться мясо в горшке. В это время успела прибраться в избе. Закинула к мясу овощи. Вкусный ужин должен получиться. Пока все готовилось, сбегала к колодцу, набрала два ведра воды. Одно из вёдер засунула в печь греться для омовения. Расставила на столе приборы, соления, хлебную лепешку положила. Только присела на узкую деревянную скамью и подумала: «Какая же я умница, красавица, повезёт же какому-нибудь молодцу со мной», как с грохотом ставни на окнах одна за другой закрылись с улицы.

Испугалась. Мы никогда их не закрываем. А если разбойники пожаловали и специально отрезали мне пути выхода из дома? От этой мысли я кинулась к двери и закрылась на засов. Крючок ещё дверной накинула для надежности, а потом схватилась за ручку и потянула на себя.

Услышав снаружи шаги, я вся напряглась. Сердце бешено выстукивало, а когда в дверь забарабанили, и вовсе оказалось где-то в пятках. Но, набравшись смелости, я грозно спросила, стараясь выдать голос за мужской:

– Кого нечистая занесла? А-ну, проваливай!

– Совсем из ума выжила?
– в ответ поинтересовалась Ивиль.
– Открывай давай. Бить не буду. Поговорим только.

Услышав родной голос, едва не сползла по стенке. Фух… Вот я трусиха.

Впустила Ив. Косясь на меня, она осторожно зашла в дом и огляделась. А смотреть-то и не на что. Узкая деревянная скамья, рядом грубо сколоченный стол, накрытый к ужину, выбеленная известью печь, занимающая пол кухни, пучки с приправами и вязанки луковиц на стене - ничего особо не изменилось. Разве, что чище стало.

– Ты чего это, прибралась?
– принюхиваясь, удивленно спросила мать.
– И ужин приготовила. Надо же… Можешь, когда хочешь.

– А ты чего ставни запираешь? Испугала.

– Так надежнее. Меньше видят - меньше болтают. Мне и в голову не пришло, что тебя чем-то напугать можно. Ты же у нас такая смелая. Без тени страха полезла в шахты с местной шалупонью, воровать драгоценные каменья. Вот чего тебе спокойно не живётся? Я ведь просила тебя быть тихой и неприметной?

Ну началось…

– Мы не воры!
– стало обидно.
– Если я пойду и наберу воды в озере, ведь мне никто слова не скажет. В чем же тогда отличие камней от воды? Оба созданы природой. Они ничьи. Вот если бы я с ребятами украла уже добытые шахтерами камни, то да, это воровство. А так, мы их сами добыли. И вообще!
– внезапно разозлилась.
– Всё, что касается шахты несправедливо. От продажи выручают громадную сумму золотых. И где эти деньги? Весь доход уходит в казну, а возвращаются крохи.

– По законам империи красных - воры, - упрямо произнесла мама.
– Раз мы живем на их земле, то должны их соблюдать, - заметив на моем лице возмущение, пояснила, накладывая еду в деревянную чашку.

– Помнишь, мы не так давно ездили с учителем Жордем в город, и знаешь, что я увидела? Горожане все в дорогих нарядах расхаживают, красивые, улыбчивые, ухоженные. В то время, как здесь все ходят в тряпье, работают с утра до ночи, на лицах деревенских давно засели хмурые складки, которые никогда не уйдут, - немного подумав, добавила.
– А знаешь? Я вот вырасту и открою свое дело. Возможно, та же шахта, принципы работы я знаю, или это будет мастерская по пошиву одежды, где каждому рабочему будет выдаваться ежемесячно комплект одежды согласно действующей моде и обязательно хорошая плата за труд.

– Мечтательница, - засмеялась мать, утирая скупую слезу, выступившую от смеха.
– Все у тебя заберут государственные чины и выдадут всего двадцать процентов от заработанного.

– Ага… Щас. Кто им все отдаст!

– А кто запретит? Таковы законы, - пожала она плечами.

– Не согласна я с ними. Значит буду прятать часть заработанного. Если император не заботится о нас, значит нужно брать все в свои руки.

– Тебя бросят в темницу или того хуже - казнят.

Возмущенно подошла к столу. Налила себе отвару и плюхнулась на край пустой скамьи, отчего та накренилась, и я чуть не упала.

– Ты вообще на чьей стороне?
– осторожно спрашиваю.

– У тебя слишком обостренное чувство справедливости, - покачала Ив головой.
– Не хочу, чтобы ты пострадала. Будь добра, поумерь свой пыл, и давай думать, на что будем жить этот месяц. Мне пришлось заплатить все заработные медяки в счёт штрафа, выставленного старейшиной за ваши проделки.

– Вот же старый дрыщ!

– Тиши ты! Думай, что говоришь. Я работаю у него давно и он хороший. Ни раз помогал нам в трудные времена.

Ну, конечно, помогал. Это его прямая обязанность.

– А ничего, что шахты находятся в его ведении и его сынок вместе с нами там был? Старейшина обещал не предавать нашу поимку огласке, если мы с ребятами дадим клятву на магической стелле, что никогда туда больше не сунемся и никому не скажем, что его сын был с нами. А на деле обманул. Клятву с нас получил, но своих слов не сдержал.

– Амелия… Тебя не переспорить и не достучаться до твоего разума, - тяжело вздохнула мама.
– Да даруют мне боги терпения.