Жена из прошлого
Шрифт:
Глава 28
Прошел почти месяц после аварии, и сегодня меня наконец выписывают. Я просто мечтаю попасть домой, потому что больничные стены и запахи меня уже просто достали. Егор настоял, что заберет меня и Антона к себе окончательно, и чтобы я даже не думала возвращаться в свою квартиру. Тем более, оттуда намного ближе к клинике, куда мне предстоит почти каждый день ездить на процедуры. Антону тоже удобнее добираться до школы, он согласился переехать к Егору с радостью, особенно после того, как посмотрел саму квартиру, и Егор показал ему свободную комнату, которую пообещал отдать сыну и переделать все так, как он хочет. Ребенок был в
Мама вчера уехала домой. Все это время она жила в моей квартире и присматривала за Антоном. Я была ей очень благодарна за это, но хорошо, что теперь все ее наставления и советы я буду слушать только по телефону. Это определенное облегчение.
Чувствовала я себя намного лучше, ко мне начали возвращаться силы. Сейчас я уже уверенно передвигалась по палате, не испытывая той жуткой слабости во всем теле. Хотя гипс, конечно, сильно ограничивал движения, но я уже чувствовала себя человеком, а не обездвиженной куколкой гусеницы, обмотанной бинтами и трубками.
Хотя все еще свежо в памяти. Если бы не Егор, даже не знаю, как бы я пережила все это. И самое страшное для меня было узнать, что все это подстроил мой бывший муж. Я испытала настоящий шок, когда Егор сообщил мне об этом. Об участии Ларисы он рассказал тоже, но это меня не особенно удивило. А вот от Виктора я такого все же не ожидала. Да. Отношения у нас испорчены навсегда, но пойти на убийство, зная, что ты оставляешь сиротой своего ребенка — это уму не постижимо.
Дверь скрипнула, на пороге показался Егор, в руках он нес пакет с теплыми вещами для меня, потому что на улице сильно похолодало.
Он быстро пересекает палату, ставит пакет на диван и направляется ко мне.
— Привет, моя хорошая! — целует меня в губы, обнимает.
— Ты как будто соскучился! — подначиваю я.
— Еще как!
— Боже! Я должна тебе уже надоесть.
— Ни за что.
Позже я уже готовая к выходу сижу на кровати, Егор пошел за выпиской. Я смотрю на свою руку, вернее на кольцо, которое теперь красуется на пальце. Вспоминаю, как Егор подарил мне его. Это случилось через пару дней после того, как я пришла в себя. Я тогда только начала понимать, на каком я свете, Егор для меня был каким-то ориентиром. Доказательством, что я еще жива, и мне нужно всеми силами бороться за жизнь. Каждый раз, когда не видела Егора рядом, меня одолевали тревожные мысли, что он все-таки оставил меня, что ему надоело возиться и разгребать мои проблемы. Я ничего не говорила, мне кажется, он почувствовал сам, что я на грани.
В тот день мне было очень плохо, я чувствовала себя слабой, совершенно беспомощной. Только что ушли мама и Антон. После их посещения мне стало еще хуже. Так тяжело было смотреть на сына, я хотела его подбодрить, сказать, что все будет хорошо, но у меня не было для этого ни сил, ни уверенности.
В тот вечер, когда мы остались с Егором одни, в коридорах перестали бегать сотрудники и пациенты, больница погрузились в сонную тишину, меня начало одолевать отчаяние. Я чувствовала, что не справляюсь, усталость и боль одерживают верх надо мной. Именно в этот момент Егор достал из кармана маленькую бархатную коробочку, в которой лежало потрясающей красоты кольцо. Он рассказал, что собирался надеть мне его на палец в тот самый роковой день, когда случилась авария. В тот момент, глядя в глаза любимого мужчины и на сияющее кольцо, мне снова отчаянно захотелось жить и бороться. Это украшение подарило мне дополнительные силы. Мне оно стало очень дорого, и дело вовсе не в брильянтах, я никогда не была особым ценителем украшений. Даже если бы кольцо стоило копейки, с того момента для меня оно стало бесценным. И потом каждый раз, когда силы снова хотели покинуть меня, я нащупывала на руке украшение, грела его пальцами, и как будто подпитывалась так необходимой
мне энергией. Вот и сейчас я набиралась сил, чтобы вступить в новый этап.Егор вернулся с выпиской, а потом все закрутилось, завертелось. Мы поехали домой. После больничных стен я жадно взирала на яркие огни и краски города, звуки казались слишком громкими, суета начала понемногу утомлять. Но я чувствовала, что наполняюсь жизнью, а светящийся взгляд Егора добавлял мне радости от предвкушения перед возвращением домой. Мне уже хотелось быстрее закрыться от этой суеты в безопасности домашних стен, почувствовать умиротворение домашней обстановки, где рядом только родные люди, по коридорам не ходят вечно недовольные медсестры, а за стеной не вздыхает больной сосед.
