Женаты против воли

Зато на его появление среагировала твари бездны. Бросили атаковать нас, сгруппировались, зашипели и отступили к трещине, готовые отстаивать ее до конца.

— Хоторн, — отозвался Питер. — Долго ты.

— Быстрее, чем другие. Смотрю, тебе тут несладко приходится, — коротко отозвался темный и впервые бросил на меня взгляд. — А это кто?

У меня от волнения язык к небу прирос. Все мысли разом исчезли в мгновенно опустевшей голове.

«Надо же что-то ответить! И быстро! Но что?»

— Это Кай, — отозвался Питер, представив меня именем брата. — Первый бой, так что паренек совсем без сил. Мы тут вообще на отдыхе. Никто не ожидал такого прорыва.

— С боевым крещением, — хмыкнул Хоторн, сжимая и разжимая кулаки. Мгновение, и в его руках появились клинки с черными лезвиями, на которых огнем горели непонятные письмена. — Зато будет что друзьям рассказать.

— Наложение. Пять трещин.

— Надо же... хорошо подготовились. — Мужчина поднял голову и вгляделся в трещины.

Мне показалось или в его глазах вспыхнуло пламя, идентичное тому, что я видела в глазах монстров?

Не знаю, что именно там он увидел, но Хоторн внезапно снова посмотрел на меня. Как-то слишком пристально.

«Понял? Узнал?!»

Как же сложно притворяться безразличной и ничем не выдать себя.

— Ты держал оборону?

Я неловко кивнула.

— Молодец, Кай. Мастерски сработано.

Вот этого я точно не ожидала, поэтому и растерялась.

— Все силы отдал, почти перегорел, хорошо, я успел на подмогу, — вмешался Питер. — Еще один прорыв над морем. Небольшой, скорее всего отвлекающий. Кай, возвращайся домой. Дальше мы сами.

— Но... — с трудом произнесла я, радуясь, что голос от напряжения и пепла звучал грубо и больше походил на скрип камня по стеклу.

— Питер прав, — согласился Хоторн, утратив ко мне интерес. — Еще немного — и перегоришь. Отправляйся домой. С тебя хватит на сегодня приключений.

Было обидно.

Я тут так долго удерживала трещины, боролась с исчадьями тьмы, а меня вот так просто отправляют домой? Даже не дав посмотреть? Я ведь имела лишь общее представление о том, как Хоторны и Монрей взаимодействуют, заделывая трещины. Совсем другое — увидеть это вживую, тем более здесь!

Этот прорыв же войдет в историю!

Но, с другой стороны, я отлично понимала, что сил больше нет.

Сейчас я держалась лишь на упрямстве и на помощи Питера. Но когда-нибудь иссякнут и его силы, а значит, исчезнет и шлем с доспехами. И от моей маскировки не останется и следа.

Этого допустить было нельзя.

— Хорошо, — глухо произнесла в ответ, чуть наклонив голову и пряча глаза.

Я отступила, но взгляда от трещины не отводила.

Все дальше и дальше.

Крыльям было тяжело нести меня, надо было вызвать Эфри, но я все оттягивала этот момент.

Хоторн не должен ее увидеть! Не должен рассмотреть и понять, как она необычна. Возникнут вопросы, на которые я не могла дать ему ответы.

Вперед и вперед.

Это оказалось сложнее, чем я думала. Крылья были созданы не для этого и сил забирали много. Тот импульс силы, что дал мне Питер, быстро заканчивался. Делать нечего.

Надо открываться.

«Эфри!»

Я закрыла глаза, стараясь удержать броню хотя бы на пару минут, и полетела вниз.

Там меня уже подхватил пегас.

До дома мы добрались уже без сил.

Эфри тяжело опустилась на землю и упала на колени, тяжело дыша.

— Умница, — шепнула я, глядя ее по волосам, и сползла вниз. — Возвращайся назад. Тебе надо набраться сил.

Пегас вернулась в медальон, который тут же потяжелел на груди, а я направилась к дому, медленно шагая, на большее меня не хватило.

Шлем и доспехи исчезли где-то на полпути, и сейчас на мне было грязное, покрытое сажей и пеплом платье. Волосы спутаны и растрепаны, горло першило и болело, и так тяжело было дышать.

Я смогла сделать всего десяток шагов, потом просто надоело.

«Хватит, — решила я, опускаясь на землю. — Какая мягонькая травка, как пух. Вот здесь я и посижу... или полежу».

Я легла под куст и свернулась калачиком, наконец позволяя себе отключиться.

Хватит навоевалась.

Очнулась я уже гораздо позже.

В своей комнате, в своей кровати. И рядом с мамой, которая сидела рядом в высоком кресле, не сводя с меня глаз. Судя по нездоровой бледности на лице и усталости во взгляде, сидела матушка не просто так, а приводила неразумную дочь в чувство, использовав значительную часть собственных сил.

Тут же проснулось вина.

— Добрый... — я мельком взглянула на окно и тут же сориентировалась, — вечер.

— Как себя чувствуешь? — спросила матушка обманчиво ласковым тоном, который не предвещал ничего хорошего.

— Спасибо, уже лучше. Можно мне воды?

В горле страшно пересохло, и я никак не могла отделаться от вкуса пепла на губах и горечи во рту, которые вновь и вновь возвращали меня назад к трещине.

Она подала стакан, который я быстро осушила и счастливо вздохнула.

«Так намного лучше!»

Снова покосилась на маму, не зная, с чего начать и с каких извинений. Да и нужны ли они сейчас?

Поэтому я решила немного потянуть время. Осторожно приподнялась и неловко поправила многочисленные подушки, сооружая небольшую горку. На нее-то я и облокотилась, готовясь встретить материнскую истерику. А в том, что она будет, сомнений уже не оставалось.

— Ну что? Довольна?

«Началось!»

— Мама...

— Ты хоть понимаешь, как рисковала, Айрин!

— Понимаю.

— Здесь этот... Хоторн и его свора.

Мама не произнесла, а будто выплюнула имя моего мужа.

— Знаю, я его видела, — тут же сообщила я.

Кажется, от этой информации стало только хуже.

— Видела? — просипела матушка и побледнела еще больше, отчего под глазами отчетливо выступили круги и некрасиво выделились складки у губ, добавляя ей десяток лишних лет. — Ты его видела? А он тебя?

— И он меня, но не переживай, все хорошо, — попыталась утешить ее я.