Жена кузнеца

Никита послушал ответ Северины, нахмурился, но ехать мне разрешил с ним. Я была на седьмом небе от счастья. На хозяйстве у нас остались девочки и Петр. Ему Никита разрешил работать в кузне без него и даже задания дал. Мальчик за это время у нас окреп, и прошла сутулость, он начал держать спину прямо. Улыбки я ни разу не видела у него. Паулина с Лизкой смеялись, обсуждая свои девичьи секреты, а вот у него радости не было на лице. Он такой же молчаливый и хмурый, как и Никита. Можно подумать, что это его отец. Они даже понимали друг друга по взгляду.

Никита сделал навес на телегу съемный. Мы сшили чехол на него и пропитали в мыльном растворе, чтобы он не промокал. Можно было бы и воском обработать, но у нас его нет в таком количестве, поэтому обработали доступным способом. Хорошо и несколько раз, пропитав и просушив, мы надели его на каркас. Никита постарался его облегчить, чтобы вес телеги не мешал загрузить ее всем, чем нужно на рынке и лошадь смогла ее довезти. Телегой буду управлять я, понимаю, что не привычно, но Никита сказал, что лошадь спокойная и она спокойно пойдет вслед за Сонькиной телегой. Ей телегу выделил мельник, он на рынок ни ехал в этот раз.

Мы к поездке готовились весь вечер. Никита загрузил все, что мы хотели продать и заказы в тот поселок, что мы будем проезжать. Я приготовила еду на дорогу нам. Сонька весь вечер решала с Ярославом, что им докупить и ее не было до позднего вечера.

Утром меня Никита разбудил еще затемно. Лизка и Петр нас провожали, и поэтому завтрак был уже накрыт. Я собрала продукты в дорогу, которые были приготовлены вечером в корзину. Сонька ушла к мельнику забирать телегу, приготовленную ей Ярославом.

Мы позавтракали, я села в телегу, Никита на коня и мы выехали со двора еще по темноте. По поселку были расставлены факелы, и Никита вез с собой несколько штук, чтобы можно было освещать себе дорогу. Мы остановились возле мельницы. Сонька нас уже с Ярославом ждали. Они проехали впереди меня и Никита о чем – то с Ярославом ехал и разговаривал до конца поселка. Потом Ярослав слез с телеги и помахал нам в след. Никита зажег от последнего факел свой и поехал впереди освещать нам дорогу. Далеко впереди уже виднелись такие же факелы, кто-то уехал раньше. За нами так же люди выезжали. Сколько в итоге едет человек, было сложно сосчитать в темноте. Было очень холодно. Я завернулась в свои одежды потеплее, и старалась не уснуть от мерного покачивания телеги. Поговорить было не с кем. Вокруг была темнота, только дорога впереди освещалась перед Сонькой. Я не управляла лошадью, она шла вперед за телегой ровно, никуда не сворачивая. Через несколько часов начало светать. Мы проезжали мимо костров, где собирались люди, останавливающиеся на ночлег с других поселков. Они махали приветственно Никите и разглядывали мою кибитку с интересом. В нашем поселке, такие кибитки, сделали еще пару человек. Остальные по старинке накрывали свои телеги просто материей с пропиткой и все. Небо было хмурое и холодный ветер дул сбоку. Моя кибитка защищала меня и в дождь мне точно не придется мокнуть. Для Соньки и Никиты тоже сделали такие плащи от дождя. Он еще хорошо защищал и от ветра. Они надели на себя эти плащи, и мы могли не останавливаться, чтобы согреться у костра, как это делали другие. Поэтому мы очень быстро догнали тех, кто ушел раньше нас из поселка.

К вечеру до места стоянки мы добрались самые первые и смогли развести несколько костров к приезду остальных. Мы успели приготовить себе ужин и поужинать, Сонька заваривала чай, я застилала нам постель. Мы с Сонькой ложились спать в кибитку, Никита на телегу, которая принадлежала мельнику. Никита уже накормил и напоил лошадей, мы с Сонькой легли спать, а мой муж еще переговаривался с теми, кто подъезжал. Возле нас тоже остановились несколько телег на ночлег. Утром меня разбудила Сонька опять в темноте. Костер уже горел и потрескивал. Каша уже варилась, Никита увел поить коней на реку. Многие на нашей стоянке уже встали и суетились. Мы очень быстро поели и собрались, потому что начал моросить мелкий дождь. На меня не капала вода, потому что кибитка не промокала. Сонька накрылась плащом и ехала впереди. Телегу, чтобы не намокло товар и сено, накрыли пропитанными покрывалами. Это больше обработанные шкуры, у которых короткая шерсть и они ни на что не годные. Когда стало светло, Никита прислал ко мне Соньку в кибитку, потому что дождь начал усиливаться. Он сзади, к моей телеге, привязал своего коня, а сам поехал вместо Соньки. Я все боялась, что наша кибитка промокнет, но она выдержала дождь, а ближе к вечеру распогодилось и выглянуло солнце. Все вокруг было мокрое и видимо к нашему ночлегу не высохнет. Мы выбрали полянку для ночлега, где почти не было травы, чтобы не вымокнуть и не заболеть. Никита переоделся в сухую одежду и лег спать под покрывала. Мы с Сонькой в этот раз занимались хозяйством возле костра. Готовили еду и сушили промокшую одежду и обувь.

