Жена по наследству

– Я люблю тебя, тонконожка. Спасибо, что спасла мне жизнь.

– Ты спас меня в ответ, - проговорила я, закрывая глаза, которые опять жгло слезами счастья.
– Иди спасть. Я тоже попробую. Скорее бы завтра наступило.

– Это последняя ночь, когда ты в постели одна, - пообещал Руслан.

Он подмигнул и вышел из моей палаты.

Утром мы уехали домой, а через две недели улетели в Казань. Я снова видела небо через лобовое стекло в кабине самолета. Волшебное рассветное солнце обещало, что теперь у нас все будет хорошо. Впереди только самое лучшее и яркое. Моя жизнь с Русланом Казаевым. Ведь я больше не жена по наследству, а его любимая женщина.

Эпилог

Милана

Прошло два месяца с Питерских тревожных событий. Мои рёбра зажили, а Руслан восстановился еще быстрее. Мы отпраздновали свадьбу в Казани и задержались там у родителей мужа. Руслан, конечно, опять работал, но уже не так одержимо. Мне было хорошо у Казаевых, но все равно я была рада вернуться в Москву.

После всего случившегося я больше не хотела жить в квартире Агеева. Руслан принял мое решение с радостью. Артур предложил нам забрать семейные апартаменты в качестве подарка, и в этот раз я не собиралась сопротивляться. Меня больше не волновал вопрос независимости. Руслан уничтожил все мои комплексы своей любовью. Я не хотела становиться сильной и самостоятельной. Мне намного больше нравилось быть женой, любимой женщиной Руслана Казаева.

Степана Иванова, конечно, сразу арестовали. После допросов в Петербурге нас почти не дергали. Я догадывалась, что не обошлось без знакомств, но опять не имела ничего против. Квартиру Алексея мы пока не могли продать. По условиям завещания — это можно было сделать только через год. Руслан занимался делами компании «Стронг», а я очень скоро стала страдать от безделья. Муж, конечно, уделял мне время, но и одна я частенько скучала. От безделья даже снова встречалась с Катей, но в очередной раз поняла, что мне с ней неинтересно.

Намного веселее оказалось проводить время с Маратом, например. Они с Русланом были очень близки. Наверно, у меня не было шансов остаться равнодушной к новому родственнику. Мы часто тусовались втроем или даже вчетвером, с Димой Довлатовым. Ужинали дома или выбирались в ресторан. Пару раз играли в боулинг, съездили в президентский поло-клуб, где я впервые села на лошадь. Марат даже уговорил Руслана сходить в ночной клуб, уверяя, что юной жене необходим отрыв. Мой серьезный муж совершенно неожиданно согласился. А потом еще более неожиданно провел со мной на танцполе половину ночи. Вторую половину он отжигал в постели еще ярче.

Я проснулась от нежных прикосновений. Губы сразу растянулись в улыбке. Каждый день с Русланом я начинала в хорошем настроении и почти всегда с оргазма. Сегодня он не сделал исключения. Я чувствовала, как ладонь мужа скользит по моему животу. Он обвел пальцем пупок и двинулся выше к груди.
– Руслан, - простонала я сдавленно, еще не проснувшись.

– Прости, что бужу тебя, малышка... Но ты такая красивая, когда спишь.

Каждый день он говорил в свое оправдание одно и тоже. А я каждый день наиграно ворчала.

– Я уже не сплю.

– И это отлично.

Он повернул меня на спину и стал целовать мою грудь. Я завела руки за голову и бессовестно громко стонала, пока рот мужа терзал мои соски.

– Никогда не устану любить тебя, Мили. Мне все время мало. Я хотела сказать, что тоже его люблю, но смогла только всхлипывать и выгибаться навстречу руке Руслана. Он водил пальцем у меня между ног, подразнивая и не давая ничего сразу.

Я развела ноги шире, но Рус игнорировал намек и перевернул меня на живот. Его рот стал скользить по спине. Я чувствовала поцелуи сзади на шее. Он прикусывал кожу то тихонько, то колко, почти больно, но сразу обводил укус языком и дул, заставляя меня дрожать и умолять: - Пожалуйста, Руслан. Еще немного, я усну обратно и больше ты меня не сможешь разбудить.

Конечно, угроза была так себе, но сработало. Руслан приподнял мою попку и вошел. Слава богу, мое уставшее тело в такой позиции почти не напрягалось. Я лишь принимала удовольствие, которое дарил мне муж.

Спустя час неспешного страстного пробуждения я стояла под душем, жалуясь на боль в мышцах.

– Неужели у тебя ничего не болит? Я еле стою.

Руслан налил мне прямо на плечо ароматный гель и растирал по коже, наблюдая, как он становится пеной.

– Ты совсем забыла про спорт, - ласково отчитал он.
– Я через день в зале после работы, а ты ленишься.

– Мне запретил врач, - отмазалась я.

– Прошло уже сто лет, Мили. Пора возвращаться в форму.

Я вздохнула и прижалась к Руслану, не давая намыливать мою грудь. Он обнял меня, сразу понимая мои потребности.

– Ну что такое, тонконожка?

– Мне кажется, я разучилась танцевать.

Он засмеялся.

– Ты скорее дышать разучишься, Мили.

– Нет, я правда забыла технику, и нога иногда болит...

– Потому что ты не занимаешься, - настаивал Руслан и был абсолютно прав.
– И вообще - кому нужна техника? Я прекрасно двигаюсь, не зная ни одного батмана.

Крепче обнимая мужа, я засмеялась.
– Да, ты идеален без теории. Врожденный дар.

– Разумеется, я самородок, - продолжал он.
– Мы все такие кстати. Однажды одна девочка вытащила из меня кучи дерьма всего за один безумный танцевальный сеанс.

– Познакомь меня с ней, - вздохнула я печально.

– Она всегда здесь, - незамедлительно заверил меня Руслан.

Он взял меня за плечи и заставил смотреть ему в глаза. Там я читала всю правду о себе, которую не очень хотела принимать последние месяцы. Руслан не пощадил меня. Он озвучил все вслух, а не только взглядом.

– Ты, кажется, заскучала замужем за мной, Мили. Вспомни, зачем ты приехала в Москву, как ты танцевала, как боролась за себя и за меня... Тебя не нужны никакие школы танцев. Ты сама по себе гениальная танцовщица и невероятно добрый, проницательный человек. Даже мой тупорылый брат вчера это заметил.

– Марат?
– переспросила я, шмыгнув носом.

– Марат, конечно. У меня только один тупорылый брат, слава Богу.

Я засмеялась сквозь слезы и спросила:

– Что он заметил?

– Что я танцую, Мили. Я никогда не танцевал, сколько себя помню. Я вообще многие вещи не делал до тебя.

– Не женился и не хотел детей.

– Вот-вот. А еще я не хотел никого любить и таскал на себе панцирь с детскими обидами, как уродливая черепаха.

– Да, было такое, - припомнила я.

– А теперь я прекрасен и грациозен, влюблен, женат и чертовски счастлив. Это все благодаря тебе, малышка. Я бы с удовольствием был единственным спасенным тобой мудаком, но ты ведь гаснешь, если не делишься своим невероятным светом.