Жена или жертва?..

По этой стороне озера с более пологим берегом, не засаженным кустарником, идти было значительно легче. Я слышала приближающиеся звуки смеха и радостных криков, видела языки пламени, взмывающие вверх, и искры, летящие над озером. Поверхность льда вблизи костра казалась розовой, и поднявшийся к ночи ветер раздувал огонь, языки которого как будто стремились подняться к звездам. Но за пределами этого ярко освещенного круга все утопало в кромешной тьме.

Гленн заметил меня первым и пошел мне навстречу так быстро, что на мгновение в моем сердце даже загорелся огонек надежды на примирение. Мы встретились на некотором расстоянии от костра, и я заглянула ему в глаза, но не нашла в них никаких признаков любви.

— Где ты была? — недовольным тоном заговорил он. — Номи искала тебя повсюду, прежде чем уехать с Колтоном. Было бы гораздо лучше, если бы ты появилась здесь вместе со всей семьей.

— Я ходила на прогулку, — спокойно ответила я. — И не думала, что кто-то будет искать меня.

Лицо Гленды возникло за его плечом.

— Теперь она снова жалеет себя. Делает вид, что обижена, потому что ты не стал слушать ее лживые измышления. Почему ты не велишь ей отправиться домой? Мы прекрасно проводили время до ее прихода.

— Я хочу, чтобы она осталась здесь, — ответил сестре Гленн. — И пусть выйдет вперед. — Он снова повернулся ко мне. — Ты должна улыбаться, Дина. Пусть все считают тебя счастливой новобрачной.

Невыносимо было видеть яркий насмешливый блеск его глаз.

— Как я могу быть счастливой, если ты даже не хочешь выслушать меня? — беспомощно спросила я.

Гленда явно наслаждалась ситуацией.

— Вот видишь! Она снова запела прежнюю песню: «Я не виновата, послушай меня!».

— Если ты будешь выглядеть такой мрачной и жалеть себя, то тебе действительно лучше уйти отсюда, — заявил Гленн.

Я чувствовала себя насекомым, насаженным на булавку. Судорожно оглядываясь по сторонам, не столько в расчете на помощь, потому что ей неоткуда было прийти, сколько в поисках возможности для побега, я вдруг увидела Кейта. Он стоял неподалеку и наблюдал за нами. Лицо мальчика было в тени, но в ярком свете очередной вспышки пламени я заметила, что губы его скривились. Он был похож на дикого зверя, который затаился, почувствовав запах опасности.

— Я пришла сюда, чтобы увидеться с Кейтом! — выкрикнула я. — Мне нужно поговорить с ним. Я хочу…

Но, услышав мои слова, мальчик мгновенно растворился в толпе людей, веселящихся у костра, а Гленда схватила меня за плечи и грубо встряхнула.

— Как ты смеешь преследовать моего сына! Он говорил, что ты гоняешься за ним и хочешь заставить его подтвердить твою ложь. Но он не сделает этого! Никогда!

— Да и как он может это сделать? — подхватил Гленн.

Это было последней каплей. Больше не в силах терпеть их насмешки и издевательства, я стремительно повернулась к мужу.

— Сможет, если захочет, потому что прекрасно знает, что это его мать виновата в том, что случилось с алебастровой головкой. И я все равно поговорю с Кейтом, улучив момент, когда Гленды не будет рядом со своим юным…

Гленн так сильно ударил меня по щеке, что я пошатнулась и едва не упала. Сестра сразу же схватила его за руку.

— Эй, успокойся! Сейчас не время для публичных спектаклей. Почему бы тебе не уехать, Дина? Совсем, в Нью-Йорк. Почему бы тебе прямо сейчас не вернуться в «Высокие башни» и не начать паковать чемоданы? Ты не можешь праздновать Рождество с нами и…

Я отвернулась и бросилась бежать куда глаза глядят, лишь бы не слышать эти ненавистные голоса и не видеть злобных лиц близнецов. Добравшись до группы деревьев у кромки озера, я с благодарностью скрылась в их тени. Там был большой плоский камень, словно помост с ледяной коркой по краям.