Следующий день наш прошел под ярким солнышком, по-видимому, погода над нами сжалилась, и мы даже подставляли солнцу лица, что бы погреться под его лучами. В город мы въехали поздно ночью. Обоз наш из-за дождя разделился, и многие отстали от нас. Где- то в начале города, мы отделились от обоза и свернули на другую улицу. Никита повез нас в другую совершенно сторону от рынка. Минут через тридцать мы подъехали к большому, темному дому. В окнах света не было, и нас там никто не ждал.

42 глава.

Мы с Сонькой сидели в телегах, а Никита пошел в этот дом. Через несколько минут на крыльцо вышел Никита и Федор. Впереди вышел молодой человек, я его видела в первый раз. Он открыл ворота и загнал наши телеги во двор. Мы поздоровались с Федором, я была очень рада его видеть. Он нам улыбался и повел нас в дом, а Никита остался помогать парню, который нас встречал, разбираться с конями и телегами. Мы зашли в дом. Сразу видно было, что дом богато обставлен. На полке в буфете стояла красивая, дорогая посуда. Лавки были устелены покрывалами. Пол тоже был уложен самоткаными ковриками - дорожками. На стол накрывала нам Марьяна. Она очень сдержанно с нами поздоровалась, но больше словом не обмолвилась. Видеть ее мне было не очень приятно. Она накрыла на стол, поклонилась Федору и отошла стоять к печке. Мы с дядькой сели за стол и ждали Никиту.

– Как у вас дела? Я очень рад увидеть и тебя Лада и Соню. Я соскучился по вашему поселку. Душевно там и нет нашей суеты. Да и соседей поменьше!- засмеялся Федор.

– Да, у нас не дозовешься их. – Пошутила я в ответ.

Мы рассказали про Мишутку Федору. Он помрачнел, выразил мне прискорбие о потери ребенка. Вспомнил о ребенке, я заплакала.

– Ну, будет тебе! Хватит его звать из светлых садов. Пусть радуется там и общается с предками и мудрости набирается. – Сказал мне Федор.

Пришел Никита, принес подарки Марьяне от отца и Федору. Вручив их всем, мы сели ужинать. Марьяна глаз с него не спускала. Я это видела, и меня грыз изнутри червячок ревности.

– Где Владимир? Спит, что ли?

– Нет. У них погрузка на корабле, они через два дня уходят в торговое плаванье, и он поздно приходит с порта последние дни.

Мы устали за дорогу и поэтому сразу после ужина нас разложили спать. Мы с Сонькой ушли в комнату на второй этаж, а Никита остался еще разговаривать с Федором и потом они легли спать где-то внизу. Утром рано меня разбудила Сонька:

– Вставай соня! Федор уже распорядился вытопить купальню. Ты идешь мыться? Потом завтрак и поедем на рынок. Никита внизу перегружает все на одну телегу.

Сонька ушла, а я потянулась сладко на кровати. Так хотелось еще поваляться в ней. Я встала, взяла чистые вещи и пошла вниз в купальню. Купальня была на улице и, проходя мимо конюшни, я видела, как Никита со вчерашним молодым человеком все перегружают в Сонькину телегу.

В купальне было тепло, Сонька была уже там и мылась. Я к ней присоединилась с радостью. Так было приятно помыться с дороги.

Помылась и вышла, после меня в купальню зашел Никита. Я довольная пошла в дом. Возле лестницы меня кто-то схватил за руку, развернул и прижал к себе. Я увидела Владимира.

– Я соскучился по тебе. Как я рад, что ты приехала. Хоть увижу тебя перед дорогой. Твой запах, твои глаза, я схожу с ума по тебе.

Он зарывался в волосы и целовал мне шею, я пыталась его оттолкнуть.

– Отпусти меня! Немедленно! Слышишь!

Он разжал руки, и я отлетела назад и столкнулась со стеной, ударившись затылком. Мы стояли напротив друг друга и тяжело дышали. Владимир смотрел на меня, не спуская глаз.