Женечка
Шрифт:
Отрицая свою трусость?
Да, мы случились, для меня это чудо!
Ты ж в скорлупу спряталась,
И, не отвечая на сообщения,
Как страус, мне не показываешься.
Не были мы ошибкой!
Трусишка, ничего ты не натворила!
Ты – единственная моя радость,
Ты – божья милость!
Боже, какая глупость!
Все, что нам нужно – так мало!
Сесть вместе рядом
И помолчать, взявшись за руки.
Незамеченная
Выжимай
Мне это очень нравится.
Как ты ведешь тонкой бровью,
Делая вид непонятой,
Почему я на взводе.
Пальцы нервно стучат в такт пульсу,
И изображаешь искусно:
Тебя не касается – почему так.
Подумаешь, полгода мне не отвечала.
«Что изменилось, что год не виделись?»
Действительно, та же бровь
На прежние темы: любовь,
Кровь, суицид, единственная… —
Для тебя все давно пустое.
Так зачем опять, сидя вместе,
Говорить, как общение дорого.
Что для тебя дорогого?
Что мы ни черта не близкие?
И тянем любовь, как ириску,
Увеличивая боли риски?
Мне от тебя нужна ты.
Что тебе – не знаешь сама.
Лучше бы опять на "Вы",
Бездушная красота.
Но тебя потянуло на прошлое —
И мне снова очень тревожно,
К чему приведет эта встреча,
Где лишь ты, вновь со мной незамеченной.
Органы чувств
После тебя вкус любой женщины мерзок,
Вкус губ и вкус тела,
Шампуня, духов, помады,
Вкус жизни и смерти, вкус взглядов.
Дешево себя продающие,
Ничего не ждущие,
Барышни-крестьянки
И под итальянок.
После тебя звук гнусав и сер
И невозможно глупы речи.
Они вдалбливается в жизнь мою,
Словно молотом по наковальне. – Жду.
Выживаю,
Конечно, о тебе мечтая,
Каждый день как-то тая
Моими воспоминаниями.
После тебя мир нечеток, рассеян,
Одно сплошное мутное стекло.
И какие-то новые лица —
И их всех еще надо вынести.
В воспоминания прячусь глубже:
Мне там лучше,
Там не душно,
Там еще меня слушаешь.
После тебя запахи – ужас – резкие,
Дешевые, потные, гадкие.
Днями Chanel твой вдыхая —
Я еще есть, чуть живая.
Хорошо, подарки остались —
Я могу забавляться,
С ними то мне не расстаться,
И каждый день радоваться.
После тебя все руки шершавые,
Неухоженные, такие чужие. —
Ни к кому не хочется прикасаться,
Даже пытаться.
Лучше бы нам остаться,
Лучше
бы нам не каяться,Но не думаю, что возможно
Навсегда не прощаться…
Пьета
Давай заснем глубоким сном –
И не расстанемся навеки, ни потом…
И будем сниться лишь друг другу:
Без недругов, друзей, недугов,
Без ссор, сомнений, заверений,
Вдвоем обнявшись – вен сплетенье.
И никого не будем помнить,
И не узнаем лиц, что внове.
Забудем и себя навеки:
О чем мечтали, что хотели,
Но совершить мы не сумели,
Растаяв в тишину лилейную.
Сольемся с молчаливым эхом,
Пусть ищут нас – но не заметят.
Как статуя Пьеты, столетий старше,
В паучьей клетке спрятавшиеся.
Мы спим с тобою: сон беспечен.
Мы покалеченные, бесконечны.
Никто не потревожит более:
Заснули навсегда в свободе
Присяги двух сердец друг к другу,
Мы, преданные чувству глупому,
Но глубину его постигшие, —
Наш сон осмысленнее жизни.
Да быть такого не может!
Вернулась! И больше не убежишь?
Или ты скверная девчонка, неверная,
Снова свинтишь?
Вернулась? А как же твои ухажеры
Постоянные упертые, топорные?
Со мной ведь ты не в мажоре…
У нас с тобой постоянные ссоры,
Вопли, порывы, срывы —
Теперь ты готова на разговоры?
Да брюзжу, я рада – вернулась!
Вовремя, сильно, красиво…
Но вновь я в тебя не влюблюсь…
Да потому что люблю до сих пор!
Смешно, а ты думала что, зеро?
Тогда возвращалась на что?
Я ждала тебя: красила парус
В твой любимый цвет, колко-желтый,
Молясь, не навсегда, чтоб расстались. —
И сбылось! «Мечты материальны».
Ты рядом, печальна сакрально.
А я счастливее всех реальных,
И нереальных счастливее тоже:
Рядом мечта – немота…
Да быть такого не может!
Моя Вселенная
Ты оставила меня,
Сказав: «Мне больно, что тебе больно».
То есть, другими словами, бросила
Один на один с болью.
Но, зная людей, я простила,
Как измену, истерики, неответы.
И продолжаю писать тебе
Разве что не сонеты?
У нас разница в двадцать лет,
Причем, кажется, со знаком минус,
Но будь же чуточку помудрее,
Не впадай ты в свой климакс.
Нельзя расставаться теми,
Кто похожи, как в бою павшие,