Здесь, при свете звезд, не видя костра и почти не слыша смеющихся голосов, которые доносились как будто из другого мира, я спрятала лицо в ладони и заплакала. У меня больше не было сил ни бороться, ни выносить боль утраченной любви. Выплакавшись, я испытала некоторое облегчение, но слезы все еще продолжали течь по моему лицу, и я вся вздрагивала от всхлипываний.

Вдруг чьи-то руки с нежностью прикоснулись к моим плечам. Это не мог быть Гленн. Я обернулась, увидела лицо Трента, на котором ярко светились голубые глаза, и разрыдалась с новой силой. Его сочувствие могло окончательно погубить меня.

— Бернардина, — мягко сказал он. — Прекрати рыдать и послушай меня. Ты помнишь, как много лет назад, в хмурый дождливый день, я нашел тебя лежащей вниз лицом в мокрой траве, обессилевшей от слез?

Постепенно успокаиваясь, я кивнула.

— Тебе казалось, что ты умрешь от горя в тот день, — тихо продолжал он, — что не сможешь вынести жизни, из которой ушел твой отец. Ты помнишь это?

Я снова кивнула.

— И тем не менее ты живешь. Время лечит, и боль утихает, говорит мудрая пословица. Так бывает всегда. Сейчас ты можешь думать о своем отце с любовью и без того всепоглощающего горя, которое полностью охватило тебя в день похорон. И так будет всегда. Ты совершила ошибку, выйдя замуж, дорогая моя, но это не значит, что у тебя нет будущего.

Мне было трудно поверить в то, что когда-нибудь все образуется. Я сейчас воспринимала только настоящее, только то, что происходило непосредственно вокруг меня.

— Гленн ударил меня, — всхлипнула я.

— Знаю. Я видел это и с трудом сдержался, чтобы не заступиться за тебя. Теперь ты наконец поняла, что тебе нельзя оставаться в одном доме с Глендой? Ведь если у тебя и есть шанс сохранить свой брак, то только вдали от Серых камней и этой женщины.

Трент не знал всего. Он не подозревал, какую роль сыграл его собственный сын в нашем разрыве с Гленном. Но я не могла рассказать ему этого, поэтому только молча подняла заплаканное лицо. Когда-то давно этот человек утешил меня, и сейчас я страстно желала, чтобы ему удалось снова заставить утихнуть боль, которую я испытывала.

Он склонился ко мне и взял мое лицо в свои руки. Я поняла, что он собирается поцеловать меня, и ждала от этого поцелуя нежности и успокоения.

Но тут из темноты прозвучал голос Гленды:

— Видишь! — торжествующе воскликнула она. — Теперь тебе ясно, что я имела в виду, Гленн? Разве это не любовное свидание?

Трент все-таки поцеловал меня и только потом повернулся к ним. Гленда чуть ли не танцевала вокруг нас. Она была в восторге, потому что все шло по ее сценарию. Мой брак стремительно двигался к своему финалу, и она могла гордиться собой. В своей яркой оранжевой куртке она сейчас сама напоминала пламя — ликующее и победоносное.

Гленн холодным, безжизненным тоном произнес:

— Да, теперь я понимаю, что ты имела в виду. — Он посмотрел мне в глаза. — Гленда все рассказала мне о тебе, Дина, — и о том, что ты была влюблена в этого человека несколько лет назад, и о том, что ты никогда не переставала любить его. Так что же на самом деле произошло между вами в Калифорнии? Может, ты ему просто не подошла?!

Трент рванулся к нему, и Гленн полетел на землю от мощного удара в челюсть. Гленда бросилась на Трента, крича от бешенства, но он сжал ее в железных объятиях и тряс до тех пор, пока она не замолчала. Да, видимо, когда они были вместе, ему не раз приходилось утихомиривать свою женушку, промелькнуло у меня в голове. Я впервые увидела в ее глазах испуг.