Жена по завещанию
Шрифт:
— Относительно супружеских измен также имеет место быть определенное положение, а именно — они недопустимы... если факт измены будет доказан, обе стороны лишатся прав наследования, вне зависимости от того, какая именно сторона была поймана на адюльтере.
В голове не укладывается все то, что слышу. В полном шоке перевожу взгляд с юриста на Юсупова. Замечаю, как напряжены широкие плечи миллиардера, как почти трещит по швам его пиджак.
— Эдмон Вадимович, там, случайно, не прописано, сколько раз в день и в каких позах я должен раскладывать свою будущую женушку?
Слова Юсупова
Замираю изваянием, когда адвокат совершенно равнодушно отвечает:
— Брак обязан быть консумирован, иначе он будет фиктивным. А в контексте наследования - это недопустимо.
Качаю головой. Мне дурно становится
— Это бред какой-то... Вы все сумасшедшие!
Выговариваю слова и ощущаю, как меня затапливает паника. Трясти начинает так, что мне кажется, стук моих зубов отчетливо слышен всем.
Я, наконец, беру свои чувства под контроль. Сжимаю дрожащие пальцы в кулаки и привлекаю к себе внимание мужчин, когда заявляю громко:
— Я ведь могу отказаться от того, чтобы принять это завещание?!
Мой голос звучит резко, и юрист фокусирует взгляд на мне. Что именно проскальзывает на дне этих темных карих глаз, я не знаю, но отчего-то мне кажется, что сейчас я откровенно позабавила Новикова, который откладывает завещание на стол и откидывается в кресле.
Смотрит на меня в упор. Молчание, которое повисает, становится таким тяжелым, что мне кажется, меня плитой тяжеленной к земле прибивают. Дышать не дают.
— Разумеется. Вы в праве отказаться от завещанного вам трастового фонда, — отвечает равнодушно Эдмон Вадимович. — Воля ваша.
Обращаю свой взгляд на Юсупова, который, кажется, замер в своем ледяном равнодушии и только сейчас вспомнил о моем существовании. Когда Игнат переводит на меня взгляд, мне кажется, что в его желтоватых глазах всполохи виднеются. Там пекло ада и все демоны бездны просыпаются, когда адвокат совершенно индифферентно добивает:
— Но в таком случае — Игнат Маратович не получит свою часть завещанного..
Слова юриста звучат оглушительно, и я сглатываю едкий ком, так как по одному лишь взгляду Юсупова понимаю, что мне брака с ним просто не избежать.
Он не отпустит. Не позволит своему бизнесу уйти с молотка.
— На этом все? — спрашивает равнодушно у Новикова.
— остаются формальности вступления в наследование, — скупое пояснение и Юсупов кивает, встает.
Обменивается рукопожатием с Эдмоном Вадимовичем, а затем совершенно спокойно проходит ко мне, цепляет меня за локоть и выдает абсолютно безэмоционально:
— Нам пора.
Мужчина идет к дверям и тащит меня за собой. Я едва поспеваю за его широким шагом.
Едва не падаю. Но за коридором следуют белоснежные лестницы, короткий забег по улице, ветер, который с размаху бьет мне в лицо, а затем я оказываюсь на переднем сиденье внедорожника Юсупова.
Двери с блокировкой срабатывают моментально. Игнат садится за руль и плавно стартует, а я жмусь к двери, вдохнуть боюсь. Сердце, кажется, свое биение замедляет.
В салоне гнетущая тишина. Воздух так накален, что хоть ножом режь, а я смотрю на чеканный
профиль миллиардера, на его темные зачесанные назад волосы, на резкую линию носа, на очерченную линию челюсти.Красив, как сам черт, но также и опасен, несносен, дотронешься — убьет.
Красивые нервные пальцы сжимают руль с силой. Кажется, еще чуть-чуть и буквально с корнем вырвет.
— Почему. Именно. Ты?!
Неожиданный вопрос слетает с туб мужчины, и он поворачивает ко мне свое лицо, а я в глаза его смотрю желтоватые и понимаю, что Юсупов мне сейчас смертный приговор подписывает вне зависимости от того, каким будет мой ответ.
— Я не знаю, - отвечаю дрожащими губами, - я правда не знаю.
Машина плавно тормозит. Мы останавливаемся у кромки леса. Становится до ужаса жутко. Мне вдруг кажется, что Юсупов притащил меня сюда, чтобы потерять здесь.
От мыслей, которые заползают в голову подобно противным паукам, дурно становится.
— Мне ничего не нужно от тебя.. Мне не нужен этот трастовый фонд. Я не вступлю в права наследования...
Говор и чувствую, как голос срывается, как в глазах начинает нестерпимо жечь из-за слез, которые затапливают.
— Ты плачешь? — неожиданно задает вопрос и становится на мгновение человечным, в глазах пламя ненависти даже на мгновение затухает.
— Мне страшно, Игнат, мне до жути страшно. Ты привез меня к этому лесу, чтобы убить, да?
Спрашиваю и слезы срываются с глаз, скользят по щекам, а мужчина напротив хмурится, его ладонь неожиданно оказывается на моей щеке и большой палец стирает влагу.
Смотрит на меня не мигая, а затем легкая улыбка рождается в самом краешке губ. И такой Игнат. Он... он обезоруживает, заставляет замереть пойманной птичкой.
— Глупышка, - отвечает спустя мгновение, - твоя жизнь теперь бесценна..
отвечает и подмигивает.
— На ближайшие пять лет.
— То есть ты тут по тормозам ударил не для того, чтобы прикопать меня в этом лесу? —киваю в сторону высоких елей, которые виднеются чуть в отдалении.
Опять пауза. А затем Юсупов откидывает голову и начинает смеяться. А я, как завороженная смотрю на него, подмечаю, как кадык дергается на мощной шее.
— Я просто остановился, чтобы взять передышку, Юлия. Убивать я тебя не собираюсь. Не бойся.
На мгновение мне кажется, что с таким Юсуповым можно даже договориться. На секунды он мне кажется нормальным. Да, миллиардером. Да, человеком, достигшим всего в этой жизни, но он вдруг перестает быть высокомерным заносчивым снобом и кажется каким-то простым, безумно привлекательным мужчиной.
Делаю вдох и все же решаюсь пойти на контакт, пока мы хотя бы понимаем друг друга.
— Игнат.. пожалуйста... я не хочу становиться твоей женой, мне не нужно ничего. Я не лгу. Просто отпусти меня. Ты ведь понимаешь, что я не виновата ни в чем. Я не подговаривала твоего деда.. я... я не знаю. я не имею ни малейшего представления, почему Альберт Генрихович так жестоко подшутил над нами, придумав какие-то сумасшедшие условия…
Прищуривается. Смотрит на меня так, что у меня кожа гореть начинает, когда скользит взглядом вниз по шее.