Только тихого возвращения не получилось. Перед подъездом нас ждали друзья. Наташка и Костя, с ними улыбающийся Антон. У него в руках огромный пучок воздушных шариков, у Кости букет, а у Натахи шоколадный торт. Завидев нас, они оглашают улицу громкими воплями, поздравлениями, пожеланиями. И вот мне уже не хочется тишины. В сердце разливается приятное тепло, мы обнимаемся, шутим, смеемся. Я чувствую себя снова счастливой, молодой и влюбленной…
Поэтому, когда раздается громкий хлопок, я даже не успеваю понять, что это и откуда. Чувствую только, как кто-то хватает меня и утаскивает на землю, заставляя пригнуть голову и сесть за стоящий у подъезда автомобиль. Тут же ко мне прижимается испуганный Антон, а я как в замедленной съемке вижу, как разлетаются воздушные шарики, поднимаясь вверх, словно разноцветные брызги. До меня постепенно доходит, что в нас только что стреляли.
Растерянно оглядываясь, я понимаю, что не вижу Егора и Костю. Зато вижу Наташу. Она подползает ко мне, матерится:
— Что за хрень! Бл*ть. Вот не судьба нам шоколадный торт поесть! — ругается она, смотря на торт, который валяется на асфальте. Выглядывает из-за машины.
— Что там? Где Егор? — спрашиваю я. Тоже пытаюсь выглянуть, но Натаха не дает.
— Сиди, куда собралась. Нормально твой Егор. Промазала эта курица белобрысая. Костя молодец, уже скрутил ее. Щас еще я пойду ей маску из остатков торта на рожу намажу. А лучше прямо ею асфальт вытру.
Я понимаю, что она говорит о Ларисе. Кому еще может понадобиться устроить такое.
Натаха поднимается на ноги, я все же подползаю к краю, выглядываю. В нескольких метрах на земле лежит Лариса лицом вниз. Рядом валяется пистолет. Сверху, заломив ей руки за спину, сидит Костя. Кажется, чем-то связывает ей руки. Егор рядом сидит на корточках. Она что-то говорит ему, я не слышу, только вижу лицо. В глазах мольба и… любовь. Я знаю этот взгляд, полный обожания. Егор что-то отвечает резко, я не слышу, только вижу, как меняется лицо Ларисы. Оно кривится, искажается злостью. Она пытается сбросить с себя Костю.
Я неуклюже поднимаюсь, гипс мешает.
— Сиди здесь, — строго говорю Антону.
— Мама, ты куда? — испуганно спрашивает он.
— Сиди! Я сейчас.
Подхожу ближе. Егор видит меня, быстро подходит, пытаясь увести. Лариса видимо заметила меня тоже. Костя как раз поставил ее на ноги, продолжая удерживать за связанные руки.
— А вот и наша неубиваемая Вероника! — доносится до меня ее мерзкий голос. Егор пытается взять меня за руку, чтобы увести, но я не даю. Мне есть, что сказать этой курве. У меня в душе неожиданно поднимается такая злость!
— А ты решила, что имеешь право решать, кому жить, а кому уже хватит? Не много на себя берешь? — гневно спрашиваю я.
— Нет, — самоуверенно заявляет она, в меня впивается ее полный ненависти взгляд, — он все равно с тобой не будет! На хрен ему сдалась такая невзрачная баба! Да как у него вообще на тебя встал! — я вижу ее искаженное лицо. Только сейчас обращаю внимание — от былого блеска не осталось и следа. Выглядит она печально. Растрепанные волосы, поломанные ногти, неопрятный наряд. Понимаю, что она из последних сил старается меня ужалить побольнее, но на самом деле передо мной просто несчастная отвергнутая женщина, которая от отчаяния начала совершать страшные поступки. Мне становится даже жаль ее.