Жена темного князя 3

Вечером, когда мы уже легли спать, впервые все одновременно, оставив на охране Барсяшу, случилось еще кое-что... Наши гурлинки, отчаянно завидуя раненному Пузику, для которого даже червячков добывал сам Борис, тихой сапой пробрались в палатку, устроившись у нас под ногах. Правый лег рядом со мной, Черныш рядом с Борисом, а Тринадцатому досталась Леся. Хотя она была не против. Она и раньше относилась с симпатией к птице, а уж после того, как тащила его на руках половину дня, и вовсе стала относиться к нему, как к своему питомцу.

Дальнейшая дорога к барьерам прошла без эксцессов. Если не считать, что помирившиеся некроманты всю дорогу сыпали заумными терминами, обсуждая какие-то свои темно-магические научные изыскания. Каждый вечер они устраивали представление, пытаясь повторить опыт с Барсяшой. Но у них почему-то ничего не получалось... То не было подходящих скелетов, то скелеты не склеивались, то, вообще, половинки тел животных, получив заряд темной магии, начинали драться между собой. И если поначалу костяные зомби внушали мне ужас, то постепенно чувства притупились. Я уже не вздрагивала, когда кости начинали шевелиться и собираться в очередную зомби-химеру.

Привыкнув к зомби, я довольно быстро сдружилась с Барсяшей, который с удовольствием позволял себя гладить. Кажется, ему это доставляло удовольствие. И, вообще, мне иногда казалось, что зомби-химера смотрел на потуги своих создателей повторить первый опыт со снисходительной жалостью. Как будто бы знал то, о чем эти двое даже не догадывались.

На четвертый день пути после той памятной ночевки в рощице, на горизонте появился край Пределов Смерти... Плотные туманные барьеры, видимые даже в самый пасмурный день, поднимались так высоко, что мы увидели их, когда до границ Мертвых земель оставался, по нашим подсчетам, еще целый день пути... А может и больше. Все же наши некроманты путешествовали летом, а мы шли поздней осенью, почти зимой. И отдыхать приходилось гораздо чаще.

Ко всему прочему за эти несколько дней погода совершенно испортилась. Противный, мелкий дождь моросил практически круглосуточно. И если бы не Леся, придумавшая как сделать подобие магического зонтика... или скорее магического скафандра, потому что он накрывал все тело... из магического щита, мы вынуждены были либо постоянно мокнуть, либо остановиться, чтобы переждать непогоду.

Пузик, Правый и Тринадцатый все это время так и ехали на руках, потому что были слишком малы для длинных переходов по ставшей топкой, как неглубокое болото, степи.

На предпоследний перед барьерами привал мы остановились довольно поздно. Нарочно шли подольше, чтобы завтра гарантированно добраться до границ Пределов Смерти...

К счастью чем ближе мы подходили к краю Мервых земель, тем чаще на попадались рощицы. А камни. С каждым разом камни становились все больше и больше. А сегодня днем мы, вообще, прошли огромный валун, размером с маленькую скалу. По всему выходило, что за туманом прячутся самые настоящие горы.

– Уф, - Леся выдохнула, осторожно опуская Тринадцатого на землю, - ты бы, приятель, жрал поменьше что ли. А то разжирел, не поднять тебя.

– Да, он подрос, - кивнула я, разглядывая довольного гурлящего Тринадцатого, который терся длинной шеей об Лесин ноги.
– И вымазался где-то... Смотри, все пузо в грязи. Ты и сама, наверное, испачкалась...

– Да, вроде нет, чисто, - Леся пыталась разглядеть грязь на темном пальто. Дело осложнялось тем, что уже было довольно сумрачно.
– и руки у меня чистые... Иди-ка сюда, милый, - присела она корточки, - я тебя все равно почищу...

Я отвлеклась на Барсяшу, который тащил всю нашу поклажу. Надо было снять с него палатку и продукты на сегодняшний вечер... Борис уже ушел за дровами. Мы страшно устали за этот день и больше всего хотели поесть и лечь спать.

– Ася, - тихий шепот заставил меня повернуться. Леся сидела на корточках, не обращая внимания, что подол ее пальто опустился в грязь и со смесью ужаса и восторга смотрела на Тринадцатого.

– Что случилось?
– встревожилась я.

