Жена некроманта

Муж перевел возбужденный взгляд с моего лица, на грудь. Место взгляда заняла рука, нырнув под вырез и легонько сжав выпуклость. Его поцелуй властный, горячий обжег кожу на шее и стал двигаться вниз. Коснулся ключицы, и, заставив меня зажмуриться от удовольствия. А потом он коснулся вмиг освободившейся груди. Вот тут я не смогла сдержать вырвавшегося сладострастного стона.

«Неужели я снова поддалась на его чары?» — пронеслось в моей голове. Хотя он клятвенно заверял, что никогда не применял ко мне магию, я никак это проверить не могла. А за его скрытность и замкнутость я ему еще и не доверяла.

Оставив чувствительную до умопомрачения грудь, он вернулся изучать мои губы, то слегка покусывая, то едва касаясь, заставляя тянуться ему на встречу.

Но вдруг он отстранился и спросил:

— Может, расскажешь?

Он издевается? Или это пытка? Потому что мой возбужденный мозг отказывался воспринимать какую-либо информацию, поэтому я не ответила.

— Будем в молчанку играть? — легкий рык из грудной клетки быстро привел меня в чувство и мое сердце снова бешено забилось, уже не от его прикосновений, а от страха, шумом отозвавшись в ушах.

За этим шумом я никак не могла собрать мысли в кучку и выдать вразумительный ответ, продолжая смотреть на него изумленными глазами.

— Я жду, — вроде и не было угрозы с его стороны, но жар вмиг прошел. У меня даже ладошки похолодели.

«Как он узнал? Как он узнал?» — одновременно с ударами сердца билась мысль в моей голове.

— Что? — после минутной паузы выдала я, так и не придумав, как буду врать.

Зато я пришла к выводу, что данную ситуацию можно отнести к пыткам, потому что тело хочет продолжения, а сознание требует оказаться отсюда подальше.

Да… а обморок — это выход.

— Ты мне расскажешь, что сегодня случилось?

Я сглотнула и быстренько вознесла молитву всем известным мне Богам, даже тем, что противоречат нашей государственной религии.

— С чего ты взял, что что-то случилось? — решила я прощупать почву, на предмет осведомленности мужа. Ведь физически от него никуда не деться, остается один выход — отбрехаться.

— Ты вся напряженная. С того момента, как ты меня увидела, стала натянутая как струна. Сын здоров и доволен жизнью. Значит, проблема лежит где-то между нами. И вот я все жду, когда же ты мне расскажешь, что произошло.

Все видит! Не люблю врать. Потом эта ложь может затянуться так, что и я распутать ее не смогу.

— У нас все хорошо, — уклончиво ответила я.

— Хватит мне ВРАТЬ! — гаркнул у самого моего носа Орлайн. — Вся твоя аура расходиться сполохами лжи. Или ты мне скажешь по-хорошему, или я нарушу обещание не применять к тебе магию! В этом доме не должно быть от меня секретов!

Да что же это такое! Почему мне не досталось счастье иметь нормальную не магическую семью? Мало того, что он сильный маг, так еще и владеет темной магией. Всю душу из меня вынет, изучит и назад упакует.

— Дорогой, не надо, — я предприняла попытку слиться с кроватью, — ничего такого не произошло.

— А не такого, что произошло? — столько злости было в нем, что глаза начали светиться в ночи. Сейчас с ним лучше не шутить.

— Я не хоте…

В этот момент до моих ушей донеслось испуганное: «Мама!» И сразу как-то мне стало все равно, что муж зол, что он нависает сверху и прижимает меня к кровати, что весит он не как пушинка, потому что отлетел он от меня очень даже легко, когда я его толкнула вскакивая и кидаясь к двери. Мне даже стало наплевать на то, что за дверью находиться тьма, что так напугала меня по пути в спальню. Важно было только одно — сын всегда спал крепко, а раз он меня позвал, случилось что-то совсем нехорошее.

И если еще минуту назад, я собиралась благодарить проведение за любую возможность избежать объяснений с мужем, то сейчас я была готова к абсолютно противоположной ситуации. Уж лучше я с магом буду ругаться, чем что-то случиться с моим сыном.

В эти несколько прыжков до его комнаты я успела передумать многое: что забрались воры и по ошибке попали к нему в комнату, что заглянула мышь или какая другая живность, в темноте испугав дитя, что просто упал с кровати… И никак не ожидала того, что таки предстало перед мои взором.

Посреди комнаты, собиралось из сгустка мглы и формировалось нечто, не имеющее форму, но имеющее центр, вокруг которого и формировалось… тело. И даже не смотря на кажущуюся легкость, и на то, что существо пропускало сквозь себя лунный свет, оно держало своими конечностями моего СЫНА. Сейчас я даже порадовалась, что Орлайн растянул шнуровку и мне не грозит обморок.

Наплевав на опасность, и даже не зная, что я собиралась делать, шагнула к этому чудищу. Уж отобрать у него осязаемого сына я смогу. А мой малыш висел в его лапах безвольной куклой, излучая легкое свечение, которое эта мерзкая гадость просто впитывала.

Схватив сына за руки, я потянула его на себя. Появившийся в дверях муж, кинул сорвавшийся с рук светящийся шар, который поглотил монстра. Какое заклинание он при этом произносил я не разобрала, да и не пыталась — не до этого мне было… Не до этого, потому что сын все так же висел на моих руках, не подавая признаков жизни.

— Он не дышит! — положив на пол сын, заорала я мужу.

Я начала хлопать малыша по щекам, ничего не видя сквозь слезы. Муж меня грубо оттянул от сына и, рыкнув, чтобы не мешалась, прервал все мое сопротивление. Сам же сев на колени около ребенка, стол нараспев читать заклинание водя руками над его бездыханным телом и касаясь в определенных местах. Я в ожидании сидела и раскачивалась взад-вперед и молилась всем, кому только могла, что бы вернули мне сына.

Когда же я начала предлагать свою жизнь взамен его, меня опять грубо прервал муж, заявив, что бы я не обещала глупостей.

— Глупость? — завизжала я. — Для тебя жизнь сына глупость? Это ты не смог обеспечить ему защиту. Еще магом называется! — вопила я не переставая.

— Замолчи, ты мешаешь мне читать заклинание.

Очень хотелось накричать на него, побить и повыдирать волосы на его голове, за то, что он так поздно появился, но я прекрасно понимала, что кроме него никто сейчас не в состоянии помочь моему сыну. Только он. Так что всю свою злость и бессилие я запихнула куда поглубже и сидела тихонечко… насколько могла. Потому что слезы катились против моей, воли размывая итак нечеткую картинку.

Муж все так же на распев читал заклинания. Время тянулось нескончаемо медленно — и это было для меня самой страшной пыткой, потому что даже я понимала, что сейчас важно каждое мгновение, но продолжала заламывать руки и иногда поскуливать от осознания собственного бессилия. Я готова была на любую жертву, лишь бы вернуть моего малыша.

Каждое мгновение было как приговор, каждый удар сердца — напоминание об упущенном времени.

Наконец муж оторвался от сына, а я вскочила и ринулась так и лежащему неподвижно ребенку. Я так боялась, что он не смог ничего сделать! Но, коснувшись сына, я почувствовала тепло.