Жена на один год

— Да. Темноты боюсь. — спасаясь, как болванчик, закивала я. И пока меня не потянули вместе включать генератор, быстро исправилась. — Но минуту потерпеть смогу. Не волнуйся. Иди.

В темноте читать мысли с моего лица, похоже, было сложно. Никита несколько секунд всматривался. Хмурился, будто прогонял слова на встроенном детекторе лжи. А потом ушел. Тихо, точно так же, как подкрался к калитке.

Не дыша, я проследила, как в проеме двери исчезли плечи, и без сил рухнула в ближайшее кресло.

Вокруг была чужая гостиная. Диваны, камин, какие-то стеллажи. Я видела очертания каждого предмета. Чувствовала незнакомый аромат — что-то смолистое, хвойное. Но до конца так и не могла поверить, где я и как здесь оказалась.

Серое вещество в моей голове помогать отказывалось.

«Тебе не двенадцать и не четырнадцать. Ты совершеннолетняя. Нет ничего особенного в том, чтобы провести ночь под одной крышей с соседом», — внутренний голос был похож на голос Наташи. Но и как все ее рассказы о мужчинах, не успокаивал.

«Он рядом! Целая ночь впереди», — шептал уже другой голос. Он больше походил на мой собственный, только очень робкий, дрожащий.

Его слушать было и страшно, и интересно одновременно. Почему страшно, я не могла понять, как ни пыталась. Все прежние мои страхи не были похожи на этот. А любопытство… оно словно маленькими колючками впивалось в кожу, заставляло щеки гореть и мешало нормально думать.

Словно на иголках я ждала возвращения хозяина дома. Забыв раздеться, всматривалась в темноту. А когда неожиданно зажегся свет, чуть не вскрикнула от неожиданности.

Такой растерянной и перепуганной Никита меня и встретил.

Серо-зеленые глаза со странным выражением прошлись по закутанной в пуховик фигуре, мазнули быстрым взглядом по старым удобным уггам и остановился на лице.

— Нет, со снегурочкой я все же ошибся, — на красивых мужских губах мелькнула едва заметная улыбка. — Ты из другой сказки. Пока не могу понять какой.

— Наверное… про девочку, которая забралась в дом к семье медведей. — Нервная система заиграла похоронный марш, и из груди вырвался безумный смешок.

— Это та, которая оставила медведей в разрушенном доме, а сама сбежала?

Никита не стал ждать, когда я приду в себя. Он сам подошел к креслу и осторожно, с самым бесстрастным видом принялся распаковывать меня из вороха зимней одежды.

— Да…

Мужские пальцы ловко справились с шарфом, случайно коснулись шеи, и я прикусила язык.

— Ну что ж, в таком случае, буду надеяться, что хотя бы сам останусь цел после такой гостьи.

Не остановившись на пуховике, он присел рядом на корточки и взялся за край правого подмокшего ботинка.

— Постараюсь сберечь тебя.

Я не понимала, о чем говорю, и зачем это говорю. Наша игра в сказку шла будто отдельно от меня, и лишь бабочки в животе порхали все радостнее.

— Буду очень тебе за это благодарен. — Словно действительно получил шанс на спасение, Никита важно кивнул. А потом вскинул голову вверх и громко, раскатисто, до слез в глазах рассмеялся.

***

О том, как хорошо и безопасно было в пуховике, я поняла с опозданием. Моя зимняя броня отправилась в шкаф, и за главного остался домашний костюм с оленем на груди.

Вряд ли другие девушки, которых Никита приводил в дом, баловали его такой экзотикой. Скорее всего, на них были вечерние платья, шелковые пеньюары и кружевное белье. Но бежать за платье или надевать под оленью морду красивое белье было уже поздно.

— Извини, я не ожидала, что электричество отключится, и тебе придется меня спасать.

Стараясь хоть как-то скрыть нелепый рогатый принт, я обхватила себя руками, но Никита больше не смеялся и даже не улыбался.

— Милый олененок. Если парадный костюм с Санта Клаусом, то я прямо сейчас готов отправиться за ним к соседям.

Надежда, что мой жуткий наряд остался незамеченным, вспыхнула ярким факелом и тут же разлетелась пеплом по комнате.

— Нет, с Сантой нет. Но я могу сходить за чем-нибудь поприличнее.

Щеки уже жгло от румянца. Вероятно, я не замерзла бы даже без пуховика. Но проверить на практике мне не дали.

Только я дернулась в сторону двери, Никита ловко перехватил за руку и вернул в кресло.

— Прости. Я все же последний дурак. — Хлопнул он себя ладонью по лбу. — Не подумал, буду исправляться.

О чем не подумал, у меня не было ни одной догадки. Впрочем, что исправлять, я тоже не понимала.

К сожалению, Мистер Загадка разъяснять не спешил. Упершись руками в подлокотники кресла, он коршуном навис надо мной.

— Никакой другой костюм не нужен, — произнес медленно, спокойно. — Санта отстой. Мне очень нравится этот, но если для сна хочешь переодеться, могу дать одну из своих маек. Тебе она будет как платье.

Предложение было щедрым. Я даже на мгновение представила себя в его белье на голое тело, и по коже табуном забегали мурашки.

— А можно без майки? — голос предательский сел. — В костюме будет удобно. Правда!

Словно он каждый день десятками раздаёт свою одежду, Никита пожал плечами.

— Как хочешь. Что насчет еды? — Оглянулся в сторону кухни. — Могу предложить ужин. Только он немного остыл. Придется разогреть.

— Нам не обязательно повторять весь сюжет сказки про медведей.

Смелость возвращалась ко мне по чуть-чуть, короткими вспышками, будто кто-то прочно держал её за горло и лишь иногда позволял сделать вдох.

— Уверена?

— Уже ночь, и поужинать я успела до аварии на подстанции.

— А десерт? Там вроде что-то было.

— Мм…

Изобразив, что хочу посмотреть, я наклонилась вперед. Но Никита не отодвинулся ни на сантиметр. Словно все еще не доверял, держал в ловушке между спинкой кресла и своей грудью. Ни о каком сладком в этом капкане и думать не получалось.

— Нет, спасибо.

Рот заполнился слюной. Но желудок молчал. Он совсем не интересовался никакой едой. И лишь губы зудели, словно требовали чего-то.