– Это не грязь, - Леся подняла на меня взгляд. И повторила, - это не грязь... на животе у Тринадцатого... Это перья. Они меняют цвет...

Глава 14

Если мы все трое были удивлены происходящим, то Правый, к которому я обратилась за разъяснением, был поражен. Нашей глупостью. Он возмущенно гурлил, транслируя мне одну за другой картинки, как Леся заботилась о Тринадцатом: несла его, укрывала своим одеялом, устраивая рядом с собой на ночь, кормила вареным мясом, уговаривая съесть хотя бы кусочек, когда мы шли по местности, где не было ни одной речушки, и гурлинки два дня не могли охотиться и оголодали...

По всему выходило, что Лесина забота совершила то, о чем мы даже не мечтали: сформировала магическую связь между темным магом и светлой птицей. И этот способ оказался довольно прост: всего-то нужно было заботиться о птенце, чтобы он принял тебя, как своего... Правда, на это мое предположение Правый закатил глаза и что-то буркнул, давая понять, что все не так, как кажется, и есть некоторые нюансы. Но сейчас мы были рады и тому, что вообще обнаружили такую возможность.

Мы уже выяснили, что гурлинка идеальный помощник для мага. Эта птица вроде фамильяра, способного вовремя помочь своему хозяину вовремя поделившись магией. К тому связь между ними позволяла обмениваться информацией, находясь далеко друг от друга. А это тоже совсем не небесполезная способность. Каждый некромант в Гнезде гурлинки мечтал о таком друге, но все птенцы, кроме Черныша, который с первых дней выбрал Бориса, родились светлыми.

Новость так взбудоражила нас, что мы, несмотря на усталость, никак не могли заснуть. Борис с Лесей обсуждали открывшиеся перспективы по приручению гурлинок, а я лежала и думала о завтрашнем дне. Завтра мне предстояло отправиться сквозь туманные барьеры, убивающие темных. И мне было страшно. Очень страшно. Хотя я ни за что не призналась бы в этом Борису, потому что иначе он встал бы на дыбы и никуда бы меня не отпустил. А я должна была узнать, что там снаружи.

Я здесь уже почти года, и пусть все это время я старательно отгораживалась от мыслей о тех моих близких, которые остались там, в другом мире, я все равно скучала по ним. Иногда тоска была такой сильной, что я даже тихонько плакала ночами, стараясь, чтобы никто не заметил. Особенно Борис. Помочь они мне все равно не смогли бы, а избежать разговоров и расспросов, которые еще больше разбередили бы душу, не удалось бы.

После того, как я увидела эти проклятые рельсы, желание заглянуть за Барьеры стало невыносимым. Разумом я понимала, что там, снаружи, этот мир, а не мой. Но отчаянная, на грани безумия, надежда гнала меня вперед, сквозь барьеры сильнее, чем жажда в пустыне.

А вдруг там мой мир?

Лелька. Мой самый близкий человек в двух мирах. Тот, кто знал меня лучше всех. Тот, кому я могла доверить все свои тайны.

Борис. Пусть мы расстались не по своей воле и уже не могли бы быть вместе, я хотела бы убедиться, что у него все хорошо. Арсения ему не пара, она для него слишком злая, наглая и бесцеремонная. Я уверена, они не смогли бы долго быть вместе.

А все остальные мои друзья и просто знакомые? Перед глазами беспрестанно крутились полузабытые лица. Если там за Пределами Смерти мой мир, то я не задержусь надолго. Пробегусь по друзьям и знакомым, навещу Лельку, родителей... за их могилами некому ухаживать кроме меня...

От таких мыслей сердце болезненно ныло. А слезы текли из глаз и впитывались в подклад куртки господина Александра, которая заменяла мне подушку...

Встали мы довольно поздно. Серое хмурое небо висело так низко, что темные, густые снеговые облака, казалось, цеплялись за макушки деревьев, возле которых мы устроили привал. Здесь, возле Пределов Смерти, в отличие от Пределов Жизни, никто не следил за приграничной полосой, и она была завалена обломками скал и заросла деревьями и непроходимыми колючими кустами. Холодный ветер, дующий со стороны Мертвых земель, рвал одежду. Здесь, возле Барьеров он заметно усилился, словно тоже, со свистом огибая огромные валуны, рвался прочь, туда, за Пределы Смерти.