Жена офицера

— Ну и зря. Сейчас сам убедишься, что я правду говорю.

— А что на тебя наехало, что хочешь со мной выпить?

— Ничего, просто решила отблагодарить и заодно тебе компанию составить.

— Как с Евдокимовым?

— Если полезешь целоваться, и с тобой будет такое же.

— Не бойся, не полезу. Ты мне только бутылку отдай.

Костя отошел в сторону и терпеливо стал ждать, когда закончится дойка. Надоив полное ведро молока, Настя пошла в операторскую. Костя последовал за ней. На столе он увидел бутылку… с молоком, хлеб и два стакана. Настя вылила молоко во флягу, подошла к столу, налила в стакан молоко, протянула Косте.

— Что ты дурочку гонишь? — отстраняя ее руку, хмуро произнес тот. — Где обещанное?

Настя улыбнулась.

— Ты выпей это, оно намного лучше, чем твой вонючий самогон.

Некоторое время Костя молча смотрел на девушку, а та бесхитростно и наивно улыбалась ему.

— Может, все-таки выпьешь?

— Ладно, твоя взяла! Но я тебе это припомню! В следующий раз сама за мной будешь бегать!

Вечером, когда Настя вошла в дом, мать удивленно сказала:

— Ты что-то рано пришла.

— Костя мне агрегат починил. Доила аппаратами. Ты ужинала?

— Нет, тебя ждала.

За ужином Настя неожиданно засмеялась. Мать удивленно посмотрела на нее. А дочь продолжала весело смеяться.

— Что с гобой?

— Я сегодня нашему ветеринару на голову ведро дизельного масла вылила!

— Ты в своем уме? — испуганно спросила мать,

— В своем, мамуля, в своем.

Она стала рассказывать. Мать, молча слушая дочь, покачивала головой. Когда Настя замолчала, Елена Николаевна неожиданно заплакала. Настя растерянно посмотрела на нее.

— Мама, из-за этого плакать? Да он давно на это напрашивался!

— Боюсь я за тебя. Твоя красота когда-нибудь с тобой сыграет злую шутку Мне страшно становится, когда я подумаю, что ты останешься одна.

— Мама, о чем ты говоришь? Почему я буду одна? Я буду с тобой и никогда, слышишь, мама, никогда я тебя одну не оставлю! Мы будем жить только вместе!

По лицу матери проскользнула грустная улыбка.

После ужина они посмотрели телевизор, потом Настя забралась к матери в постель, прижалась к ней и через минуту уснула. Елена Николаевна, нежно перебирая золотистые волосы дочери, тихо плакала.

Рано утром зазвенел будильник и вновь, хлюпая резиновыми сапогами по грязи, прикрывая лицо от холодного колючего ветра, глядя себе под ноги, чтобы не сбиться с дороги, Настя шагала на ферму.

К ноябрьским праздникам из армии стали возвращаться солдаты. Однажды вечером, идя с работы, на окраине станицы Настя издали увидела одинокую фигуру, шагающую ей навстречу. Когда расстояние между ними сократилось, она узнала парня. Это был Андрей, который года три тому назад, в школе, пытался ухаживать за ней. Настя искренне обрадовалась и побежала к нему навстречу.

— Андрюша! — радостно крикнула она, а подбежав, чмокнула в щеку.

Тот, явно не ждавший такой встречи, растерялся, но, придя в себя, обнял ее, хотел поцеловать, но Настя уклонилась.

— Какая ты красивая! — заглядывая ей в глаза, восхищенно произнес он.

В ответ она улыбнулась, взяла его под руку и они пошли вместе к станице. Возле Настиного дома остановились.

— Андрюша, пошли к нам. Мама обрадуется.

— Спасибо, Настенька, но мне надо домой. Я еще отца не видел. Можно, завтра приду к тебе на ферму?

— Приходи, буду рада.

Дома, еще в прихожей, Настя услышала стон матери. Она забежала в комнату. Мать, лежа на кровати, протяжно стонала. Настя быстро сделала ей укол, села рядом, взяла ее руку и, нежно целуя, тихо прошептала:

— Мамочка, милая…

Та, приподняв голову, невидящими глазами посмотрела на дочь. От ее взгляда Настя похолодела.

Постепенно боль стала утихать, и Елена Николаевна, приходя в себя, осмысленно посмотрела на плачущую дочь. Поглаживая ее голову, она тихо произнесла:

— Прости, доченька.

— Мамуля, милая! Ты о чем?

Мать притянула голову дочери к себе и тихо заплакала.

— Мамочка, успокойся. Все будет хорошо. Ты кушала?

— Нет и не хочется. Ты извини, доченька, я ничего не приготовила.

— Не беспокойся, мама. Сейчас сама приготовлю и мы вместе поужинаем.

Настя пошла на кухню, приготовила ужин, на подносе принесла его, поставила на постель матери. Та отрицательно покачала головой.

— Ешь сама. Я не хочу.

— Нет, мамуля, ужинать будем вместе.

Елена Николаевна с трудом проглотила несколько ложек гречневой каши и на все уговоры дочери поесть еще немного отвечала отказом.

Убрав посуду, Настя разделась, забралась в постель к матери, прижалась к ней.

— Ты знаешь, кого я сейчас видела? Андрея Сорокина. Он вернулся из армии. Такой важный стал. В разговоре солидный.

— Наверное, армия его перевоспитала. Хотя сомневаюсь, — тихо произнесла Елена Николаевна. — В школе всем учителям много крови попортил.

— Если бы ты сейчас его видела, не узнала бы. Он в десантных войсках служил. Медалью награжден.

— Дай Бог, доченька, чтобы он в люди вышел.

На следующий день, выходя за ворота фермы. Настя увидела Андрея, тот был в гражданском костюме. «В военной форме выглядит лучше», — подходя к нему, подумала она.

— Здравствуй, Настя.

Улыбаясь, она кивнула и тут же уловила исходящий от него вонючий запах алкоголя.

— Ты пил?

— С друзьями, грамм пятьдесят…

— Если будешь выпивать, лучше не приходи.

— Понял. Даю слово! Ни грамма в рот!

Несколько дней Андрей приходил к Насте на работу.

Как и обещал, приходил трезвый, но это длилось всего несколько дней, и когда он пришел с запахом, она, недовольно глядя на него, упрекнула:

— Ты же обещал!

— Понимаешь, Настя, из армии вернулся Саша, ты его знаешь, не хотел пить, но меня заставили…

Через день он вновь пришел выпивши, но клялся и божился, что это в последний раз. Однако свое слово держал от силы день-два.

Вечером, когда Настя пришла с работы домой, мать сказала, что приходила Ксения, мать Андрея.