Жена Хана

– Верно, да поживей.

Света вышла, а я с наслаждением увидела, как сузились его зрачки и потемнели глаза.

– Артур, давай все проясним прямо сейчас. Ты меня вытащил из неприятности, и я тебе за это благодарна. После всплеска адреналина у нас случился закономерный в такой ситуации секс. Хороший секс, можно сказать чудесный. Вот и все. Ты ведь не думаешь, что все это должно иметь продолжение?

Теперь его глаза стали почти черными, он затянулся сигаретой так сильно, что я подумала, что сейчас он взорвется.

– Хороший секс, говоришь?

– Ну да. Совсем неплохой.

– Ты не отвечала мне на звонки, а потом выключила телефон.

В этот момент я расхохоталась и увидела, как дернулся его кадык, а руки сжались в кулаки.

– Я сказал что-то смешное? – процедил он сквозь зубы.

– Ты, правда, думаешь, что то, что было между нами, что-то значит? Ради бога Чернышев не строй из себя девственницу, которую лишили невинности, а потом не перезвонили.

Чернышев медленно встал:

– Значит, ты признаешь, что намеренно отключала мои звонки?

– Хмммм – да. Признаю. Мне не хотелось вчера с тобой разговаривать. Тем более днем я была не одна, вечером тоже, так что прости, если разочаровала. Зато теперь я могу тебя выслушать. У тебя есть проблемы, Артур?

– Проблемы есть у тебя, Инга – он ткнул в мою сторону указательным пальцем – Скажи, что с тобой? Нет, просто я хочу понять, что у тебя ко мне? Почему ты всегда со мной воюешь не на жизнь, а на смерть? Есть какая-то причина, или ты просто стерва?

– Просто стерва, дорогой, тебя этот ответ устроит?

В этот момент он резко сгреб меня за шиворот и дернул к себе через стол. Поднял со стула с такой силой, что я доставала до пола лишь носочками, чтобы не упасть пришлось опереться о стол двумя руками. Моя грудь касалась его груди. Тело отреагировало мгновенно на трение о грубую матерью его рубашки, соски напряглись и вызывающе уперлись ему в грудь. Чтоб их так.

– Не устроит. Ты со мной играешься? В кошки-мышки? Или есть другая игра, Инга? Так вот, заруби на своем курносом носике – я уже в эти игры сыграл, когда ты пешком под стол ходила, поняла? Я знаю твои шаги наперед, и ты мне лжешь, ясно?

Он ухмыльнулся, посмотрев на мою грудь и на соски, так красноречиво натянувшие тонкую материю топа. Теперь я разозлилась на себя.

– Руки убрал!– прохрипела я, чувствуя, как топ предательски сползает вниз.

– Помнится мне ты просила, чтобы я засунул их тебе поглубже, и не только руки, – его голос вибрировал, то ли от злости, то ли от возбуждения. Между нами, как всегда, проскакивали искры тока. От его слов к мои щекам прилила кровь.

– У тебя хорошая память, Чернышев. Отпусти, я сказала. Вчера просила, а сегодня мне это уже не нужно.

Он оттолкнул меня так резко, что я просто рухнула на стул. Сердце колотилось как бешенное.

– Нашла еще кого-то, пока любовника нет?

– Не твое дело. На объекте тебя ждут. Отчитаешься через час. Свободен.

– Что?! – его глаза округлились, и я знала, что перегнула палку – все-таки он мой зам, а не просто мальчик на побегушках. Но меня понесла нелегкая, и остановиться я уже не могла

– Я сказала – свободен, и в мой кабинет без стука больше не входить.

Я задыхалась, мне нужно было срочно включить кондиционер посильнее и вообще даже выпить.

Я услышала, как он тихо процедил:

– Сука.

Хлопнул дверью так яростно, что задребезжали стекла. Я закурила, руки тряслись, сигарета ходуном ходила. Раунд выигран. Но какой ценой. На минуту мне показалось, что он меня ударит или разложит на столе как пособие для анатомии и вонзится в мое тело снова. Мне этого хотелось. Физическое желание налетело так внезапно, что я даже поморщилась от отвращения к самой себе. Стоит ему ко мне прикоснуться и все – я готова. Трусики мокрые, сердце колотится. Сволочь. Ну почему я не могу реагировать на него, как на других мужчин? А еще меня злило, что он не унижался и не о чем не просил, разозлился – да, психанул так, что чуть не прибил – да, но не просил. А я ведь хотела его сломать. Не получилось. Хотя по самолюбию ударила хорошо.

Я открыла ноутбук и вышла на почту, которую открыла под другим именем. Ну вот тебе и первая бомба, Чернышев. Загрузив в письмо фотографии с аварии, я нажала "отправить". Не колеблясь ни секунды. Пусть понервничает, пусть побежит к тестю узнавать, откуда посыпались неприятности.

Артур приехал к Пашке ближе к полудню. Тот нагло проорал: "открыто".

Чернышев толкнул дверь, потом запер на замок и зашел в залу. Пашка валялся на диване с сигаретой в зубах и смотрел телевизор.

– Хорошо живем, братан? Чего не на работе?

– А меня босс отпустил. Вот сегодня утром проснулся, посмотрел в зеркало и сказал – Пашка, на работу можешь не приходить, там и без тебя справятся. Ты забыл, что босс – это я?

Артур усмехнулся.

– Ну, где там твои фотки? Давай начнем разбирать наших красавиц.

– Красавами можно назвать далеко не всех.

Пашка спустил ноги с дивана:

– Кофе будешь?

– Буду, да покрепче, а у тебя коньяку не найдется?

– Найдется, армянский с выдержкой подойдет?

– Тащи и лимон порежь, хорошо?

– Чаевые заплатишь?

Чернышев развалился в кресле:

– Так заплачу – не унесешь.

Пашка вернулся довольно быстро, деловито наполнил рюмки.

– Ты вначале расскажи, что там у тебя с новой начальницей.

– Не сыпь мне соль на яйца. Хреново все.

Пашка выпил коньяк, проглотил лимон.

– А что так? Ты ж ее вроде как? Или я ошибаюсь.

Артур криво усмехнулся.

– Не я ее, а она меня. Черт, Пашка, походу влип я. Мне было с ней хорошо. Не просто хорошо – у меня искры с глаз сыпались. Со мной твориться какая-то странная и нездоровая фигня. Я думаю об этой ... каждую секунду, понимаешь, у меня колом стоит целыми днями, будто со школы не трахался.

Пашка смотрел на друга с нескрываемым интересом:

– Это любовь, – и заржал.

– Заткнись, придурок. Я серьезно. Только сегодня утром эта сучка меня так отшила, будто я ее уже совсем достал. Вот стерва. Чего ей надо?