Жена президента

— Доброе утро, — проговорил Андрей чуть хрипло после сна. — Как ты?

— Вроде хорошо. А как должно быть?

Он пожал плечами и сел, ища глазами часы. Они нашлись на столике у кровати.

— Пять утра? Тебе лучше еще поспать, Лиз.

— И тебе.

Андрей небрежно бросил часы обратно, снова лег и притянул меня к себе.

В его объятиях было уютно, но сон не хотел возвращаться. Бросив попытки отключиться, я решила задать вопросы, которые мучили меня вчера.

— Ты живешь именно здесь?

— Да, мне нравится этот дом больше остальных резиденций. Но чаще я могу доехать только до нашего особняка на Остоженке.

«Наш особняк» звучало чертовски здорово, но я не стала отвлекаться на сантименты, продолжая допрос.

— Есть вертолет. Я видела площадку.

— Слишком пафосно, Лиз.

— Ах, да, конечно. Я должна была догадаться, учитывая твой парк подержанных авто.

— Не будь таким конченым снобом, принцесса.

— Стараюсь. С тобой вряд ли получится вести образ жизни избалованной аристократки.

— Ты собиралась жить в общаге МГУ, — напомнил Гомов. — Поверь, мои условия будут лучше.

— Надеюсь.

Андрей поглаживал меня по плечу и целовал в макушку. Он делал все так естественно, почти небрежно, словно мы уже десять лет были женаты. И искренность я чувствовала от него именно такого рода. Он доверял мне. Я собиралась этим воспользоваться, чтобы заполнить кучу пробелов. Да чего там… Андрей весь для меня был, как белое облако. Я толком ничего не знала о нем. Не знала своего мужа. Пусть и фиктивного. Но секс точно был настоящий и я имела право знать чуть больше, чем ничего.

— Ты не приглашал на свадьбу родных?

Громов выдохнул, и я сразу пожалела о вопросе. Но он ответил почти сразу и достаточно спокойно.

— Я одинок, Лиз. Мать умерла, когда мне было три. Отца не стало через месяц после моего совершеннолетия.

— Прости. Я не знала. Это было тяжело для тебя?

— Пожалуй, это были просто новости. Мать я не помню, а отца почти не знал. Так что потерял я его без лишних переживаний. Кроме того, я внезапно разбогател, едва вышел из детского дома.

— Из детского дома? — я не верила своим ушам.

— Да, у вас такого нет. В России сирот отправляют в интернаты. Чуть попроще, чем твоя школа. Наверно.

— Но у тебя был отец.

— И тетка, — добавил Андрей. — Она навещала меня, но не могла взять себе. Опека ей отказала из-за отсутствия мужа и хорошей зарплаты.

— Но отец…

— У меня была задержка развития. Он считал меня инвалидом, и сам сдал в интернат.

— Господи, — я прижала руку ко рту, с трудом понимая его слова как истину.

— Я не помню этого тоже, Лиз. Не надо меня жалеть. Я догнал сверстников к школе, но навсегда засели в голову слова воспитателей, что мне нужно трудиться больше, чтобы быть на уровне. Тетка приходила ко мне раз в неделю. Мы даже гуляли. Она приносила конфеты.

— Она тоже умерла?

Андрей поплевал три раза через плечо.

— Нет, но она живет в Штатах и уже в возрасте. Я приглашал ее на свадьбу, но это долгая дорога и большая нагрузка. Поэтому не настаивал.

— Да, конечно, — согласилась я.

— Она просила навестить ее по случаю. Хотела с тобой познакомиться.

— Наверно, я ей не понравлюсь. Она ведь знала твою первую жену?

Андрей усмехнулся.

— Ей совсем не нравилась Марина. Тебе не стоит переживать, Лиз. Понравишься или нет? Какая разница? Главное, ты нравишься мне.

Он потер мое плечо и чмокнул в нос, заставляя хихикать. Но я все еще была под впечатлением и не могла перестать рассуждать в слух.

— Ты жил в казённом доме, потерял родителей, потом и жену. Это так грустно — все время быть одному.

— Давай закончим мою печальную историю. На самом деле я почти не бываю один. Сегодня исключение, а обычно каждое мое утро начинается со звонков, продолжается совещаниями, встречами и прочими очень людными мероприятиями. Иногда я не один даже в постели, потому что дела никуда не уходят.

Я сразу подумала про Карину, но ничего не стала говорить. Надеюсь, он не будет пытаться оставить ее в особняке на ночь. Мне совсем не хотелось сейчас ругаться, но потом придется устроить скандал. Терпеть его любовницу я не буду.

— Кстати, — заговорил Андрей, пока я мучилась от ревности. — Ты вчера упоминала о детях. Мы не обсуждали этот вопрос, а зря. Думаю, лучше это сделать сейчас.

— Сделай, — аккуратно предложила я, теряясь от его странной витиеватой речи.

Обычно Громов говорил по делу и кратко, а к детям он как будто подходил издалека.

— Я не планирую детей в этом браке. Надеюсь, ты тоже.

У меня пропал дар речи. Я помотала головой, прежде, чем смогла выдавить из себя:

— Н-нет, я тоже не планировала. Точно не ближайшее десять лет.

— Да, в Британии об этом думают ближе к тридцати.

Я фыркнула.

— Расскажи об этом моей маме. Она будет рада, если я рожу прямо сейчас.

Андрей усмехнулся. Он знал позицию леди Торнтон об осознанном материнстве, которое точно не зависело от возраста.

— Между прочим, Кети делает большое дело. Я частично финансировал ее проект в Праге.

— Неужели, поэтому тебя и приглашали в Аллертон?

Андрей приподнял брови, подтверждая. Можно сто раз быть президентом, но Аллертону это все равно. Там принимают только своих и посвящённых, которые заодно с аристократией.

— Ладно. Я поняла. Никаких детей. Надеюсь, это не повод отказываться от секса со мной?

— Мы живем в двадцать первом веке. Я хочу выжать из нашего брака максимум, Лиз. Так что — нет. Я не откажусь от секса. Мне он слишком нравится. Особенно с тобой.

Я прыснула.

— Спасибо за комплимент.

— Пожалуйста. Надеюсь, ты сможешь сама выбрать метод контрацепции. Придется посетить врача. Карина тебе поможет найти..

Я завелась моментально, вскочила с кровати и зашипела на Громова: