Жена убийцы

– Что насчет сигнализации? – спросил другой полицейский.

– Мы связались с охранной компанией, и нам ответили, что в двадцать часов двадцать семь минут имело место ложное срабатывание сигнализации. Ответившая на контрольный звонок Обри Олсен сказала, что сигнализация только что сработала, однако они с мужем находились дома и ничего не открывали. В компании ей предложили проверить входную дверь, поскольку сработал именно тот датчик, но миссис Олсен сказала, что все это время находилась не далее чем в двадцати шагах от двери и ничего не видела. Мы предполагаем, что преступник разорвал цепь, вставив между датчиком и ответной частью кредитную карточку или лезвие ножа или отперев замок с помощью отмычки и приоткрыв дверь на пару дюймов, чтобы отвлечь внимание Олсенов, после чего обежал вокруг дома и проник в него через дверь гаража, не оснащенную датчиком. Мало кто оборудует сигнализацией дверь гаража. Время смерти Олсенов – около полуночи, то есть преступник примерно четыре часа прятался где-то в доме или в гараже. Пока что мы не можем сказать, чем он руководствовался, поступив именно так. Ему было бы значительно проще дождаться, когда Олсены заснут, и проникнуть в дом через дверь гаража. Суть этого пространного объяснения в том, что мы еще прорабатываем версии, почему сработала сигнализация, и однозначного ответа на этот вопрос у нас пока что нет.

– Вы уверены в том, что изнасилования не было? – спросил еще один полицейский. – Я хочу сказать, это ведь можно скрыть.

– Нет никаких свидетельств того, что миссис Олсен или миссис Дин подверглись в каком-либо виде сексуальному насилию, что является главным отличием этого подражателя от Эдди Кэла.

– Тогда как это можно объяснить? По-моему, все эти преступники – спятившие извращенцы.

– Полагаю, ответить на этот вопрос и дать нам общее направление поисков сможет мисс Ярдли из федеральной прокуратуры Соединенных Штатов, – сказал Болдуин. – Она имеет дипломы в области криминалистики и клинической психологии и обладает большим опытом ведения дел о преступлениях сексуального характера, благодаря чему может оказать неоценимую помощь в этом расследовании.

Джессика поняла, что он упомянул про ее образование и опыт, чтобы произвести впечатление на полицейских-мужчин. И все-таки она была недовольна тем, что Болдуин вынудил ее обращаться к ним. В настоящий момент она не могла сказать ничего, что помогло бы выйти на того, кто совершил это преступление.

Ярдли ступила вперед.

– В прошлом мы считали, что убийство само по себе является сексуальным актом. Еще каких-нибудь десять лет назад любой психолог-криминалист, взглянув на это дело, сказал бы, что преступник, скорее всего, является импотентом. Причем либо это имеет чисто психосоматический характер, либо преступник перенес какое-либо заболевание или травму, что не позволяет ему получить эрекцию. И нож для него – суррогат, выполняющий сексуальные функции. Вероятно, это белый мужчина тридцати с небольшим лет, с очень высоким интеллектом, обладающий алкогольной или наркотической зависимостью.

Она посмотрела на полицейского, задавшего вопрос.

– Однако обширная статистика, собранная ВОЗ и Федеральным управлением по контролю и профилактике заболеваний, показала ошибочность подобного подхода. В действительности мы до сих пор не понимаем, почему эти люди так поступают. Последние исследования указывают на проблемы органического характера: например, патологическое изменение миндалины – участка головного мозга, отвечающего за регулирование эмоций, что может привести к неконтролируемым вспышкам сексуального насилия. Согласно одной из теорий, такие люди искренне верят, что секс и насилие – это одно и то же.

Ярдли оглянулась на Болдуина, внимательно наблюдающего за ней.

– В противоположном конце спектра – доктор Дэниел Сарт, профессор психиатрии медицинского факультета Гарвардского университета, пожалуй, самый авторитетный в мире специалист по психопатологии насилия. Он отрицает органический характер проблемы и считает, что все эти люди совершенно сознательно делают то, что делают, полностью дистанцируясь от своих поступков. Они – опять же в буквальном смысле – считают себя зрителями, наблюдающими со стороны за причиненными ими страданиями, к которым сами не имеют никакого отношения. Многие серийные преступники, совершившие убийства на сексуальной почве, заявляли о каком-то «туманном голосе», который нашептывал им, что делать. Согласно обеим теориям, преступники, как правило – хотя это и необязательно, – обладают высоким интеллектом. Вот почему их так трудно поймать.

– Что? – воскликнул полицейский с коротким «ежиком» на голове. – Вы полагаете, этот парень умен?

– С точки зрения криминалистов, место преступления безукоризненно чистое; также преступник совершил очень умный ход, когда отвлек внимание Олсенов ложным срабатыванием сигнализации – то ли для того, чтобы обеспечить отсутствие кого бы то ни было рядом с дверью гаража, то ли с какой-то иной целью. Все это говорит о системном, логическом мышлении. Я не удивлюсь, если окажется, что преступник имеет высшее техническое или медицинское образование – инженер или врач. Многие серийные убийцы, демонстрирующие подобное комплексное мышление, происходят как раз из этой среды.

– Как вы полагаете, у нас в запасе есть пара недель, чтобы поймать этого человека, прежде чем он совершит следующее преступление? – спросил начальник полиции.

– Два предыдущих случая разделяют три недели, однако преступник, как правило, сокращает цикл.

– Что вы хотите сказать?

– Серийные убийцы такого типа работают циклами. Первая фаза – когда убийца теряет связь с реальностью и начинает жить исключительно в мире фантазий, сложившемся у него в сознании. Затем наступает фаза охоты, когда он начинает активные поиски жертвы, после чего следует фаза завлечения, в ходе которой убийца обдумывает, каким образом заманить жертву в такое место, где та окажется наиболее уязвимой. После чего следует фаза поимки – в данном случае вторжение в дом. Далее – фаза собственно убийства, и, наконец, фаза острой депрессии после того, как угасает возбуждение убийства. Известны многочисленные случаи того, как серийные убийцы сводили счеты с жизнью в последней фазе.

– Да, блин, будем на это надеяться, – фыркнул один из полицейских.

Ярдли усмехнулась. Какое облегчение она испытала бы, если б это дело разрешилось именно таким образом… Однако этого не произойдет. Такие чудовища цепляются за свою ущербную жизнь с маниакальным упорством. Свидетельством чему – то, что сделал после своего задержания Эдди Кэл.

Словно прочитав ее мысли, еще один полицейский спросил:

– Вы ведь бывшая жена Эдди Кэла, не так ли?

Остальные полицейские молчали, не отрывая от нее взгляда.

Время от времени в жизнь Ярдли вторгались охочие до сенсаций журналисты, готовые продаться тому, кто больше заплатит, и ее фотографии снова появлялись в бульварной прессе. Джессика запомнила один заголовок: «Невеста Франкенштейна», и фотография, на которой она выходит из бакалейной лавки. Ярдли поймала свою дочь читающей эту статью на компьютере.

Буквально физически чувствуя своей кожей пристальные взгляды, она с большим трудом подавила желание отвернуться.

– Да, это так.

– Значит, вот почему вы занимаетесь этим делом? Потому что вам так много о нем известно?

– Я здесь, – сказала Джессика, – потому что занимаюсь именно такими делами в федеральной прокуратуре Соединенных Штатов.

– Но у вас должны быть какие-то мысли насчет того, почему этот тип занимается этим, верно? Вы ведь были замужем за таким же?

Болдуин попытался было что-то сказать, однако Ярдли его опередила:

– Психопатология подражателя разительно отличается от психопатологии преступника, которому он подражает. Подражатель похож скорее на охотника, идущего по следу добычи, чего мы не можем сказать про настоящего серийного убийцу. Для подражателя убийство является средством достижения цели, в то время как для истинного серийного садиста само убийство и есть цель. Так что, боюсь, мое… прошлое тут не поможет. Мы должны поймать преступника исключительно за счет доброй старой полицейской работы.

– Вот почему для нас так важно делиться друг с другом всем, что у нас есть, – подхватил Болдуин. – Мне прекрасно известно, в какое мелочное соперничество мы можем ввязаться, выясняя, кто, что и когда сделал. Лично мне наплевать, кому достанутся лавры. Я не хочу увидеть свою фамилию в газетах, мне это не нужно. Я просто хочу остановить этого подонка. Так что – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – не прячьте улики. Давайте просто схватим этого ублюдка и посмотрим, как его поджарят.

Полицейские дружно закивали.